самого начала: – Не хотите составить мне компанию?
Джессика глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь привести дыхание в норму и успокоиться. Но безуспешно. Она так разволновалась, что никак не могла унять дрожь и справиться с сердцебиением. Стоит ли ей принять предложение Картера? Разумно ли это?
– Я не знаю… – неуверенно начала Джессика. – У меня еще столько дел. Выстирать белье, пропылесосить ковры…
От Картера исходило такое тепло и спокойствие, что она готова была согласиться. Но потом все же засомневалась.
– Мне еще нужно вытереть пыль во всем доме… Да и потом без меня вам будет удобнее, вы сможете наедине с собой свободнее отдаться полету фантазий. Я, наверное, буду только мешать.
– Наоборот, я буду рад вашему обществу. А если вдруг на меня снизойдет вдохновение, я вам об этом скажу, и мы просто помолчим. Пойдемте. Хоть ненадолго. Сегодня слишком чудесный день, чтобы отказывать себе в удовольствии и заниматься скучной домашней работой.
Сегодня его глаза не были такими темными. Их цвет теперь напоминал молочный шоколад. Но ресницы Картера казались еще гуще… В этот день они были просто необыкновенно густыми. Почему она не замечала этого раньше?
– Не знаю даже… – проговорила Джессика растерянно. – У меня действительно много дел.
– Могу предложить такой план, – сказал Картер. – Я начну осмотр вашего поместья один. Буду двигаться по тому же маршруту, каким мы с вами шли в прошлый раз. Вы, когда закончите все свои дела, можете ко мне присоединиться.
Джессике такой план действий показался удобным. Картер сегодня был таким предупредительным, что капризничать было просто глупо. К тому же он ведь приехал, чтобы работать над ее проектом. Да, не в самый удобный день, но, может, у него по-другому просто не получалось? Возможно, он захочет поделиться с ней своими соображениями.
– Но мои дела займут уйму времени, – предостерегающим голосом сказала Джессика. – Я могу задержаться.
– Ничего страшного. Я собираюсь пробыть здесь еще долго. Так что можете не спешить.
Подмигнув ей, Картер развернулся и пошел.
Джессика еще долгое время стояла неподвижно, привалившись к стене и пытаясь унять бешеное сердцебиение, и размышляла, почему Картер ей подмигнул. Что это могло означать? Потом отправилась на кухню, хотя здесь-то как раз ей делать сейчас было нечего. Остановилась в нише и, не отдавая себе отчета, несколько минут смотрела в окно. И только потом, очнувшись окончательно, отправилась в прачечную, находившуюся в подвале. Обычно стирка ее успокаивала своим простым и раз и навсегда заведенным порядком. Но теперь ее мучили противоречивые мысли, и это занятие не приносило ей обычного успокоения.
Потом она начала пылесосить. Никогда в жизни еще она не справлялась с задачей так быстро, как в этот день. Джессика решила, что причиной такого всплеска энергии является нервное возбуждение. Пыль, впрочем, вытирала несколько дольше, чем планировала. К счастью, Джессике нужно было убрать не во всех комнатах, а только в тех, где она постоянно жила. Поэтому она справилась с уборкой относительно быстро. Когда Джессика вышла из дому, зашнуровав кроссовки и захватив с собой полную сумку хлеба, простыни были уже в сушилке, а одежда – в стиральной машине.
Картера она нашла сидящего по-турецки на теплой, нагретой солнцем траве возле утиного пруда.
Он сидел здесь уже довольно давно. И хотя с интересом наблюдал за утками и, казалось, весь сосредоточился на этом занятии, он напряженно ждал появления Джессики. Как только вдали показался ее силуэт, его захлестнуло какое-то светлое и прекрасное чувство. Но к этому чистому чувству, как ни странно, примешивалось что-то еще. Он прислушался к себе и понял, что снова наполнен желанием. Это было так удивительно. Ведь когда-то он считал Джессику самым непривлекательным в сексуальном плане существом. Впрочем, это объяснялось просто. Прошло много лет. Тогда он был незрелым, грубым юнцом, не умеющим ценить прекрасное. В его представлениях сексуально привлекательная женщина выглядела совсем иначе. Он не замечал, как умна Джессика, как мудро умеет решать проблемы, как легко и непринужденно поддерживает разговор, как умеет выслушать и понять, с какой деликатностью не замечает промахов. Она была очень интересным собеседником. Ему было легко с Джессикой, даже когда она молчала. Некая натянутость появлялась только тогда, когда она надевала на себя защитный панцирь. Когда она опять забиралась в свою скорлупу, Джессика становилась такой же скучной и замкнутой, как раньше. В такие моменты нужно было показать ей, что он не представляет для нее никакой опасности. Но временами, когда Картер полностью расслаблялся из-за легкости общения с Джессикой, он делал непростительные ошибки, из-за чего она снова замыкалась в себе. Например, это произошло, когда он так бестактно заговорил с ней о сексе. Он перестал себя контролировать, расслабился, отпустил на волю свое тело и разум.
Он не должен больше так поступать. Все очень непросто, но если он пройдет этот трудный путь, то добьется ее расположения.
– Осторожно, здесь грязно! – предупредил Картер, указывая ей на сырой участок земли, который еще не до конца просох от талого снега под лучами весеннего солнца. Он в восхищении смотрел на нее: Джессика держала руку в кармане джинсов, ее конский хвост слегка покачивался в такт шагам. – Вы быстро справились со всеми делами.
– Мне так не показалось, – возразила Джессика.
Ее интонации удивили его и вместе с тем обрадовали: легкая ирония сочеталась с кокетством. Она открыла сумку, достала хлеб и, раскрошив, принялась бросать уткам. Они поблагодарили ее радостным кряканьем.
– Честно говоря, я ненавижу убирать в доме. Но что поделаешь, без этого никак не обойтись.
– Но вы могли бы нанять домработницу. Только не говорите, что у вас нет на это денег. Подобные услуги стоят недорого.
Джессика сердито поправила очки: ей очень не понравилось его предложение.
– Они плохо работают, – заметила Джессика, бросая уткам хлеб. И замолчала, наблюдая, как они, толкаясь, выхватывают друг у друга крошки. Потом продолжила: – Два раза в году я нанимаю уборщиков, чтобы они привели в порядок те комнаты, в которых я не живу. Но в жилых помещениях я предпочитаю убирать сама. – Она посмотрела на него сердито, но ее голос звучал мягко и нежно. Картер понял, что Джессика на него не злится. – А сегодня, после того, как вы так красочно расписали все прелести весеннего денька, я постаралась закончить как можно быстрее. – Джессика глубоко вздохнула. Ей было хорошо и легко, а почему – не важно. То ли весенний воздух так на нее подействовал, то ли присутствие Картера. Она не стала об этом задумываться. В последнее время и так слишком много думала о таких вещах и стала мнительной. – Ну что? – спросила она, роясь в сумке в поисках остатков хлеба. – На вас снизошло вдохновение?
– Вдохновение? Конечно. Здесь я всегда испытывал вдохновение. Это замечательное место. – Картер смахнул с травы пару утиных перьев, которые принесло ветром с пруда, и, приглашая Джессику сесть, похлопал по земле.
Джессика устроилась рядом с ним и бросила взгляд на фотоаппарат, лежавший на коленях у Картера. Недорогая, но очень неплохая техника.
– Вы уже что-нибудь сфотографировали? Он кивнул:
– Я сфотографировал дом, лужайку и пляж. Но утиный пруд еще не успел.
Джессика снова бросила уткам хлебных крошек.
– Вы хороший фотограф?
– Неплохой. Мне довольно часто приходится фотографировать. Но это скорее профессиональные снимки, чем художественные фото.
Он взял в руки фотоаппарат, сделал несколько снимков окружающего пейзажа, а затем навел его на Джессику. Она отвернулась и протестующе замахала руками:
– Я ненавижу, когда меня фотографируют. Даже больше, чем убирать в доме.
– Но почему?
– Не люблю, когда на меня обращают внимание. – Наконец, когда Картер убрал фотоаппарат, Джессика решилась на него взглянуть.
