Небольшое озеро, образованное капающей сверху водой, в котором отражались сталактиты в форме юной женщины и старика с посохом. Йорш часто задумывался о стихах, оставленных ему мамой, которые, откровенно говоря, казались ему лишёнными всякого смысла. И вот они указывали ему правильный путь. Постепенно к Йоршу возвращалось мужество. Было мгновение, когда он переполнился ужасом от осознания, сколько жизней зависит от него и сколько горя и боли принесёт его неудача. Он не только рисковал жизнью Роби, ставшей светом его очей, дочери людей, спасших его, но и навлёк опасность на двух несчастных охранников, их жён и детей!
Но шаг за шагом, пока Йорш пробирался по этой огромной пещере, за долгие тысячелетия вымытой водами реки Догон под городом Далигаром, его страх проходил. Это место придавало ему уверенности. Строфы древних стихов, описывающие дорогу между сталактитами, направляли его и уверенно вели к какой-то цели. Он находился в месте, которое испокон веков принадлежало эльфам. Он был последним из своего племени и, может быть, самым могучим. Кто же, если не он?
Факелы отразились в зеркальной глади озера, и путники не сразу заметили, что становилось всё светлее. Неожиданно луч солнечного света пробился между сталактитами, словно Млечный путь в ночном небе, и осветил золотую пыль.
Осветил луч и золотой трон, весь испещрённый рисунками голубого плюща и надписями эльфийской вязью.
На троне всё ещё восседал один из древних правителей: его останки были покрыты золотыми одеждами, на голове сверкала золотая корона с барельефными[4] голубыми листьями плюща. Государь держал в руках меч. Остриё оружия уходило в каменное основание трона. Голубой лак плюща украшал и рукоять меча, и широкую цепь на груди, и кольца на всех пальцах. Йорш медленно приблизился к правителю, и солнечный свет осветил и его фигурку, на какое-то мгновение вспыхнул ореол вокруг волос эльфа. Йорш разорвал завесы паутины, мягко опустившиеся на волны пыли, и прочёл:
«ЗДЕСЬ ПОКОИТСЯ ТОТ,
КТО НЁС КОРОНУ И ДЕРЖАЛ МЕЧ».
Трон был окружён кроме сталактитов четырьмя золотыми колоннами: по ним тоже вился голубой плющ. Этот рисунок был выполнен в технике такого глубокого горельефа,[5] что узором можно было воспользоваться, как длинной винтовой лестницей. Йорш поднял голову: солнечный свет ослеплял, но ему удалось увидеть на потолке обрамлённое папоротником отверстие. Часть ближайшей к отверстию колонны была покрыта мхом и небольшими блестящими на солнце стеблями папоротника.
— Дождь перестал! — сказал Мелилото.
— Можно вылезать: эти колонны — настоящие лестницы, — довольно добавил Палладио.
Роби тоже подошла к саркофагу. Её глаза, словно звёзды, засверкали в солнечном свете.
Рядом с ней Йорш почувствовал, что сила его увеличивается, страх уходит. Или, может быть, это древний король излучал необычайное чувство могущества. Йорш взглянул в пустые глазницы, затянутые паутиной, и у него возникло странное ощущение родства. Он дотронулся до рукоятки меча, который остался неподвижен, как гранит. Попытался обеими руками вытащить оружие — не получилось. Меч был вонзён в камень и, казалось, составлял с ним одно целое. Йорш сначала растерялся, потом рассмеялся. Ну конечно: меч предназначался только эльфу! Это была простая предосторожность, чтобы меч попал только в правильные руки. Понизив температуру, можно уменьшить и объём. Только эльф мог уменьшить в объёме меч, незаметно для глаз, но достаточно, чтобы извлечь оружие с той же лёгкостью, с которой кто-то несколько веков назад охлаждённым вонзил меч в камень. К счастью, из-за необходимости тушить бесконечные огни новорождённого Эрброу Младшего Йоршу достаточно часто приходилось упражняться в понижении температуры. Он приложил ладонь к рукоятке, закрыл глаза, охладил меч и вытащил его из камня.
Одно движение — и старинный меч заблестел в его руках. Рукоятка, казалось, была специально сделана для его ладони. Может, способность охлаждать что-либо была уникальной и среди эльфов. Может, этот меч предназначался не просто эльфу, а самому могучему из них. Последнему эльфу. Казалось, этот меч ждал именно его.
Остатки страха исчезли. Но на Йорша нахлынула неимоверная усталость, и он присел у основания трона в ожидании, что перестанет гореть его лоб: тушить пожары Эрброу было гораздо болезненнее, но и сейчас Йоршу нужно было время, чтобы прийти в себя. Поднявшись, он ещё раз посмотрел на короля. Корона, цепь и кольца исчезли. Йорш повернулся к стражникам, которые смотрели на него исподлобья.
— Четверо детей — у меня, пятеро — у него… — в смущении начали они.
— Мёртвому-то они не нужны, ему не надо приносить домой хлеб…
— Он и не знает, каково это, когда возвращаешься домой, и дети от голода плачут…
— Ежели не мы, то кто-нибудь другой…
— Может, сам Судья: он всё к рукам прибирает…
Йорш испепелил их взглядом, но ему не хватило времени приказать положить всё на место: задержанные закрытыми дверями, блуждавшие в лабиринте воины Судьи всё-таки догнали их.
Хоть воины Далигара и не знали, по какой дороге идти, но их преимущество было в численности: воинов было так много, что они могли рассыпаться по всем коридорам, по всем разветвлениям, и в конце концов они нашли дорогу.
Воины перекрикивались между собой в пещере, но их пока не было видно. Пользуясь колонной как винтовой лестницей, беглецы стали подниматься наверх: вёл всех Йорш, Мелилото замыкал шествие. Палладио снял с себя доспехи и на этот раз нигде не застрял. Они выбрались из пещеры в южной части города, недалеко от реки, попав прямо в заросли папоротника. Шумели воды Догона, и за плотиной виднелся дворец Судьи. Охранники дворца заметили беглецов и направили свои стрелы, но Мелилото и Палладио сделали вид, что они уже арестовали эльфа и девочку: казалось, они ведут их под конвоем. Так они перешли через плотину и направились к дворцу: Йорш и Роби в центре, с руками за спиной, и двое стражников по сторонам. Роби сделала вид, что споткнулась, и набрала в руки камней. У Йорша был меч и лук со стрелами, которые он спрятал в складках длинной туники. Всё шло хорошо до тех пор, пока охранники дворца находились перед ними. Но когда из зарослей папоротника показались воины, обман раскрылся.
Опередив на какое-то мгновение первые выпущенные стрелы, Мелилото и Палладио бросились бежать. Это был хитрый манёвр с их стороны: все глаза были устремлены на двух ребят, и никто не обратил на стражников внимания. Парочка скрылась на удивление быстро, даже Палладио, несмотря на своё сходство с бочкой, исчез из вида. Йорш не счёл бегство предательством, наоборот, оно принесло ему облегчение: теперь он не должен беспокоиться ни об этих двоих, ни об их семьях — оба тюремных стражника прекрасно без него обошлись. Ему осталось лишь справиться с восемью воинами впереди, шестью, устроившимися на крыше, неопределённым числом солдат за спиной, четырьмя всадниками, перекрывшими дорогу, преодолеть Большие ворота и вскочить на своего всё ещё безымянного коня, надеясь найти животное там, где он его оставил. На этот раз невозможно было броситься в реку, Роби не умела плавать и была ещё слишком маленькой и ослабевшей, чтобы выдержать купание в ледяной воде. Ничего, он как-нибудь со всем справится. Страха как не бывало. Меч в руках придавал ему мужества. Йорш наклонился к Роби, чтобы успокоить её, и увидел, что девочка держит в руках настоящую пращу, наводя её на врагов. Она кивнула ему, не сводя глаз с солдат.
Стрела пролетела почти рядом с её лицом. Йорш сжал в руках меч. На него нахлынул гнев на всех
