– Ты, наверное, считаешь меня слишком распущенной, так, да?
– Нет, Блю, я думаю, ты само совершенство. Я не хочу портить наши отношения, двигаясь слишком быстро. Я не обманывал, когда сказал, что влюбился в тебя. Я знаю, это звучит банально, как будто я говорю это всем девушкам, но, клянусь Богом, я никогда не говорил этого прежде. Я хочу действовать осторожно, когда мы занимаемся любовью.
– Я тоже этого хочу, – ответила она, становясь на цыпочки и целуя его. – И я не хочу ждать вечно, я только хочу, чтобы первый раз был особенным, хорошо?
Он медленно улыбнулся той кривой, дерзкой улыбкой, которая заставила дрогнуть ее сердце, когда, будучи еще ребенком, она в первый раз увидела его.
– Конечно, Блю, но, черт возьми, если ты будешь так смотреть на меня, то, пожалуй, нам лучше гулять в компании или придерживаться людных мест, иначе я не, уверен, что смогу контролировать себя.
– И я тоже.
Он тяжело вздохнул, и она снова засмеялась его комически преувеличенному страданию.
– Парням трудно с тобой.
– Знаешь, я прочитала «Космополитэн», – они советуют заставить вас помучиться прежде, чем вы получите вознаграждение.
– Боже! – Он покачал головой и закатил глаза. – Как будто вам, женщинам, нужен кто-то, кто научил бы вас издеваться над нами.
Эрика подошла к двери и открыла ее.
– Я слышала, что твою болезнь лечат холодным душем и физическими упражнениями.
– Всезнайка. – Он помолчал и привлек ее к себе, чтобы в последний раз поцеловать. – Если меня поразит молния, помни, что я мог бы умереть счастливым человеком.
– Не нужно так шутить, – серьезно ответила она.
– Да, признаю, это неудачная шутка, учитывая, что отец Эрона… ну, сама понимаешь.
Эрику охватила дрожь, и она провела ладонями по своим рукам:
– Возвращайся побыстрее.
Она смотрела на него в окно, пока дождь и заросли не поглотили его, потом села в кресло в углу и стала ждать его возвращения. Сидеть одной в маленькой полутемной сторожке было жутко, в голову лезли мысли обо всех последних убийствах. Вскочив на ноги, Эрика отбросила прочь эти мысли и вызвала в памяти образ человека, в которого была влюблена. Она была на пороге познания всех таинств превращения в женщину, и самый красивый в мире мужчина должен был стать ее учителем. Она не допустит, чтобы что-либо помешало этому. Подойдя к окну, она нарисовала пальчиком на запотевшем стекле сердце, а потом приписала: «Э.К. любит К.Б.»
Эрике недолго пришлось ждать в лесной сторожке. Боу приехал за ней на отцовском джипе «чероки», как и обещал, через полчаса. Но он был подавленным, даже мрачным и, как ни старалась девушка вывести его из этого состояния, такого же хмурого, как погода, весь остаток вечера был замкнутым и молчаливым. Даже когда они ушли с праздника и пошли в кино, он оставался неразговорчивым.
– Случилось что-то, о чем я не знаю, или ты злишься на меня за… ну, понимаешь? – спросила она по пути домой после просмотра «Смертельного аттракциона»
Он улыбнулся этому вопросу и взял ее за руку.
– Нет, я не сержусь на тебя, Блю. Как я могу сердиться? Я считаю, что сейчас ты единственное счастье в моей жизни.
– Тогда в чем дело? Ты молчишь с тех пор как вернулся, чтобы спасти меня от грозы.
– Ни в чем, правда. – И он снова улыбнулся ослепительной улыбкой.
– О'кей, – в конце концов, согласилась Эрика, несмотря на то, что была обижена его нежеланием довериться ей.
У двери он еще раз поцеловал ее, но совершенно бесстрастным поцелуем.
– Я позвоню тебе завтра. Может быть, мы поднимемся на Стоун-Фолл и устроим пикник.
Эрика в знак согласия молча пожала плечами, хотя на самом деле ее взволновала перспектива пикника в таком романтическом месте. Как гласила легенда, в начале века молодой француз аристократ Джин Поль Дэву построил там замок. Говорили, что он открыл горное местечко Озарк, путешествуя по Соединенным Штатам и скупая земельные участки. Француз влюбился в необычайно красивую местность – по одну сторону озера высилась трехсотфутовая скала, а по другую его сторону, внизу, простирались луга и вились ручейки. Пять лет он возил валуны на вершину горы и наконец выстроил замок, достойный королевы. Но его «королевой» была взвинченная молодая женщина из светского Бостона, ненавидевшая дикую природу. Она оставила его и двоих детей, родившихся за время ее короткого пребывания в Стоун-Фолле. Не прошло и трех недель, как произошел так называемый «несчастный случай», при котором погибли покинутый отец и оба ребенка, пытаясь спастись от огня, когда во время грозы в дом попала молния и начался пожар. Поговаривали, что он сам поджег дом и, прижав к себе детей, бросился с самой высокой точки обрыва. Не важно, было так на самом деле или это просто выдумка, но молодые влюбленные уже несколько десятилетий продолжают разыскивать развалины Стоун-Фолла.
Эрика много раз бывала на Стоун-Фолле, с родителями и одноклассниками, но она впервые будет наслаждаться романтическими окрестностями, на которые вряд ли обращала внимание прежде.
Когда Боу собрался уходить, Эрика прикусила нижнюю губу:
– Боу.
Он остановился и полуобернулся с поддразнивающей улыбкой – даже с расстояния больше дюжины футов ей были видны искорки в его глазах.
– Подумать только, ты хочешь, чтобы я ушла с этим хилым поцелуем.
В три прыжка он вернулся, сжал ее в объятиях и поцеловал, как раньше. Она ощутила тот же внутренний трепет и почувствовала знакомый уже прилив восторга. Когда он наконец оторвался от нее, в ее губах пульсировала кровь, дыхание превратилось в лихорадочные хрипы. Она приложила пальцы ко рту и, усмехнувшись, сказала:
– Ты точно знаешь, как взволновать мою кровь.
– Детка, ты еще ничего не видела, – подмигнул он. Она засмеялась с восхищением и облегчением. Боу вернулся, и все, что тревожило его, очевидно, было забыто. Опершись, рукой о стену возле ее головы и наклонившись, он сказал, как бы отвечая на ее мысли:
– Прости меня за плохое настроение. Я был неправ, что ничего не объяснил тебе. Дело не во мне. Дело в моем отце. Мне здорово досталось от него за то, что я бросил тебя в грозу.
– Но это несправедливо! Ты объяснил ему, что случилось?
Кривая улыбка снова заняла свое место.
– Не мог все это ему хорошо описать, а теперь могу.
Эрика хлопнула его по руке и рассмеялась.
– Я не имею в виду это.
С коротким смешком он оттолкнулся от стены и еще раз чмокнул ее в губы.
– Я позвоню тебе рано утром. Иди спать, и пусть я приснюсь тебе.
Как обычно, после десяти часов ее родители были в своей спальне на третьем этаже. Из-под двери пробивался свет, но она была закрыта – это означало, что им хотелось
