возов и уходить. Литовцы, с наступлением ночи, удалились к Воробьевым горам. Поражение гетмана было настолько решительным, что у него осталось не больше 400 конных. Он, однако, нашел возможным сообщить осажденным, что должен удалиться от Москвы, но обещал в течение трех недель подойти с новым войском.
Во время сражения в Кремль удалось проскочить полковнику Невяровскому с 300 поляков. Но он провел их в Кремль без продовольствия, чем еще больше ухудшил положение осажденных (Костомаров. «Смутное Время» стр. 930). Келарь Авраамий, после поражения войск Ходкевича, пришел в стан Пожарского и там было торжество. Поляки же в Москве стали испытывать страшный голод: ели мертвечину, собак и кошек.
После поражения Ходкевича и ухода его от Москвы, русские осадили и заперли Кремль и Китай-город со всех сторон. В Замосковоречье, в черте деревянного города, стояли казаки. На другой стороне стояло ополчение, вырыв глубокие рвы… Победа над Ходкевичем примирила Пожарского с Трубецким. Они решили постоянно съезжаться на Неглинной трубе. Но мирные отношения продолжались недолго. В стан казаков прибыли князь Шаховской, возвратившийся из ссылки, известный старый заводчик смут, Плещеев и Иван Засекин. Они стали восстанавливать казачьих атаманов и через них всю казачью громаду против ополчении. «Нам не платят за службу, — стали кричать казаки, — дворяне обогащаются, а мы босы и голодны». Одни собирались уходить от Москвы, другие грозили напасть на дворян, ограбить их и самих побить. (Костомаров, стр. 302).
В Троице был созван Собор, с целью решении, как помочь делу. Денег в Обители не было. Остановились на нетронутом церковном облачении, вышитом золотом, саженом жемчугами. Троицкие отправили их казакам в залог на тысячу рублей, и обещали выкупить в скором времени. Послали вместе с тем и воззвание, расхваливая их доблести и мужество. «Казаки читали писание и слыша похвальные слова о них и их службе и терпении… когда же увидели церковные вещи, которые им предлагали в уплату за службу, то приидоша в страх Божий, и возвратиша все ризы церковны и двух атаманов с наказами в Обитель отправили, в котором давали обещание — все по прошению Обители выполнить. — Мы все по прошении Троицы сделаем, какой бы скорби и бед не пришлось бы нам терпеть, все выстрадаем, а отсюда не уйдем, не взявши Москвы и не отомстивши врагам пролитии христианской крови». 15 сентября 1612 г. Пожарский обратился к осажденным полякам с предложением сдачи. Поляки ответили высокомерным отказом. 22 октября, казаки, стоявшие станом на восточной стороне Китай-города, пошли на приступ и загнали поляков в Кремль. Русские вошли в Китай-город и внесли Казанскую Божью Матерь. Потом на этом месте была построена церковь Казанской Божьей Матери. Стесненные совершенно в Кремле, поляки выпустили жен и семьи русских бояр из Москвы, в числе которых была инокини Марфа с сыном Михаилом Федоровичем.
24 октября поляки послали послов к ополчению с просьбой обещания, что ни один пленный при сдаче не погибнет от меча, т. к. они не хотели сдаваться казакам. Им дано было обещание Пожарским. 24 октября 1612 г. поляки отворили Троицкие ворота на Неглинную и стали выпускать бояр и русских людей. Впереди всех вышел Милославский, за ним бояре, составлявшие Совет, дворяне и купцы, сидевшие в осаде. Казаки хотели произвести с ними расправу, но пошумели и ушли в свой табор. 25 октября отворились все ворота Кремля. Ополчение и казаки двинулись к Кремлю. Земское войско собралось на Арбате, казаки — за Покровскими воротами и, двинувшись отсюда, сошлись в Китай-городе, на Красной площади. Здесь начался молебен, во главе духовенства был Дионисий. Потом духовенство вошло в Кремль и направилось к Успенскому собору. Поляки побросали оружие и ждали своей участи. Их погнали к таборам и разделили: часть взято было ополчением и часть отдано казакам. Часть, попавшая к Пожарскому, в большей части уцелели и были разосланы в окраинные места. Казаки же не вытерпели и перебили чуть не всех. Имущество пленных было сдано в казну. Пленные потом пошли на размену находившегося в Польше Великого посольства, с Филаретом. Имуществом, отобранным у поляков, распоряжался Минин, и было решено все передать казакам. Казакам была произведена перепись и их оказалось 11 000 человек и ополчение состояло из 3 500 человек.
ИЗБРАНИЕ ЦАРЯ И КОНЕЦ СМУТНОГО ВРЕМЕНИ
После занятия Москвы и ухода Ходкевича русская земля была очищена от поляков. В южных окраинах бродили еще шайки их и запорожских казаков. Покинувшие отряд Ходкевича запорожские казаки ушли на северо-восток, захватили и разграбили Вологду. В рязанской земле стоял с вольницей Заруцкий и призывал в свои отряды бродячий люд. В Москве установилась власть «Походной Думы» — казаков и боярства, перед которыми стоял ответственный вопрос — избрание законного царя.
Но для этого важного дела стан под Москвой представлял величайшую «неурядицу». Знатные воеводы и бояре ссорились между собою, у казаков с земскими продолжались раздоры. В вопросе престолонаследии Москвы продолжала оставаться заинтересованной и Польша. Отбитый от Москвы Ходкевич послал сообщение о своей неудаче королю и упрекал «Его Величество» в медлительности. Король решит выступить против Москвы, чтобы восстановить права на московский престол, теперь уже не лично свои, но королевича, Владислава. Летом 1612 года Сигизмунд прибыл с сыном в Вильну. К нему здесь присоединились только два полка и с ними король двинулся в Оршу. Отсюда он послал Сампсонова в Москву с грамотой, в которой извинился перед боярами, что Владислав был нездоров и это помешало прибыть ему на царство в надлежащее время. В октябре король прибыл в Смоленск и тут к нему присоединились еще 1 200 человек, и с этими войсками король с сыном прибыли в Вязьму, куда прибыл и Ходкевич. Сведений о положении осажденных поляков в Москве еще не было, итлоько, когда король прибыл в село Федоровское, он получил сведении, что Москва в руках русских. Из московских людей никто не являлся на поклон ни Сигизмунду, ни Владиславу. Везде бродили «шиши». Однако появление короля в пределах московских владений оказало влияние на боярство, среди них оказалось немало сторонников Владислава, и даже, подойдя к одному укрепленному городку, где воеводой был Шаховской, Сигизмунд получил от него надежду, что Москва будет за ним. Он выслал отряд в 1 000 человек к Москве, с целью убедить москвичей признать Владислава. Отряд этот был встречен ополчением и отогнан от Москвы. Наступало время холодов, и Сигизмунд повернул обратно в Польшу. Легенда о Сусанине зародилась, — как говорит Костомаров, — скорей на пути движении Сигизмунда, нежели в Костроме. Из Москвы стали рассылаться по всей стране грамоты с призывом присылки из всех городов и всех сословий выборных людей для избрания царя. К декабрю 1612 г. в Москве собрались бояре и освященный Собор и послали послание по всей земле о трехдневном посте и молитве. Съезд этот после долгих споров и несогласий разъехался, не придя ни к какому соглашению. Второй съезд собрался в феврале 1613 г. и на нем также не было согласии, и как пишет Авраамий Палицын: «Бысть по всей Руси мятеж велик и настроение злейше перваго. Бояре и воеводы не видяше что сотворити, за не множество их зело и в самовластии блудяху». Вопрос об избрании обсуждался не только собранием освященного Собора, но еще больше между вооруженными частями ополчении и казаков. Казаки, вопреки Пожарскому, не желали иметь на московском престоле иноземца. Из русских могли быть претендентами князья: Голицын, Трубецкие, Воротынский и даже Пожарский; низвергнутый Василий Шуйский и наконец, Михаил Романов.
Мнение военнных довлело над народным представительством и ими стали составляться письменные заявлении и представляться в Троицкую Лавру. Представители дворян, детей боярских и атаманы казаков пришли к Палицыну и принесли челобитную об избрании Михаила Федоровича Романова, и просили представить их челобитную Собору. Палицын похвалил их и представил челобитную на Собор. Из Калуги и северских городов также прибыло заявление, что никого не хотят, кроме Михаила Романова. Время в спорах тянулось до 21 февраля. Казаки громко кричали, что не допустят иного царя, кроме Михаила Федоровича. «И начаше между собой совет творити со всем священным Собором всея земли русския, князи, бояре и всяких чинов множество людей, и князь Димитрий Михайлович Пожарский со всеми чины. И вопрошает их на искусский ему совет подадут, и говорит: днесь у нас в царствующем граде Москве благодать Божия возсия, мир и тишину Господь Бог даровал. Станем же у Всещедрого Бога милости просить, дабы нам дал самодержателя всей России. Подайте мне совет: есть ли у нас царское происхождение? И тако все молчаше. И начаша власти глаголати: государь, Димитрий Михайлович, дай нам до утра срока. Во утрии же соидошася
