отец — это тот, кто…
Что за невыносимо глупая курица! Да сколько ей лет? Два с половиной, что ли? И что значило «ничтожный»? Оскорбление? Не говоря уж о том, что качели — для малышей, а барышня вполне могла стать невестой, хотя и оказалась настоящей гиеной. Йорш почувствовал неимоверное желание защитить младшую девочку, но у него и так было проблем по уши, и не стоило их приумножать.
Это дочь Судьи-администратора? Ещё одна причина, чтобы исчезнуть из этого сада. По ту сторону стены всё ещё слышались вопли, в которых звучало слово «эльф». Йорш прикинул, что если северная стена, через которую он только что перелез, граничила с главной улицей, то противоположная, южная, должна выходить на реку. Слишком поздно: тяжёлые ворота отворились, и десятки воинов ввалились внутрь. Девочка с громкими криками ужаса со всех ног бросилась к покрытому розами зданию в конце сада. Кстати, розы, как и глицинии, вовсю цвели. Йорш же подумал, что теперь малышка может спокойно наслаждаться качелями.
Нужно было пересечь весь сад. Йорш снова забрался на стену и попытался передвигаться по верху, но тут нога его застряла в запутанных стеблях глициний, и он грохнулся вниз, вернувшись в исходную точку — на главную улицу. Воинов здесь стало меньше, почти все они рыскали по саду, зато вшивых мальчишек прибавилось. Камни полетели один за другим. Всё чаще они попадали в цель — со лба Йорша потекла кровь, пачкая белоснежное одеяние. Он попытался бежать. Бежать, как это делают эльфы, представляя, что он — орёл, взмывающий в небеса. Ему почти удалось оторваться от преследователей, как вдруг Йорш споткнулся о подол платья и шлёпнулся на землю. Он сумел подняться и дотащился до окраин города, где хижины в окружении редких каперсов и чахлого винограда с жалкими гроздями нависали одна над другой и вместе напоминали гигантский муравейник. Хижины были сделаны из глины и древесной коры, грязь покрывала улицы, пересекающиеся сточными канавами и лужами грязной воды, в которых отражались небо и белизна облаков. Брошенные дети кувыркались в грязи вместе с бродячими собаками, дерясь с ними из-за капустных кочерыжек или огрызков яблок. Никто из них не отвлёкся, чтобы поиздеваться над эльфом или броситься ему вслед. Йорш бежал через тесные улочки, где едва можно было протиснуться человеку, карабкался вверх по кривым лестницам. Никто из жалких обитателей этого места, попавшихся ему по пути — сгорбленная старушка, хромой парень с грубым костылём и женщина с ребёнком на руках, — не сделал ни шагу, чтобы задержать его, наоборот, они старались распластаться по стенам, чтобы не мешать ему, зато препятствовали преследовавшим его воинам. Йорш догадался, что причиной такого расположения была солидарность с любым, кто был на ножах с правосудием Судьи-администратора. Йоршу удалось оторваться от преследователей настолько, что он смог выбежать на обрыв над излучиной реки. Оттуда он увидел Эрброу. И дракон увидел его.
Всё вдруг стало зелёным. Триумфальные возгласы догонявших сменились криками ужаса. Эрброу Младший летел на помощь. Дракон приземлился, раздался рёв, и язык пламени прорезал воздух. Обрыв был достаточно велик, чтобы дракон мог приземлиться, и Йорш вскочил на спину Эрброу. Они пролетели над запуганным городом прямо к южным воротам. Йорш узнал портик и лестницы, нашёл арку с предсказанием. Дракон опустился и описывал медленные круги вокруг здания, давая эльфу время разглядеть и прочитать надпись. Но предсказания больше не было — кто-то старательно соскрёб его с мрамора. Сомнений в этом не было: на камне виднелись неровные шрамы от острого скальпеля.
Один из стрелков пришёл в себя: вставил стрелу и спустил тетиву. Эрброу вздрогнул, из его груди закапала кровь. Йорш понял, почему драконы вымерли: их покрытая мягкими, как у змеи или ящерицы, чешуйками грудь в полёте была совершенно незащищена. Дракон немедленно поднялся в воздух.
Они направились прямиком к Чёрным горам: пролетели, как и в первый раз, над холмами, усаженными виноградниками и фруктовыми деревьями. Теперь, когда в глаза не бил солнечный свет, Йорш разглядел множество фигурок, мчащихся в разные стороны по зелёной траве. Но разбегались не все: рядом с кривым забором два крошечных человечка стояли неподвижно и следили за ними, поворачивая голову им вслед. Крутой вираж, и дракон нырнул за вершины Чёрных гор. Показалась вершина с пещерой- библиотекой и — за вершиной — море.
Глава тринадцатая
Рана Эрброу не была ни глубокой, ни серьёзной — Йоршу понадобилось всего несколько мгновений, чтобы заживить её. Как только дракон поднялся над крышами Далигара, Йорш сразу же исторг из его груди стрелу и остановил кровотечение. Рана зарубцевалась ещё до их прибытия в библиотеку, а вскоре шрам совсем исчез. Остаток дна Эрброу, в отличном здравии, провёл на заснеженных вершинах, весело, как цыплёнок, катаясь по снегу и охотясь за глухарями, которых он жарил на костре с потрескивающими шишками и розмарином. Йорш неподвижно лежал на полу пещеры. Он совсем обессилел, его подташнивало, и лихорадка мотала его из стороны в сторону. Как будто энергия, необходимая для того, чтобы удалить стрелу и заживить рану дракона, высосала из эльфа все силы. Грудь болела, словно это её пронзила стрела. Ухудшала его состояние мысль о том, что ему так и не удалось найти Сайру и Монсера, если они вообще были ещё живы. Лишь к вечеру Йорш немного пришёл в себя и с трудом добрался до колодца, где смог утолить жажду. Его платье украшали грязь, которой в него бросались, следы от камней, пятна его крови из раны на лбу, брызги драконьей крови и птичьи экскременты, в основном сорок и сов, покрывавшие пол, куда он, совсем обессиленный, упал сразу, как только с трудом спустился со спины дракона и дотащился до пещеры. Белый цвет сохранили лишь обрывки кружев воротничка. В остальном платье расцвело самыми разными оттенками: кирпичным, рубиновым, коричневым, чёрным, сероватым и ярко-салатовым — цветом фекалий синицы-лазоревки, который невозможно было ни с чем спутать.
На следующий день Йорш почувствовал себя лучше, и поиски друзей возобновились. Эльф и дракон решили вернуться в Арстрид.
В путь отправились на закате, чтобы избежать шумного ажиотажа. Вечер был не особо ясным, но и не слишком туманным. Они пролетели над лесами неподвижных, как статуи, лиственниц, потом над каштановыми лесами, чьи жёлтые листья опадали медленным, лёгким дождём, тускло поблескивая в свете первых звёзд.
Крылья дракона лениво похлопывали, когда он плавно спускался, выписывая большие круги над Арстридом. Над извилиной реки заблестел тонкий серп луны, отражаясь в воде. Обгоревшие остатки селения чётко вырисовывались в ночи. Но вот месяц скрылся за тучей, и мир потемнел.
Йорш удобно устроился на тёплой спине дракона. Он был в отчаянии, что не смог реализовать свой план. Он отправился в путь, чтобы завоевать мир и спасти своих друзей, но он не имел ни малейшего понятия, как это сделать. Дракон приземлился, и они устроили короткий совет, что делать дальше. Ответов не нашлось ни у одного, ни у другого.
Снова засветила вышедшая из-за туч луна. Йорш опустил глаза: под ногами, в траве, что-то поблёскивало. Он наклонился и поднял маленький белый камешек, который отражал лунный свет. Йорш внимательно всмотрелся и раздвинул траву руками. Неподалёку блестел второй камешек, за ним третий. Сверху их не было видно, но, ползая на четвереньках, тропинку из белых камешков можно было отчётливо разглядеть в лунном свете.
Йорш указал на тропинку дракону.
— Кто-то указал нам дорогу, — торжествующе сказал он.
— Нам? Да они даже не знали о нашем существовании!
— Ну, может, и не именно нам, но указал дорогу! — упрямо повторил Йорш.
— Да кому же придёт в голову оставлять тропинку из камней неизвестно кому? Да и зачем?
— Чтобы найти дорогу домой. Так делают дети. Я тоже, когда ушёл из места, где жила бабушка, оставил тропинку из камней, чтобы найти дорогу обратно. Дождь сразу же залил их, да и вообще, камешки закончились ещё до обеда… В любом случае, так поступает ребёнок, которого заставляют покинуть родное место. Он делает тропинку из камней, чтобы найти потом дорогу обратно, и это успокаивает его и ободряет. Или он может мечтать о том, как скоро он вернётся домой. Когда тебе очень страшно, мечта становится намного важнее еды. Но эти камни указывают Дорогу нам. И они слишком малы, чтобы увидеть их с высоты.
