уединиться. Эрика крикнула им приветствие и вошла в свою комнату, но почти сразу же к ней постучалась мать.
– Эрика? Можно войти, дорогая?
– Конечно. – Она улыбалась, стягивая через голову свитер. – Я бы поднялась к вам, но ваша дверь была закрыта.
Линда ничего не ответила и села на кровать.
– Хорошо провела время?
– Хорошо.
– Просто хорошо? – допытывалась Линда.
Эрика сняла рубашку и шорты, сунула их в корзинку с крышкой, прошла к шкафу, достала халат и только после этого, завязывая пояс на талии, улыбнулась и ответила.
– Ну, все закончилось хуже, чем началось. Но Боу фантастически целуется.
При этом мать не могла не улыбнуться, хотя до этого смотрела на дочь, нахмурившись.
– Вот как, это очень важно. Это одна из тех способностей, которая мне сразу же больше всего понравилась в твоем отце. Но ты не сказала, почему конец свидания был не так хорош.
Скрестив ноги, Эрика примостилась рядом с матерью на кровати.
– Все было хорошо. Просто Боу был очень расстроен. Он сказал, что получил от отца нагоняй за то, что оставил меня в лесу.
– Скорее из-за того, что мы с отцом были тому свидетелями, – сказала Линда, рассеянно потирая руки.
– О чем ты говоришь?
– Боюсь, я виновата. Я была очень встревожена убийством Джейсона. Когда началась гроза, а ты не вернулась, я забеспокоилась. Твой отец сказал, что я глупая, но я продолжала вышагивать перед окном. Это, наверное, заметили все, включая Берта Боухэнона. Он как раз стал спрашивать меня, что случилось, когда мы увидели бегущего по лужайке Кина. Берт выскочил, не дожидаясь моего ответа, и Барбара вслед за ним. Я увидела, что Кин смеется, разговаривая с ними, и поняла, что все в порядке. Я собралась отвернуться, но заметила, что Берт размахивает руками и по- настоящему сердится. Барбара коснулась его локтя, но он оттолкнул ее руку, она еще что-то сказала, а затем я увидела, как он ударил ее, а когда Кин встал между ними, Берт ударил его кулаком в живот.
– О, мой Бог, только за то, что мы попали под дождь? Как это ужасно. Боу и так поступил очень ответственно, он отвел меня в сторожку прежде, чем я успела хоть немного промокнуть.
– Знаю. Страшно разозлившись, я рассказала твоему отцу о том, что видела, и мы вышли успокоить Берта.
– И что он сказал?
– Это-то и есть самое странное. Они все вели себя так, словно ничего не произошло. Берт сказал о вас что-то вроде того, что вы оба «глупые дети», у которых даже не хватает разума спрятаться от дождя, а Бобби засмеялась и добавила что-то о молодой любви, которая заставляет забывать о погоде.
– А Боу? Что он сказал?
Линда покачала головой:
– Не много. Просто объяснил, что произошло, и попросил у отца джип, чтобы съездить за тобой. Он не мог так быстро прийти в себя, как его мать. Берт как ни в чем не бывало бросил ему ключи от машины.
– Понятно, почему он был таким хмурым почти весь вечер.
Эрика обхватила колени и положила на них подбородок.
– Ох, как бы мне хотелось ударить в живот мистера Боухэнона! Какое животное! Неудивительно, что Боу рассказывает только о матери и сестре, но никогда даже не упоминает об отце.
– Он тебе нравится, да?
Эрика кивнула, слегка улыбнувшись при этом признании.
– Думаю, я могла бы влюбиться в него.- Склонив голову набок, она взглянула на мать. – Звучит глупо, да?
– Вовсе нет. Я была всего на три года старше тебя, когда встретила твоего отца и влюбилась в него. Но не торопись. Там, где в семьях постоянно произносятся оскорбления, в детях иногда накапливается злоба, и, не находя другой разрядки, они иногда выходят из себя и выплескивают ее на невинную жертву.
– Мама, мы говорим о Боу.
– Знаю, и он мне всегда нравился… Просто, ну, не слишком спеши, убедись, что по-настоящему знаешь его, прежде чем отдать ему свое сердце.
Эрика пристально посмотрела на мать:
– Черт возьми, неужели он действительно беспокоит тебя?
Линда наклонилась к дочери и поцеловала ее в лоб, потом встала с кровати и направилась к двери.
– Нет, я действительно доверяю твоему красивому молодому человеку, но я не хочу, чтобы тебя обижали.
– Поверь мне, мама, я знаю его, он не обидит меня.
– О'кей, – только и сказала Линда, но Эрика заметила, что в ее глазах все еще светится тревога.
– Мама?
– Вероятно, ты права, но, обсуждая как-то с Джейсоном книгу, мы вплотную подошли к убийствам прошлой весной, искали образ, – понимаешь, тот тип человека, который мог убивать с такой жестокостью.
– О, мама, ты же не думаешь, что Боу мог совершить что-нибудь подобное, – произнесла Эрика едва слышно.
– Нет, не думаю, – с уверенностью ответила Линда, – но один из образов, подробно описанных Джейсоном, это жертва оскорблений.
В Эрике вспыхнула обида на мать, что бывало очень редко.
– Это гадко! Не могу поверить, что ты могла подумать такое о Боу. Ну и ну, мы ведь знаем его с детства.
Линда пригладила волое-ы и вздохнула.
– Нет, Эрика, я так не думаю, он мне на самом деле нравится. – И добавила, заметив сомнение на лице дочери: – Клянусь. Но я мать, и я волнуюсь.
– Хорошо, но в отношении Боу ты можешь быть спокойна.
– По правде говоря, дорогая, – вздохнула Линда, открывая дверь, – я не могу не волноваться обо всех твоих друзьях, пока не пойман тот, кто убил Джейсона и остальных.
– Но доктора Гранта убил грабитель. А тот, кто-убил Синди и других, сейчас, вероятно, уже далеко. Джуниор говорит, его отец убежден в этом.
Линда Кэссидй почесала в затылке.
– Наверное, я чересчур наслушалась записей, которые мы делали с Джейсоном. Все перепуталось у меня в голове; после его смерти сегодня утром…
– Ну, успокойся, хорошо? Черт, у меня от этого будут кошмарные сны.
– А ты думай о том, как приятны поцелуи Боу. Я уверена, ты так и сделаешь.
Эрика улыбнулась:
– Ты должна выполнить на практике то, что проповедуешь. Перестань
