Девушка повернулась к толстой тетке, натягивающей махровый безразмерный халат на осеннее пальто, и пожала плечами.
— Фирменная вещь от Хьюго Босса и почти новая! Да ее через пять минут уметут…
И вправду, крепкий парень с досиня выскобленной головой, мявший в руках свитер, услышав магическое слово «босс», тут же сделал несколько шагов в их сторону и протянул руку.
— Можно посмотреть?
Щас!
— Беру! — отрезал Пашка. — Сколько стоят?
— Надо взвесить, — продавщица выдернула у него из рук джинсы, прошла к прилавку и, свернув, положила их на весы. — Двенадцать. — Но тут же, бросив на клиента беглый взгляд, сделала скидку. — Берите за десять.
Ну и ну! Штаны — на вес! Обалдеть можно, о таком он раньше и не слышал.
Парень в ветровке снова оказался рядом. Топтался, сопя.
— А вдруг большие окажутся или маленькие?
Ясное дело, надеется, что не подойдут.
— Это мы сейчас посмотрим, — Пашка направился к столу с самой высокой кучей одежды и, стыдливо пригнувшись, быстро сдернул с себя спортивные штаны и натянул «босса».
Ну, глаз у продавщицы! Наметанный. Как раз впору. Застегнув молнию, подобрал спортивки и вернулся к прилавку.
— Я, это, я в них так и пойду, — сказал, протягивая деньги.
— Сполоснуть бы надо, — заметила продавщица постарше. — Мало ли кто тут в вещах роется. Так и чесотку можно заполучить.
— Да ничего, я мореный, ко мне никакая зараза не липнет, — отшутился Пашка, оглядывая себя в узкое зеркало. Повезло, и вправду, хорошие штаны.
Вдохновленный таким началом, он засунул спортивки в протянутый продавщицей пакет и вернулся к столам. Оказывается, можно без трудностей решить некоторые застарелые проблемы. Через пять минут откопал свитерок практичного черного цвета — на ярлычке у ворота «Френд» написано. И на груди та же надпись. Не новый, но и без дыр. И просторный, и без примерки видно, что как раз на него. Можно сказать, удачный выдался день. Вот только с обувью не повезло.
— Завтра новый завоз будет. Немецкая сборка, качественный товар, — обнадежила молодая продавщица. — Только подходить надо с утра, — предупредила, — все лучшее до обеда разбирают.
Дома Пашка еще раз тщательно изучил приобретения. К таким крепким джинсам хорошие бы ботинки и можно смело зимовать. В сером дне забрезжила надежда, в жизни появилась цель. Завтра с утра — обязательно в магазин, решил. Сорок шестой немцы тоже носят. Вот только у кого бы еще деньгами разжиться? После посещения «сэконд хэнда» и хлебного ларька от денег, что занял у соседей, почти ничего и не осталась. Идти к ним снова неудобно. У Вовчика из второго подъезда, что ли, перехватить? Раньше он Вовку тоже, случалось, выручал, когда деньги были, не отказывал. Правда, давненько это было. Теперь Вовка на мясокомбинате работает, машину купил. В любом случае, больше идти не к кому. У Лямкиных разве что рюмкой самогона разживешься. Да и то, если с утра пораньше Васька его не прикончил. А с другими соседями он был в не настолько близких отношениях, чтобы денег в долг просить. Многих и не знал попросту, в последнее время много нового народу в их дом понаехало.
Но, вот Тамару, которая у поломанной скамейки ежилась от холода, облаченная в черную лаковую курточку и короткую, не по сезону юбчонку, он, конечно, знал. Девчонка жила в соседнем подъезде, там же, где и Вовчик, только на пару этажей выше. Увидев Пашку, отвернулась.
Давно ли эта Томка в дворовой песочнице рылась! И вот, оглянуться не успел, а у нее рыжая грива на полспины и зеленоватые глаза в черной кайме. Школьницей она всегда вежливо здоровалась, но прошли те времена. Последние пару лет, расфуфырившись, пробегала мимо, не раскрывая рта. Словно и не видела. Он заспешил дальше — и с размаху налетел на Томкину мать, Марьяну, которая как раз выходила из подъезда.
— Извините!
— Да ничего, ничего, — Павел отступил в сторону, уступая дорогу.
Но она отчего-то затормозила и вдруг принялась его разглядывать, закупорив пышными телесами дверной проем.
— Пашка, ты, что ли?
— Кто же еще? — опешил он от дурацкого вопроса.
— Не узнала, богатым будешь!
— Поскорее бы, — хмыкнул он.
Марьяна еще раз оглядела его оценивающим взглядом.
— Работу, что ли сменил? — спросила неожиданно.
— Ну… в общем-то, да, — раздраженный задержкой и необъяснимым вниманием к своей персоне, соврал Павел.
— Сразу видно, — Марьяна, непонятно с чего, разулыбалась. — И где теперь на хлеб с маслом зарабатываешь?
— В одной частной фирме, — продолжил он вранье, пытаясь обойти соседку. Но та торчала в дверном проеме, как пробка в горлышке бутылки.
— Кем, если не секрет?
Вот настырная баба!
— Пока секрет! Испытательный срок прохожу, — нашелся, — вот возьмут окончательно, тогда и скажу. Дай пройти, спешу я.
И, чтобы пресечь дальнейшее расследование своей частной жизни, осторожно отодвинул соседку плечом и в образовавшуюся щель быстренько протиснулся в подъезд. Поднимаясь к Вовчику, недоумевал, с чего это Марьяна вдруг вздумала его расспрашивать? Не все ли ей равно, где и что он делает? Не друзья, и не товарищи. Ну, живут давно в одном доме. Но это еще не повод лезть в личную жизнь человека. Вот он — он же не интересуется ее жизнью. И никогда не интересовался. Как-то не пересекались они никогда в смысле общения. Во-первых, она старше, во-вторых, горластая очень. Профессия отпечаток накладывает, Марьяна много лет в овощном магазине на углу работала. Продавщицей. Обвешивала вечно всех.
Вовчик, на счастье, оказался дома. И при деньгах.
— Через неделю отдам, — сказал Пашка.
— Да ладно. Можешь не спешить, — великодушно махнул рукой Вовчик. — Не велика сумма.
— Да нет, я точно отдам, — нахмурился Пашка. — Слушай, тут я эту продавщицу из овощного встретил, не узнать. То в грязном халате по улице шастала, а сейчас прямо тебе дама.
— Марьянку, что ли? Так она давно уже не в магазине работает, а в этом… в бюро, как его… по обмену и продаже недвижимости.
— Похоже, теперь по крупному клиентов обсчитывает.
— А то! У них там знаешь какой процент от каждой купли-продажи? Обработают какого-нибудь лоха, который сам не догадается объявление в газету дать, а прет в агентство, — вот тебе за каждую сделку и пара-тройка тысяч зеленых в кармане, а то и больше, если рыба крупная.
— Кто же им такие деньги дает? — не поверил Пашка. — И за что?
— За то, что покупателя на квартиру нашли. Или за то, что квартиру помогли нужную купить. А еще сами старые квартиры выкупают, делают ремонт, а потом продают в два-три раза дороже, — перечислил всезнающий Вовчик. — Ты думаешь, с чего вдруг контор этих развелось, на каждом углу? Выгодное дело!
Умеют же люди устраиваться, думал Пашка, возвращаясь от Вовчика.
И вдруг… он даже приостановился от страшной догадки. Вот именно! Уж не положила ли Марьяна глаз на его двухкомнатную? После смерти матери Пашка жил в ней один. Один — в хорошей просторной квартире. Метраж «двушек» в старых сталинских домах больше, чем в современных трехкомнатных квартирах. Кухни большие, потолки высокие, две кладовых, коридор — хоть на велосипеде катайся… Как пить дать, Марьяну заинтересовала его квартира! Хваткая баба! Он тут же вспомнил недавно виденную
