Рикки засмеялась, но тут же оборвала смех:
– Постарайся не распространяться об этом… О том, где я живу, я хочу сказать. Мне хочется воспользоваться своим уединением.
Эрон почесал затылок:
– Хорошо, я ничего не скажу, но не думаю, что тебе удастся надолго сохранить свой секрет. Ты забыла, какой любопытный здесь народ?
Он был удивлен тем, как потемнели ее голубые глаза. Он не собирался бередить болезненные воспоминания и на самом деле ожидал снова услышать ее смех. Но ему следовало понять: она вернулась не потому, что ее воспоминания были радостными.
– Прости, Эрика, это было не очень тактично с моей стороны.
Теперь она улыбнулась:
– Нет, ты прав. Я, видимо, забыла, как быстро распространяются слухи. Но, если ты не возражаешь, пусть они выясняют все сами.
– Правильно. Не буду упоминать об этом даже Пэмеле Сью.
– Как она?
– Хорошо, по-настоящему хорошо. Две недели назад она родила еще одного.
– Постой, это, должно быть, четвертый. Был один мальчик и две девочки. А сейчас кто?
– Мальчик, – ответил Эрон, усмехаясь и раскачиваясь на каблуках. – Ты наблюдала за нами, да?
– Читала газеты.
– «Сент-Джоун Бэннер» присылают в Бостон?
– Нет, – засмеялась Рикки, краснея от смущения, словно ее уличили в преступлении. – У меня есть отличная служба, которая посылала мне газету.
– Ну, теперь все, что ты упустила, ты сможешь узнать лично.
– Да, именно так я и собираюсь сделать.
Эрон внимательно посмотрел на нее, заметив, как при последних словах ее интонация стала более жесткой, а не прежней сдержанно-дружелюбной.
– Ладно, полагаю, мне пора домой. Я обещал Пэм, что искупаю детей, а потом вечером мы пойдем в город на фестиваль.
– Передай ей привет.
– Передам. – Он уселся за руль. – Может быть, ты как-нибудь придешь на обед? – И когда она заколебалась, усмехнулся: – Думаю, ты вернулась не для того, чтобы бывать в обществе, а?
– На самом деле я намерена устроить собственный прием. По правде говоря, приглашения должны были прийти сегодня.
Эрон ответил не сразу, а когда ответил, в его тоне было гораздо меньше дружелюбия.
– Восстанавливаешь справедливость, да?
– Да, Эрон, это именно то, что я делаю.
– Надеюсь, ты не пожалеешь об этом.
– Это угроза? – Она непроизвольно отступила на несколько шагов.
– От меня? Господи, Эрика, конечно, нет! Мое дело спасать жизни, а не губить их.
Он собрался закрыть дверцу машины, но она жестом удержала его.
– Еще одна вещь, Эрон.
– Выкладывай.
– Эрики больше нет. Есть Рикки.
– Она вернулась, – сообщила Кэрри, как только Салли Джейн ступила на порог.
– Речь, должно быть, идет о печально известной Рикки Блю, – догадалась Салли Джейн, кивнув в ответ на эмоциональное вступление подруги.
– Для меня она всегда будет Эрикой, и, конечно, я говорю о ней. Мы только что получили приглашение на торжественный обед, а Эрон позвонил и сказал, что виделся с ней. У нее ярко-красный «чероки», и он набит до краев. Совсем не так прокрадываются в город.
– О, ради Бога, Кэрри! Она купила радиостанцию и планирует начать собственную программу, прямо в понедельник с утра. Они крутят рекламные ролики уже в течение месяца. Зачем в такой ситуации ей утруждать себя, чтобы «прокрадываться»?
– Не знаю. Просто все это так эксцентрично. Сперва этот непристойный журнал, в котором чуть ли не на каждой странице ее фото в голом виде и на обложке тоже, теперь радио- шоу. Я никогда не думала, что Эрика может быть такой бесстыжей.
– Здесь и кроется разгадка. Она больше не Эрика Кэссиди. Она радиосуперзвезда Рикки Блю, которая стремительно захватила радиоэфир пять лет назад. Не думаю, что ей так уж сложно было приехать в Сент-Джоун и сделать здесь то же самое.
– Вряд ли тебя, Салли Джейн, такое предположение действительно удовлетворяет. Я хочу сказать, не нужно делать вид, будто мы не знаем, зачем она здесь на самом деле.
– Конечно, знаем, но мы к этому не имеем никакого отношения, мы можем сидеть и наслаждаться шоу.
– Я вообще не собираюсь слушать.
– Ерунда!
– Ну, – усмехнулась Кэрри, – только не в том случае, если Брету есть что сказать по этому поводу. Он запретил мне включать радио, а в прошлое воскресенье даже говорил об этом с кафедры и предупреждал своих прихожан, что они могут подвергнуться сооблазнам посланца Сатаны. Он целый день просидел в доме приходского священника, готовя завтрашнюю проповедь. Я представляю, как завтра нас угостят проповедью с настоящим адским огнем и серой.
– Позволь мне сказать и, черт возьми, не обижайся на меня, Кэрри, но иногда твой муж кажется мне величайшим занудой.
На этот раз ответом ей не было хихиканье, но, как подозревала Салли Джейн, только потому, что Кэрри подавила смех. Жена преподобного никогда не сказала ни слова против своего мужа – во всяком случае, ей, но Салли Джейн не была слепоглухонемой… или полной идиоткой. А нужно быть круглым дураком, чтобы не замечать, что при всех рассуждениях супруга о рае, их брак был далек от совершенства, к тому же поговаривали о другом мужчине.
– А, – вдруг сказала Кэрри, – ты, может быть, тоже видела ее прибытие? Вот почему ты не удивилась моему звонку.
– Ничего подобного. Я всего пять минут назад вернулась из Кэмдентона, но я знала о ее приезде. Бобби Хайден, один из моих агентов, оформлял документы на дом.
– И ты ни слова мне не сказала? – упрекнула ее Кэрри.
– Извини, голубушка, но дело идет о земле. Для каждого удачливого торговца недвижимостью существует неписаный закон – мы не обсуждаем дела своих клиентов.
– Но сейчас ты говоришь об этом.
– Ты права, я сказала слишком много, – согласилась Салли Джейн. – И, чтобы не сболтнуть еще чего-нибудь лишнего, мне лучше уйти. Но знаешь, тебе нужно безопасное место, чтобы в понедельник послушать радиопередачу. Приходи ко мне в офис, а Брету можешь сказать, что идешь за покупками.
– Солгать?! – спросила Кэрри с притворным возмущением.
– А почему бы и нет? Это будет не в первый раз.
