распространить весть о том, что произошло, и посмотреть, удастся ли собрать какие-нибудь сведения. Фэллон настоял, чтобы мы с Куином оставались с ним в крепости до тех пор, пока другие не вернутся обратно. Он сказал, что лэрд должен быть на месте на случай, если кому-то из клана все же удалось спастись и теперь они попытаются вернуться.
— Но ведь никто не вернулся, да?
Лукан подошел к кровати и опустился на нее.
— Нет, ни один человек. Проходили месяцы, а от наших людей не было никаких известий. И только годы спустя мы узнали, что они были убиты вирранами Дейрдры.
Кара склонила голову набок.
— А кто такая эта Дейрдре?
— Злая ведьма, с которой, я надеюсь, ты никогда не встретишься. Она та самая жрица друидов, которая затеяла все это, найдя способ освободить духов.
— Господи помилуй, — пробормотала Кара, обхватив себя руками.
Лукан фыркнул.
— Если бы мы знали, что произойдёт, когда получили от нее послание, то ни за что бы не поехали.
Глаза Кары потрясенно расширились.
— Вы направились к Дейрдре?
— Мы представления не имели, кто она такая. В письме было сказано, что у нее есть сведения об убийстве нашего клана. Даже Фэллон ради такого случая решил поехать. Чтобы увидеть ее, мы забрались далеко в горы. Но как только оказались там, она поведала нам о своем плане править Британией и что ей нужна наша помощь. Слишком поздно до нас дошло, что это по ее приказу был убит наш клан, но она заковала нас в цепи, прежде чем нам удалось сбежать. Ее магия сильна, как, впрочем, любая черная магия.
— Мне как-то трудно поверить в то, что магия существует.
— После того что ты сегодня видела, думаешь, я лгу?
Она покачала головой и посмотрела на свои руки.
— Я этого не говорила. Я просто сказала, что в это трудно поверить.
Хотел бы Лукан сказать то же самое.
— Мы не понаслышке знаем, что породила магия Дейрдры. Маленькие бледные существа были первыми, кого она создала из черной магии, злости и могущества. Следующим делом она стала отыскивать кланы, в воинов которых были вселены духи.
— И что она сделала с вами?
— Освободила духа.
Кара пожала плечами.
— Я не понимаю.
— Когда друиды связали злых духов, они передавались из поколения в поколение, всегда поселяясь в сильнейших воинах. Порой дух переходил только к одному воину, в иных случаях, как со мной и братьями, дух разделялся. Один Куин — это сила, с которой приходится считаться, но когда мы трое сражаемся вместе, нас не остановить.
— И что было дальше? — спросила Кара, когда он замолчал.
Лукан почесал подбородок, гадая, стоит ли продолжать. Потом понял, что надо идти до конца.
— Как только наш дух был освобожден, это дало нам силы разорвать цепи, невзирая на магию. Мы сбежали от Дейрдры, но были в бешенстве от содеянного ею. И чем больше мы злились, тем сильнее становился живущий в нас злой дух. Мы не знали, как управлять силой, которую вдруг получили. Десятки лет мы скрывались в горах, постигая то, чем мы стали. Мы все время дрались между собой, обвиняя друг друга в том, что случилось.
— Никто из вас не был виноват, — заметила Кара.
— Возможно. Фэллон снова и снова пытался связать нашего духа, но все напрасно. Он понял, что если накачиваться вином, это заглушает духа. И с тех пор как выяснил это, он никогда не расстается с бутылкой. Для Куина все гораздо хуже. В той резне он потерял жену и сына. Он винит себя в их смерти, поскольку его долгом было защищать их. Их смерть тяжким грузом лежит на его совести, и он не может простить себя за то, что остался жив, а они умерли.
— А ты?
— Поскольку Куин не может и не хочет контролировать свою ярость, а Фэллон вечно пьян, кто-то должен заботиться о них.
— И ты взял это на себя.
Он пожал плечами.
— Благодаря этой обязанности я научился управлять духом внутри себя, использовать силу себе на пользу, не выпуская духа на волю.
— Значит, это ты превратился в то чудище, что напало на меня сегодня?
— Нет, что ты. Как я уже говорил, у всех кланов разные духи. А у каждого духа свои силы, свои возможности.
Она протянул руку и дотронулась до его руки, проведя пальцами по его ногтям.
— А дух внутри тебя?
—
— Управлять?
— Да. Могу передвигать тени как захочу и использовать темноту себе на пользу.
— В любое время?
— Нет. Только когда высвобождаю духа, полностью управляю этой способностью. Остальное при мне всегда.
Она закусила губу.
— Тот человек… то существо, которое охотилось за мной, было пепельно-серого цвета.
— А я дрался с ярко-синим. Когда дух высвобождается и контролируется, человек преображается и становится тем, чем является сам дух.
Она вновь взглянула на его руки.
Лукан сжал их в кулаки.
— Да, Кара, я тоже превращаюсь. Ты видела частичное превращение Куина, хотя не думаю, что поняла это.
— Его глаза почернели.
— Наша кожа, глаза и когти делаются черными. У каждого духа свой цвет, который переходит в нас, когда мы его отпускаем.
Лукан затих, когда она придвинулась ближе и коснулась его лица.
— Ты забываешь, кто ты, когда дух берет верх?
— Нет, хотя я слышу его. Я всегда чувствую, освобожден он или нет. Но я не забываю ни кто я есть, ни кого я защищаю.
— Если бы я не видела все собственными глазами, ни за что бы не поверила. Это ты поймал меня, когда я упала с обрыва, ведь так?
— Да. — Лукан облизнул губы. Пришло время спросить ее. — Ты обладаешь магией?
Она наморщила лоб, и взгляд ее на мгновение как будто обратился внутрь.
— Я… я так не думаю.
— Ты знаешь, почему Воители охотятся за тобой?
— Нет, — отозвалась она и покачала головой.
Он ожидал этого.
— А ты знаешь, что такое «Поцелуй демона»?
После секундного колебания она вытащила что-то из-за пазухи и протянула кожаное ожерелье с подвешенным на нем флакончиком.
— Думаю, это то, что им нужно.
