Дебора посмотрела на него.
— Мужчины обычно чувствуют себя комфортнее, если их осматривает мужчина, а женщины — если осматривает женщина.
— Тогда выходит, что вы никогда не осматривали Джона?
Она нахмурилась.
— Какое отношение это имеет к аварии? — Дебора согласилась на разговор, но не на разглашение конфиденциальной информации. — Я понимаю, что вдова расстроена. Она хочет обвинить кого-то в смерти мужа.
— Это Колби сказал?
Он это говорил. Но и Том тоже. Том, которому она рассказала об игре в покер. Том, который знал, что она просила Джона сообщить ей об отчете. Том, которому, как она думала, можно доверять.
— Джону не нужно было этого делать. Я догадливая. С похорон меня выпроводил брат Кельвина МакКенны. Он обвинил меня в том, что я надеюсь выйти сухой из воды.
— А вы надеялись? — спросил второй детектив.
Терпение Деборы было на исходе. Она разочаровалась в Томе, была напугана иском. Переживала за Грейс. Она хотела одного: забрать обед у Ливии и поехать обратно к Джил.
— Вы бы не спрашивали об этом, если бы видели, что на месте происшествия в тот вечер работала команда полиции штата. Они осмотрели все, сфотографировали. Вы не доверяете их отчету?
— В этом отчете ничего не сказано о возможном сговоре между вами и начальником полиции.
— Это вы пришли к такому заключению?! — спросила Дебора. Когда Гай Филдинг встал между ними, подняв руки, она понизила голос, но не намного. Она была в бешенстве. — Полиция штата не нашла никаких доказательств нарушений с моей стороны. В отчете также сказано, слово в слово: «Пострадавший не бежал по дороге до того, как подъехал автомобиль. Он выбежал из лесу прямо под колеса». Это вы тоже расследуете? Честно говоря, я уже начинаю сомневаться, кто здесь жертва. Мы с дочерью пережили такой ужас из-за человека, который легкомысленно бегал посреди ночи при нулевой видимости. Лично я думаю, — она перевела взгляд с одного детектива на другого, — что вы не там копаете.
— А где нам копать? — спросил первый детектив, с ноткой в голосе, которую Дебора решила принять за уважение.
— Вдова. Спросите у нее, что ее муж делал там в такой вечер. Спросите, почему на его одежде не было светоотражающих элементов и почему у него не было знака, что он принимает препарат, который может стать причиной смертельного кровотечения. Спросите, почему ей так сильно хочется повесить эту смерть на кого-нибудь другого.
Не успела серая машина свернуть за угол, как Дебора набрала номер Карен.
— Хол дома?
— Еще нет, но он звонил. Одному из его клиентов предъявлено обвинение в суде. Хол несколько месяцев работал с обвинителями, чтобы этого избежать, но теперь клиент запаниковал. Хол с ним. — Она помолчала. — Когда я слышу истории вроде этой, то чувствую себя виноватой за то, что воображала Бог знает что. Скажи мне, что я дура, Дебора.
— Ты не дура, — возразила Дебора. — Ты — человек.
В ее голосе наверное было больше нетерпения, чем ей хотелось выказать, потому что Карен спросила:
— Что-то случилось?
Дебора могла сказать только:
— Вдова Кельвина МакКенны обратилась к окружному прокурору. Передашь Холу, чтобы перезвонил, когда вернется?
— О, дорогая, мне так жаль. Я передам.
— Мне на мобильный.
— Конечно, — сказала Карен.
Возможно, история, которую Хол поведал Карен, и была правдой, но у Деборы не было настроения выслушивать объяснения. Она снова набрала номер его мобильного и на этот раз оставила на автоответчике сообщение.
«Не знаю, где тебя черти носят, Хол, и с кем ты, но если ты не перезвонишь мне в течение часа, я найму другого адвоката».
Сосредоточив всю свою злость на Холе, Дебора вошла в дом, схватила кастрюлю с тушеной курицей, отнесла ее к машине и поставила на пол.
К Джил Дебора возвращалась, поминутно поглядывая на часы. Она решила ничего не говорить Грейс до разговора с Холом. Один час. Это все, что она могла ему дать.
Ему понадобилось сорок минут, и позвонил он не в самый удачный момент. Дебора разогревала обед в кухне у Джил и была настолько рассеянна, что три раза спросила у Дилана, как тот себя чувствует. Грейс оказалась ближе всех к телефону, когда раздался звонок. На дисплее она увидела имя Хола.
— Чего он хочет? — спросила девочка, передавая телефон Деборе.
Дебора не смогла сказать неправду. Один раз она уже это сделала, и ложь стала стеной между нею и Грейс.
— Возникли проблемы с вдовой, — ответила она дочери, а потом спросила Хола: — Где ты был? — В ее голосе звучала неприкрытая злость, но ей было наплевать.
— Срочно нужно было встретиться с клиентом. Что случилось?
Войдя в гостиную, Дебора рассказала ему о детективах. Отвечая на его нетерпеливые вопросы, она как можно подробнее передала разговор.
— Они ищут, — сказал он.
— Что ищут? Отчет группы по расследованию аварий снял с меня подозрения. Разве нет? Что еще они могут найти?
— Вдова утверждает, что местная полиция подделала вещественные доказательства.
— Но Джон не собирал вещественные доказательства. Этим занималась команда из округа.
— Успокойся, Дебора, — сказал Хол. — Умер человек. Им нужна стопроцентная уверенность, что расследование проводилось должным образом. Они всего лишь выполняют свою работу.
— Они отнимают у меня время!
Он вздохнул.
— Только не говори этого им. Ты же не хочешь их рассердить. Препятствование отправлению правосудия — это уголовное преступление.
— Уголовное преступление?
— Но ты ведь не говорила детективам ничего такого, чего говорить не следовало? Нужно было позвонить мне.
Уголовное преступление? Она справилась с минутной паникой.
— Я тебе звонила. Ты был недоступен. Ты всегда недоступен. — Обвинение в уголовном преступлении — это плохо. — Где ты был?!
— Ты разговариваешь, как моя жена.
— Видимо, у нее есть на то основания. Что происходит, Хол? Ты нужен людям, а тебя нельзя найти. В последнее время ты слишком часто играешь в рэкетбол.
Он помолчал, потом осторожно спросил:
— Ты меня в чем-то обвиняешь, Дебора?
— Посмотрим. А ты виноват?
— Я — нет. Давай поговорим о тебе. Признание в уголовном преступлении — это очень серьезно. Черт, если окружной прокурор выдвинет обвинение, тебя устранят от работы до решения суда. Ты этого хочешь?
— Нет. Я ничего этого не хочу! — закричала Дебора.
— Поэтому меня тоже злить не стоит. Я знаю окружного прокурора. И могу договориться. Возможно, это твой единственный шанс похоронить дело раз и навсегда.
Дебора могла бы огрызаться, утверждая, что никакого укрывательства не было и что он меняет тему
