возможно, изменит отношение к дочери. Не обязательно ведь убегать надолго, правда?
Бабочка 146: Куда же мы пойдем?
Волшебник 93: Куда захотим…
Звонок… Келли слетела вниз по лестнице, отодвинула тугую щеколду и распахнула дверь. На пороге стоял Рик. Его лицо в тусклом свете фонаря казалось восковым. Он не улыбался, смотрел просто и в то же время торжественно. На нем были темно-зеленые брюки, джемпер и кожаная куртка. Сколько же раз за время их знакомства он надевал эту куртку? Келли помнила совершенно отчетливо: они пошли в кино, там было холодно, и тогда Рик снял куртку и набросил ее ей на плечи.
Он вернулся, он правда вернулся!
Это не сон. Она шагнула вперед, прижимаясь к любимому. Тот наклонился и поцеловал ее. Они долго стояли обнявшись и целовались. Келли обхватила Рика за шею, он нежно поглаживал ее шелковистые волосы.
— Как твой отец? — прошептала она.
— Лучше.
Келли захлопнула дверь, и Рик тут же сгреб любимую в объятия, развернул ее лицом к себе и заглянул в глаза.
Анна, наверное, уже спит… Они проскользнули в комнату Келли и, обнявшись, упали на кровать. Женщина закрыла глаза: в сознании проплывали несвязные образы. Куртка Рика, глаза Стивена… С годовщиной…
Мужчина снял с Келли блузку, обнажая грудь, и поцеловал коричневатый сосок. Тела их сплелись в единое целое. Внутри себя Келли ощущала стремительно нарастающую пустоту. Она взяла Рика за руку и провела его ладонью по бедру.
Почему так долго? Чего он ждет?
Он нужен ей — сразу, безраздельно, сейчас!
— Ну же, — прошептала Келли. — Ну же, давай! Послышался шелест: Рик вскрыл пакетик с презервативом.
Через несколько томительных секунд он снова опустился сверху. Келли прижалась к нему — близко, еще ближе. Ритм все нарастал. Келли перекатила мужчину на спину и очутилась сверху — словно настоящая амазонка. Быстрее, быстрее… Ночь взорвалась ослепительной вспышкой. Где-то рядом и одновременно невероятно далеко застонал Рик.
Да, да, да!
Потом она лежала у него на плече, прислушиваясь к чуткой тишине. Как хорошо. Как надежно… Надежно… Раньше она не понимала значения этого слова.
Когда они с Риком только начали встречаться, Келли жила в постоянном страхе. В страхе, что он уйдет, и в страхе, что останется. Она не желала терять независимость, за которую так дорого заплатила. Новый страх пришел, когда она привязалась к Рику. Вдруг он увидит, как она в нем нуждается, и — уйдет?
Келли напоминала себе трехлетнего ребенка, который хочет совершенно противоположных вещей. Однажды Анна — она была тогда совсем маленькой — постелила одеяльце на лестнице и целый день просидела на ступеньках. Ей хотелось быть одновременно с матерью, внизу, и с любимыми игрушками — наверху.
С Кевином все вышло по-другому. Спокойно, даже равнодушно. Познакомились они на воскресном пикнике. Кевин был мил, серьезен и невыносимо скучен. Очень много рассказывал о своих племянниках. Да, детей он любил, и холодность Келли его удивляла.
Свадьба была скромной, из гостей — только родители. Келли несла белоснежный букет из самых разных цветов, главное — без роз. Молодые купили домик в пригороде Индианаполиса. Келли жила по инерции: смотрела телевизор, болтала по телефону, играла с маленькой дочерью. За все два года, что она провела там, она ни с кем не подружилась. Казалось, Келли знала, что рано или поздно уедет навсегда, и не хотела связывать себя дружбой. Впрочем, несчастной ее назвать было сложно. Теперь-то Келли понимала: счастье — понятие относительное.
Когда Анне исполнилось два, ее мать взглянула на себя глазами собственного ребенка и ужаснулась. Она привыкла во всем полагаться на Кевина, растеряла жизненные цели и ориентиры. Какой же пример она подает растущей дочери? С каждым днем ей становилось все яснее, что замужество было чудовищной ошибкой.
Рик что-то невнятно пробормотал, возвращая женщину к действительности. Келли прижалась к нему, тихонько вложила ладонь в руку возлюбленного. Взгляд невольно упал на исполосованные запястья. Белые ниточки шрамов прочно связывали ее с прошлым…
Она подняла глаза. Рик проснулся, пристально смотрел на нее и молчал. Келли хотела отвернуться, но заставила себя не отводить взгляда. Еще одна маленькая победа.
— Думаю, нам стоит пожениться.
Слова прозвучали неожиданно и тихо, в первую минуту она даже решила, что ослышалась.
— Ты выйдешь за меня замуж?
Сердце стучало мерно и неутомимо. Келли глубоко вздохнула, чуть отвернувшись. Она не знала, как назвать охватившее ее чувство.
— Келли? — Рик потряс ее за плечо. — Кел? Милая, что с тобой?
— Я…
Женщина втиснула лицо в прохладные простыни. Щеки ее пылали.
— Что с тобой? — повторил Рик.
Келли не отвечала. Что она могла сказать? Затем повернулась к Рику, медленно и неохотно, словно превозмогая себя.
— Дело в Анне…
— Мы справимся, — заверил он.
— Я…
— Я люблю тебя, Келли.
На глаза набежали слезы. Если бы все было так просто…
— Откуда ты знаешь? — выдавила она наконец.
— Откуда? Откуда знаю? Что? — недоумевал Рик. Он приподнялся на локте, пытаясь заглянуть ей в глаза.
— Откуда ты знаешь… что… что любишь меня? — пробормотала она. — Как-то один человек уже говорил мне эти слова, и я ему поверила. Он много всего говорил, и я верила ему — во всем. Но он лгал! Лгал постоянно! Если я сейчас поверю тебе… что изменится? Возможно, я просто не понимаю, что такое любовь. Что такое любовь — между мужчиной и женщиной? Когда я задумываюсь над этим, то начинаю сходить с ума. Я даже…
— Келли, я не такой, как твой бывший муж, поверь мне! Женщина удивленно повернулась к Рику. Слезы медленно высыхали на щеках.
— Я не такой, как Кевин. Я не брошу тебя.
— Я…
Наверное, он почувствовал смятение в ее голосе.
— Ты ведь о Кевине говоришь? — уточнил он.
— Нет, — призналась Келли, — о другом. О том, который был до Кевина.
Как же мало он знает о ее жизни. Интересно, а сам Рик сознает это? Чувствует ли он пропасть прошлого, зияющую между ними? Сможет ли собрать воедино кусочки головоломки? А впрочем… Даже если Келли сама расскажет любимому правду, поверит ли он?
— Знаешь, — доверительно сказала она, — я иногда думаю… Откуда мы знаем, что за человек рядом? Да ниоткуда. Все это — обман.
В груди набухал горький пузырь. Он рос, рос… пока наконец не излился новыми слезами. Тело женщины сотрясли рыдания. На этот раз она не отворачивалась. Пусть смотрит. Пусть видит.
— Я тоже тебя люблю, — прошептала Келли.
Слова вырвались из самого сердца, оставляя кровоточащий след. Но боль пришла не страданием, а
