конфет «Красный мак», две баночки черной икры, большой кулек с мандаринами.
— Это вам передал ваш знакомый.
— Младший лейтенант? — слабо улыбнулся Сергей, подумав и Сидорчуке.
— Нет, по-моему, капитан. Он и записку передал.
На листике, вырванном из блокнота, было написано:
«Тов. Рубцов! Не волнуйтесь, все будет хорошо. Скоро я навещу Вас».
«Неужели это капитан Василько?» — подумал Сергей.
Прошло еще два дня, и тетя Наташа сообщила, что к Сергею пришли гости. И снова — говорить много нельзя, волноваться нельзя.
— Я не буду волноваться, Ведите их сюда, — сказал Сергей, торопливо усаживаясь на кровати.
— Нет, вы лежите, лежите… — запротестовала тетя Наташа. — Иначе я не разрешу свидания.
Сергей послушно улегся.
— Ну, ведите их.
— Я сперва должна сказать, кто к вам пришел, — продолжала медсестра, осторожно поглядывая на больного. — Мы так говорим — «гости». К вам пришел один человек, которого вы хорошо знаете, но, как он говорит, не ожидаете здесь увидеть. Капитан… Николаев.
— Николаев? — изумился Сергей, невольно приподнимаясь.
— Вот вы уже начинаете волноваться. Так нельзя. Лежите, лежите.
Тетя Наташа вышла в коридор и сейчас же вернулась. Следом за ней шел капитан Николаев в белом халате.
— Здравствуйте, товарищ курсант, — сказал он негромко и присел на стул возле кровати Сергея. — Ну, как вы тут? Поправляетесь?
Рубцов искренне обрадовался неожиданному появлению капитана Николаева. Да и сам капитан Николаев показался ему на этот раз очень сердечным, участливым, совсем не похожим на того «чистюлю», которого он знал раньше.
— Помаленьку, товарищ капитан. А как вы сюда попали? Майор Кияшко говорил, что вы в Крыму лечитесь.
— Как всегда, майор Кияшко напутал… — сдержанно усмехнулся Николаев. — Я лечился в Трускавце, а на обратном пути заехал сюда к родственникам жены. Случайно узнал… Ну и решил вас навестить.
Тетя Наташа что-то шепнула на ухо капитану и вышла. Сергей подождал, когда она закроет дверь.
— Это хорошо, товарищ капитан, что вы меня нашли.
Я должен вам все рассказать. В Камень-Волынском…
Капитан Николаев торопливо протянул к Сергею левую руку и мягко прикоснулся к его локтю.
— Я все знаю! Случайно оказался в курсе всех событий… Вам не надо волноваться. Все учтено. Здешние работники предпринимают нужные меры. Вы успокойтесь. А майору Кияшко я сообщу лично.
— Вы когда уезжаете?
— Еще не знаю точно.
— Зайдете ко мне еще раз?
— Не обещаю, но если будет возможность, то загляну.
— Капитан поднялся.
— Ну, всего доброго, выздоравливайте. Я ухожу, потому что меня предупредили, чтобы я не долго…
Он наклонился, протянул левую руку на прощанье, и только тут Сергей заметил, что кисть правой руки капитана забинтована.
— Что это у вас?
— Рука? Да пустяки! Неудачно открывал консервы…
Капитан Николаев больше не приходил, но тетя Наташа почти каждый день приносила конфеты, яблоки, пирожные и говорила, что это по приказу капитана.
Вскоре Рубцова навестил Сидорчук. Он принес с собой килограммов десять отборных яблок. Младший лейтенант смотрел на Сергея испуганными глазами, и как только сестра вышла, понизив голос, сообщил новость:
— Дед Илько исчез.
— Как исчез?
— Неизвестно… Я знаю, что приезжала большая группа ваших работников из областного управления, делала обыск в его комнатке. Возились целый день. А деда нет… Мне неудобно спрашивать капитана Василько. Сам он ничего не говорит.
— А как он? Настроение… грустный, веселый?
— Нормально. Улыбается даже.
— Значит, деда поймали, иначе капитан бы не улыбался… — уверенно сказал Сергей и добавил с грустной задумчивостью в глазах: — Что ж, дело не в славе, дело в том, чтобы эти негодяи не ходили по нашей земле и не вредили. А кто их разоблачил — вопрос второстепенный. Кстати, пусть капитан заберет у Петришиной чемодан и поинтересуется, как он к ней попал.
Сидорчук хотел было что-то сказать, но вошла тетя Наташа и не дала закончить этот разговор, заявив, что посетителю пора уходить.
Сергей тепло попрощался с Сидорчуком. Пожимая руку младшего лейтенанта, он сказал, лукаво подмигивая:
— Баночки-то все-таки правильные были…
Через две недели Рубцов выписался из больницы. За три дня до этого он получил телеграмму: «Срок практики окончен. По выздоровлении немедленно выезжайте училище. Высылайте авансовый отчет. Зарплату переведем. Желаю здоровья, успехов учебе. Кияшко».
Телеграмма обидела Сергея. Майор Кияшко заботился, чтобы практиканту были оплачены все расходы по командировке, он требует авансовый отчет. А отчет о проделанной работе? Или работа практиканта ничего не стоит? Ведь Смирнов не пойман, гуляет на свободе.
С этими грустными мыслями Рубцов покинул больницу. Выехал он в тот же день. Он спешил — занятия в училище уже начались.
15. Отличная оценка
То подавленное настроение, в каком Сергей Рубцов вернулся в училище, не только не покинуло его, но и становилось с каждым днем все более тягостным Состояние
Здоровья Сергея не вызывало каких-либо опасений: на занятиях по физкультуре он по-прежнему считался одним из лучших в своей группе. Однако товарищи заметили перемену, происшедшую с Рубцовым. Он слушал лекции рассеянно, и с его лица не сходило выражение глубокого раздумья.
Сергей решал для себя один вопрос, связанный со всем тем, что произошло во время его практики, и казавшийся ему чрезвычайно важным. Когда ему поручили дело Смирнова, он, Сергей, опьяненный первым серьезным заданием, думал только о том, как бы поскорей разгадать поступки Смирнова, поймать и обезвредить его. Теперь, полностью отстраненный от этого задания, Сергей имел возможность посмотреть на все события как бы со стороны, и многое в этих событиях показалось ему неясным, загадочным.
В первую очередь эта загадочность относилась к действиям майора Кияшко. Да, да, майор Кияшко, очень симпатичный, милый, умный человек (Сергей не мог не признать этого), вел себя во всей истории со Смирновым крайне странно, прямо-таки подозрительно странно.
Прежде всего, почему дело Смирнова было поручено только одному работнику, практиканту к тому же? Предположим, капитан Николаев и майор Кияшко не придали особого значения заявлению Сони Волковой. Это тоже серьезный промах, но он еще может быть объясним. Однако почему, когда стало известно о внезапном отъезде Смирнова, майор сразу же не предпринял решительных мер? Если учесть, что в то время другие работники Синегорского управления уже занимались «геологом», то странным
