Вне России

потом вдруг превращаешься в лилипута, ныряя в смыкающуюся над головой чащобу, – привет зеленому морю тайги.

Риска в этом, может, и немного, но дух захватывает.

Квитфель

Подъезжая к Квитфелю, путешественник вспоминает детскую зимнюю обиду, когда у телевизора ждал, что Олимпиада целиком пройдет на одном стадионе, от лыж до биатлона. Ан нет – все разбросано по разным местам: обманули, разрушили картинку. Пикселизировали идеал.

Это к тому, что из олимпийских объектов в Лиллехаммере существует только трамплин, и в сам городок – с буколической главной улочкой, мирно посапывающей ночью, пока по ней мчит на лапландских олешках местный Дед Мороз Джулиниссен – имеет смысл заскочить ради смотровой площадки да рассказа о том, как в 1994-м вся Норвегия превратилась в волонтеров-строителей. В результате чего был поставлен олимпийский рекорд дешевизны Олимпиады.

А на горных лыжах катаются близ Лиллехаммера в 4 разных местах: Квитфель (как и Хафьель) – один из них. Олимпийская трасса скоростного спуска – она в Квитфеле.

В Квитфеле заметна цивилизация в эдаком куршевельском смысле – стоит если не остановиться, то заглянуть в GudbrandsGard Hotel, где со стен печально смотрят похожие на Хо Ши Мина головы оленей, а в подвале есть отличный винный погреб. Но спортивная тема сильнее. И когда очередной Торвальд или Эрлинд демонстрируют горнолыжный стиль телемарк (пятка не крепится жестко к лыже; совершая поворот, лыжник красиво становится на колено), и у него вдруг отстегивается крепление – он спокойно завершает спуск на одной лыже. И это не new school и фрирайд. Это – как бы поточнее выразиться? – просто школа.

Гейло

Местечко с запоминающимся именем, при произнесении которого даже умные люди глупо хихикают, в норвежской фонетике произносится как «Гяйлу». Гейло-Гяйлу – это, по большому счету, семейный курорт. В смысле – для семей с детьми. То есть, с одной стороны, (из)обилие несложных спусков, а с другой – есть отели, претендующие на роскошь, то есть на щедрое заполнение après ski. (Таких отелей два. Первый, Dr. Holmes, пытается выглядеть курортом на Ла-Манше, – так что лучше останавливаться во втором, Vestlia Resort, где отличный минимализм и приличное spa).

Топографически Гейло – городок в узкой долине меж гор у реки; катаются как по одну сторону, так и по другую; фан-зон (а к специфическим развлечениям я бы отнес и пологий спуск с горы на равнинных лыжах) – просто тьма. Отдельная песня – саночная трасса на восточном склоне, причем песня лебединая: в смысле, «и вырвался крик». Вопреки снисходительному отношению лыжников к санкам, шлемы саночников заставляют надеть не просто так: спуск идет с высоты 1178 метров, скорости серьезные, а перевернуться на повороте – раз плюнуть.

К услугам нежелающих рисковать – 20-километровая поездка по железной дороге Фонбан, напоминающая американские горки: слева – застывшие водопады, справа – бездна без дна.

Детишки счастливы; взрослые счастливы, что остались живы.

Хемседал

Горы, в которых расположен Хемседал, называют скандинавскими Альпами.

Этому следует верить.

Катание идет с высот без малого в полтора километра; за световой день откатать все трассы невозможно; впрочем, по весне можно рассчитывать на прибавку дня: сезон длится по 4 мая, когда травка на крышах над местными хюттами зеленеет, солнышко блестит и начинается время покоса крыш.

В Хемседале легко провести на лыжах неделю, постепенно понимая, чем для норвежцев является спорт. Это не часть светской жизни и не пресловутый «экстрим» (в котором всегда читается бегство из офиса), и даже не спорт результатов и достижений. Здесь спорт – это физическое, руками и ногами, освоение мира, обозначение своего места в ландшафте; здесь метели такие, что все склоны за час превращаются в off piste.

Впрочем, и без метели внетрассовое катание в Хемседале грандиозно. Взять Вергилия в этом случае – лучший совет. Одна из долин называется Долиной Смерти, и это, скорее, констатация факта, чем пышность слога.

Меня мой Вергилий укатал вне трасс так, что я постыдно попросил его о пощаде. Услышав печальную историю забитых до положения крепостных крестьян бедренных мышц, он махнул палкой в сторону от обрыва, в который явно намеревался прыгнуть сам:

– Езжай тогда туда. Там будет обычный склон.

Я поехал, куда он сказал, и вскоре вздохнул с облегчением: передо мной начинался всего-навсего «черный» могул.

2008 Comment

Ах, отличная была поездка! По приглашению норвежского совета по туризму, с сумасшедшими любителями офф-писта из компании «Вертикальный мир»… Я там представлял газету Pulse St. Petersburg. Я бы ради лыж и не такое представил!

За кадром остались два момента. Первый… хм… В общем, я обнаружил, что в Норвегии в обычном газетно-журнальном закутке на автозаправке запросто продаются порнокнижки. Ни на каких ни на верхних полках, куда не дотянуться детишкам, и не запечатанные в черную упаковку – лежат в открытом доступе: листай не хочу. Я полистал. Не слишком высокого качества, черно-белые, но, без сомнения, принадлежащие к категории хард-порно. Не знаю: может, так норвежцы стимулируют рождаемость. А может, они не прячут порно от детей по той простой причине, что детям порно не интересно, им интереснее машинки или, там куклы. А когда дети превращаются в подростков, – то тогда они все равно до порнографии добираются. И лучше, если добираются уже после курса сексуального просвещения (он в Норвегии преподается чуть не с первого класса).

Второй момент, более существенный для путешественника, состоял в том, что Норвегия оказалась невероятно дорогой страной. Самой дорогой среди тех 16-ти, про которые я пишу в этой книге. На той же заправке счет за бутерброд с баночкой колы был около 20 евро. Это цена скромного ужина в Париже, и нескромного – Лионе.

В общем, я готов поверить в нефтедолларовое проклятие, не минувшее и Норвегии. Просто в Норвегии оно принимает скандинавскую форму: средняя зарплата – 5 тысяч евро, после налогов – 3 тысячи евро, но цены на все, от еды до электричества, чуть не вдвое выше среднеевропейских.

И особо бешеных денег стоит в Норвегии спортивное снаряжение. Хороший горнолыжный костюм идет по цене костюма от Etro у нас. Все правильно: если наш национальный спорт – кидание понтов (выше, дальше, быстрее), то у норвежцев – выяснение отношений с миром в прямом, физическом варианте. А прочее товарищам с севера по барабану.

И на меня эта шкала ценностей в известной степени повлияла. Русского во мне после спуска по «черным» трассам стало меньше, а норвежского – больше.

И это, как мне кажется, нам с Россией только на пользу.

2012

#Швеция #Стокгольм #Упсала Обобществленное радио

Tags: Институт для журналистов, созданный министром финансов. – Зайцев, Кодьё и прочие негры эфира. – Чем государственное отличается от общественного.

Недавно с группой товарищей я побывал в Швеции. На деньги шведских налогоплательщиков. Группа товарищей увиденным (а точнее, услышанным) была потрясена. Я же их потрясением был вдохновлен.

Про «группу товарищей» я пишу без иронии – дюжина программных директоров, главных редакторов и владельцев радиостанций, с географией от Сочи до Костомукши, местных и сетевых, целую неделю искренне удивлялась тому, чему в Швеции удивляется любой путешественник.

Ну, скажем, дивились готам в университетском, студенческом городке Упсала (с ударением на второй слог; это тот самый городок и тот самый университет, в котором занимался своей классификацией видов Карл Линней. И если вы думаете, что знаете, как выглядят те, кто называет себя готами, то вы не знакомы с упсальскими! Они не просто ходят в черных сапогах, черных плащах, в цепях, с волосами, крашеными в радикальный черный цвет, – они стригутся так, что спереди лицо являет собой сплошную черную челку, нависающую примерно до подбородка, отчего выглядят эти ребята, как будто поменяли лоб с затылком – сильное, доложу вам, зрелище!)

Или изумлялись информации о том, что 70 % стокгольмских домохозяйств состоят из одного человека: да-да, в шведской столице люди встречаются, влюбляются, женятся – но при этом нередко продолжают жить отдельно; родители Малыша могли бы в наши дни составлять разные домохозяйства, не говоря уж про Карлсона.

Да и мало ли поводов к изумлению найдется в стране, чьи граждане имеют привычку приходить в гости со своей бутылкой вина, наливать в гостях из этой бутылки, а, недопив, уносить с собой! Где в выборах принимает участие 85 % населения, депутаты парламента получают зарплату около 2,5 тысяч евро (до налогообложения, отгрызающего от этого треть) и имеют служебные рабочие кабинеты площадью 12 квадратных метров! (Тут даже я был ошарашен, поскольку в эту поездку провел первый и, полагаю, последний в своей жизни парламентский час, действительно час времени проведя в стенах Риксдага…)

Но все это были изумления, так сказать, из цикла «а еще на огненных островах живут люди с песьими головами».

Настоящее потрясение ждало не в дополнительной, а в основной программе.

Дело в том, что нас приглашала познакомиться со шведской системой СМИ