Первый стал отвечать за обустройство, а второй – за должную маскировку. Охрана, понятное дело, была на Кондрашове. Был, конечно, и недостаток у этого островка – отсутствие поблизости поля, пригодного для приема самолетов. Ближайшее находилось примерно в десяти километрах. Но пока нас это вполне устраивало, так как никаких объемных и тяжелых грузов нам принимать не требовалось. А так можно десяток верст и пешочком протопать. Или даже на мотоциклах. Гати, кстати, мы слегка притопили, поэтому использовать их мог только тот, кто знал систему выбранных нами ориентиров. В качестве ориентиров выбирали несколько крупных деревьев, на которых сломали некоторые ветки.
Пока большая часть отряда занималась обустройством, разведчики, получив задания от Остапенко, сразу отправились по ближайшим населенным пунктам. В первую очередь нам нужна была максимально подробная информация о текущем состоянии дел в районе. Где и как размещены немецкие органы власти, какими силами они располагают для борьбы с партизанами и т. д. и т. п. Нужно было налаживать связь, чтобы непрерывно получать самые свежие и достоверные данные о противнике, а также готовить и проводить диверсии. При этом мы с Остапенко решили, что все операции, а также радиопередачи будем проводить, если можно так сказать, со смещением. То есть будем высылать диверсионные группы и радистов в одни точки чаще, чем в другие, а сами точки выбирать таким образом, чтобы при попытке определить положение базы путем усреднения точек активности получалось место, расположенное километрах в двадцати от нашего истинного местонахождения. Да, бойцам придется как следует побегать, зато шансы остаться в живых резко возрастут, а для нас это главное.
Потом мне пришла в голову еще одна простая мысль. Ближайшее к нашему текущему местоположению село Красатинка находится на расстоянии около тридцати километров от села Добрынь, в окрестностях которого расположена наша точка назначения. Так мы вполне можем организовать челночные операции. По дороге туда проводим одну-две операции, потом на базе отдыхаем, пополняем запасы и на обратном пути проводим еще пару операций. Разумеется, для сокрытия маршрута будут заходы в стороны, но общая структура будет примерно такой. Повертев эту мысль, я вызвала Остапенко и, наконец, открыла ему местоположение нашей основной базы. Он ничуть не удивился тому, что я раньше держала это в секрете, а саму идею одобрил, сказав, что и сам обдумывал нечто подобное, и все упиралось в снабжение. Так что раз вопрос со снабжением решен, то и думать особо нечего. Единственно, о чем придется позаботиться заранее, – так это об организации секретов и дозоров.
Итак, лагерь обустраивается, а мне пора организовывать немцам веселую жизнь. Тем более что в последней принятой радиограмме меня с этим мягко и ненавязчиво, но поторопили. Скоро на Западном фронте наши планируют активизироваться, и к этому времени в немецком тылу нужно провести максимально возможное число операций. На мое усмотрение оставили только один момент: будут ли это просто мелкие укусы, или же будут и крупные акции. Для нашей исходной численности планировалось только первое, но теперь нам по силам и то и другое. Повертев в уме различные варианты, я собрала командирский актив, то есть Остапенко, Ерохина и Гольдина, как комиссара. Кондрашова решила не беспокоить – это не его епархия. Все участники совещания дружно согласились, что особо мелочиться не стоит. Можно почти одновременно нанести три– пять ударов по коммуникациям и/или по складам, а в завершение провести крупный налет на населенный пункт. При этом мы заранее рассредоточим наши силы, но начнем с самых ближних точек, а закончим самыми дальними. Тогда немцы основные силы бросят в противоположном направлении, что для нас будет самое оно. То, что Орша стала одним из важнейших железнодорожных узлов, с одной стороны, играет нам на руку, так как заметно облегчает выбор целей. Практически все мосты, как железнодорожные, так и шоссейных и грунтовых дорог. И само собой, склады. С другой стороны, понятно, что и на охране всех этих объектов немцы задействовали достаточно много сил, как собственных, так и полиции.
В качестве крупного объекта сначала решили выбрать какой-нибудь районный центр, но потом Остапенко внес другое предложение. В районе Орши немцы, по его сведениям, создали несколько лагерей для военнопленных. Вот хотя бы один такой лагерь разгромить – сразу и немцам крупная пакость, и людей дополнительно наберем. Я помнила из прочитанного когда-то, что в таких лагерях немцы обращались с пленными очень плохо, поэтому очевидно, что мы получим пополнение из людей, которые будут готовы хоть зубами немцев грызть, а если помимо зубов у них будут винтовки и автоматы, то еще лучше. Поэтому идею Остапенко безоговорочно поддержала. Но тут неожиданно в дискуссию вмешался Гольдин. Он сказал, что налет на лагерь военнопленных в принципе поддерживает, но, как ему кажется, это мало поможет нашим войскам в запланированном наступлении. То есть предложенная Остапенко операция позволит еще увеличить численность отряда, но при этом заметно затруднит управление. А главное, задержит выполнение других операций, связанных непосредственно с налетами на немцев. С этим согласился и Ерохин. Получилась ситуация двое на двое. Конечно, я могла бы принять решение, как командир отряда, но не хотелось свою реальную командирскую деятельность начинать с принятия решения, вызвавшего споры. Поэтому пришлось продлить обсуждение. Мы по новой стали взвешивать все за и против. В конце концов решили, что действительно лучше начать с конкретных диверсий, реализация которых поможет нашей армии в фронтовых операциях. При этом будем приобретать опыт и одновременно создавать небольшие промежуточные базы в лесах наподобие избушек охотника[32]. Спустя некоторое время – возможно, через несколько недель – у нас появятся хорошие условия для создания нескольких партизанских отрядов. Вот тут налет на лагерь будет вполне к месту.
После того как в этом вопросе мы пришли к общему знаменателю, стали выбирать объекты для первых акций. Остапенко заявил, что разведчиков он озадачил заранее, поэтому в течение суток будет готов список мостов, как автомобильных, так и железнодорожных, с указанием вариантов их разрушения. Он также пообещал, что к этому времени у него будут сведения о немецких гарнизонах в ближайших поселках, и мы сможем спланировать еще одну, уже крупную, операцию. Дальше стали распределять бойцов по диверсионным группам, одновременно прикидывая, кто каким отрядом будет руководить. Во всем этом планировании меня крайне огорчил только один момент – лично я никуда тут не вписывалась. Мужики дружно заявили, что не командирское это дело – участвовать в отдельных операциях. Я злобно запыхтела, а потом твердо сказала, что подрывы мостов и складов могут обойтись и без меня, а вот налетом на гарнизон буду руководить лично. Пришлось им согласиться, но у меня появилось подозрение, что они заранее были готовы к чему-то подобному. Ясно, что инициатором мог быть только Остапенко. Я, как говорится, намотала на ус и решила попозже провести с ним воспитательную беседу.
Глава 31
Остапенко, как и обещал, на следующий день представил нам на выбор пять железнодорожных мостов и два автомобильных. Кроме того, у него уже были данные по гарнизонам. Из мостов самым аппетитным мне показался железнодорожный мост около деревни Кираево. Резануть дорогу Орша – Смоленск в этом сравнительно глухом месте будет самое то: и мост большой, и подъезды к нему не очень. По грунтовым дорогам много ремонтного материала сразу не подвезешь. Вдобавок хотя сама речушка и небольшая, но овраг она вымыла широкий и глубокий. Поэтому тут и мост солидный, и подходы удобные. Правда, склоны оврага, по словам разведчиков, немцы заминировали, но сапер, ходивший с разведчиками, уверил, что мины простые и разминировать проход можно достаточно быстро. То, что мост хорошо охраняется, – это в порядке вещей. Вот если бы его охраняли плохо, то пришлось бы задуматься о причинах. По данным Остапенко, мост охраняет целый взвод с двумя пулеметными гнездами – одно при въезде на мост и одно при съезде. Два часовых регулярно встречаются на середине моста. Прожекторное освещение отсутствует – освещены только грибки часовых. Зениток рядом нет, но в пяти километрах находится аэродром, на котором базируются истребители. Они, кроме всего прочего, обеспечивают защиту моста с воздуха. Для нас этот аэродром представляет проблему с той точки зрения, что оттуда могут вызвать подмогу, если вдруг завяжется бой. Пять километров по грунтовой сырой дороге – это примерно десять – пятнадцать минут для автомобиля и чуть меньше для мотоцикла. Но есть удачные для нас нюансы. Дорога от аэродрома проходит в том числе через пару оврагов соответственно с мостами, причем мостами неохраняемыми. Значит, если эти мосты порушить, то десять минут на транспорте могут превратиться в
