5
– Н-да, – сказал биолог и доктор наук Ося Бриль, склонившись над микроскопом.
– Что? – встрепенулся Глеб, отняв от губ большую чашку с крепким кофе. – Что-нибудь интересное?
Осип не ответил. Он продолжил изучать таинственную шерстинку, которую принес ему Корсак.
Из кухни долетал голос радиоведущего, предупреждавшего о нескончаемых и страшных холодах и сообщавшего, что Министерство здравоохранения и социального развития окажет помощь людям, не имеющим собственной крыши над головой.
Наконец Бриль отлип от микроскопа, поднял очки, протер пальцами глаза и повторил:
– Н-да.
– Ну? – оживился Глеб. – Что скажешь?
– Что скажу? – Бриль вздохнул. – Вечно ты ко мне с какими-то гадостями приходишь! Фрагменты костей[8] – это еще куда ни шло, но это… Ты знаешь, что у меня аллергия на эту дрянь?
– У тебя аллергия на все, что не приносит денег.
Осип скривился:
– Друг мой, как ты можешь так говорить? Неужели у меня настолько скверная репутация?
– Она бежит впереди тебя и показывает всем язык. Говори уже, что удалось выяснить?
Осип состроил деловитую мину.
– Не торопись так, Глебчик, а то, не дай бог, догонишь свой инфаркт.
– А ты не крути мне мои фаберже, – в тон ему парировал Глеб. – Говори, не тяни!
– Ну, что тебе сказать про Магадан… Волосок интересный. Нужно, конечно, провести анализ, но, в принципе, я тебе и без всякого анализа скажу. Слушай, а посмотри-ка сам!
– Я в этом ничего не понимаю.
– Просто посмотри!
Глеб отставил чашку, пододвинулся к микроскопу и заглянул в окуляр.
– Ну?
– Опиши мне, что ты видишь.
– Вижу что-то похожее на ствол дерева.
– Отлично, Глебчик, у тебя стопроцентное зрение. Это дерево – волосок, который ты мне приволок, но увеличенный в пятьсот тысяч раз. Обрати внимание на его цвет.
Глеб снова прижался веком к окуляру. Затем констатировал:
– Он разноцветный. Полосатый. Тут два… нет, три цвета.
– Верно, – кивнул Бриль. – Это называется тикинг.
– Как?
– Тикинг. Зонарное окрашивание волоска.
Глеб выпрямился и посмотрел на приятеля.
– И что это значит?
– Во-первых, шерстинка принадлежит зверю. И совсем не в человечьем обличье.
Глеб криво усмехнулся:
– Спасибо, что пояснил, а то я уже приготовился охотиться на оборотня.
– Единственные оборотни, которые существуют в нашей стране, Глебушка, это оборотни в погонах. Итак, я продолжаю. Во-первых, шерстинка – звериная. Во-вторых, зверь этот – домашний. Ну, а в-третьих, это… – Бриль замолчал и лукаво прищурился. – Слушай, а может, сам догадаешься? Ты же у нас эрудит.
– Если бы речь шла о противоборстве французской и итальянской школ фехтования или о композиционных новшествах кватроченто – пожалуйста. Но из домашних зверей я знаю только кошек, собак и хомяков.
– Этого вполне достаточно, поскольку шерстинка принадлежит кошке. Тикированная шерсть характерна для абиссинских, сомалийских и сингапурских кошек. Иногда она встречается и у ориенталов, но редко. Сомалийская кошка – длинношерстная, а этот волос принадлежит короткошерстной. Остаются абиссинская и сингапурская.
– А можно поточнее? – попросил Глеб.
– Ну… – Осип наморщил лоб. – Судя по окрасу тикинговых колечек, это на девяносто процентов абиссинка.
Глеб посмотрел на друга восхищенными глазами и проговорил насмешливо:
– И откуда ты все знаешь?
– Книжки люблю читать. Попробуй как-нибудь на досуге, увлекательное занятие. Хотя… кажется, ты у нас не читатель, ты – писатель. Тебе достаточно информации или провести тщательный анализ и рассказать, что эта кошка ела, где жила и как часто занималась сексом?
– Главное выяснить – с кем, – ухмыльнулся Глеб.
– Вот об этом я тебе рассказать не смогу. Профессиональная этика, знаешь.
Приятели поухмылялись. Глеб взял чашку, залпом допил кофе и поднялся с дивана.
– Уже уходишь? – удивился Осип.
– Да, есть неотложное дело.
– Что, даже по вискарику не вдарим?
Глеб качнул головой:
– Нет. Я пытаюсь завязать.
Биолог удрученно покачал головой:
– Еще одним собутыльником станет меньше. Куда катится этот мир?
Глава 6
1
Человек в сером пальто взглянул на свое отражение в вагонном окне. Оттуда, из грохочущей подземной тьмы, на него посмотрело худое, морщинистое лицо. На вид – совершенно обычное. Ни одной выразительной черты, ничего, что может привлечь внимание прохожих.
Он перевел взгляд на газету, которую держал в руках. В мире бушевал кризис, и зима старалась соответствовать общему упадническому настроению, выжимая из шкалы термометра весь «минус», на какой она была способна. Завтра обещали минус двадцать пять. Что же, холод так холод. Он ничем не хуже жары.
Человек в сером пальто прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Он почувствовал запахи пота, дермантина, влажного металла и чужого дыхания. Запах машины и запах людей, объединенные в дикое, почти непереносимое сочетание, словно вагон был гигантским разумным биомеханоидом, сошедшим со страниц фантастической книги.
Он открыл глаза, положил газету на сиденье, сунул руку в сумку, стоявшую у него на коленях, и достал пол-литровую бутылку «Кока-колы». Бутылка была наполовину пуста, и, отвинтив крышку, человек в сером пальто в два глотка допил ее содержимое.
Он опустил бутылку и вспомнил, что эта была последняя. Следующую он купит не раньше чем через двадцать минут. Ничего, двадцать минут – это не двадцать лет, можно и потерпеть.
Человек в сером пальто снова прикрыл морщинистые веки. Ему припомнился разговор, произошедший около недели назад. Это был его
– Как это называется?
– Это? – Продавец, молодой, но уже лысоватый парень, глянул на бутылку и ответил: – Кола.
– Она сладкая?
– Не то слово!
– Можно мне попробовать?
– Конечно, отец! – Парень взял бутылку и протянул ему. – Наслаждайся!
Он взял бутылку и пристально посмотрел на продавца.
