Охренеть.
Это что же получается…
- Подожди, Алексей, - я медленно выдохнул вопрос: - Как это 'упал', если канал закрыт? На двенадцать, млять, дней.
- Да ни хрена он не закрыт, - спокойно признался Сотников. - Рукавички разбирайте, а то руки изрежете. Таскаем в соседнюю комнату, складываем компактно, нам туда ещё много чего складывать придётся, весь означенный срок. Пока вот металл листовой. Завтра мерительный инструмент потащу в ассортименте, приборы.
Ну, Вотяков… Ну, жучара! А артист-то какой!
Конечно, без него Сотников провернуть такую афёру никак не мог, он же, типа, с египтянами связывается, с франками. Ну, иллюзионисты, неужели и Нафаля подбили? Может, ещё и французский президент на такое пошёл? А что…
- Так ты, Леша, значит, народ в блуд ввёл.
- Ха! Я их из спячки выбил, пусть и пинком! - Сотников выпрямился, посмотрел на нас весёлыми глазами. - Ну, мужики, никак не мог заставить, что только не делал… Ничего не помогало, ни уговоры, ни приказы… Планировали, прикидывали - а всё на месте стоит! А теперь? О, как забегали-то! Красотища! Искры из-под копыт, реактивные струи из задниц! Все бодрые, инициативные, сообразительные до изумления. Что и требовалось. Ладно, язык прикусите, и давайте по парам. Ты с Бикмеевым. Через сорок пять минут устраиваем перерывчик под кофе. А Якуб пусть на шухере постоит.
Я потом долго думал, кто бы из друзей-знакомых, и что, сказал бы про такой Ход, узнай он про эту, навеки похороненную нами Тайну. Дугин матерился бы. Гоблин - похохочет, да и всё. Мила, например, определила бы Сотникова в классные мужики, а Зенгер обиделась бы месяца на два…
Но всё это не важно.
Он заставил Переключатель провернуться.
И запустил, наконец-то Процесс, делающий нас взрослыми.
Попробуй теперь, останови его.
Глава 14
Костя 'Кастет' Лунёв, сталкер-философ,
вечный дозорный фронтира
Вотяков, скажу я вам, тот ещё мотострелок и ещё более 'тот' - егерь.
Но соображалка у главного радиоспеца резвая, толк из него будет. Да и физика вполне, хоть он поначалу и прибеднялся. Ну, а что, по крышам лазит, тяжести на высоту таскает.
- Так, теперь деталировка номер… сколько там, Юр?
- Семь.
- Номер семь. Давай повторять урок с самого начала, прессуй под каску. Порядок: я иду первый, Гоблин замыкает. Ты в центре. И твоя сторона левая.
- Всё же, почему именно левая?
Вот этим и отличается простой нормальный работник поля боя от умненького офисного 'додика', молча выполняет, а тому всё знать нужно, всё 'додик' уточнить хочет. Как правило, после уточнения ничего не меняется.
- Ты правша?
- Конечно, - чуть ли не возмутился ученик. Действительно, чего это я спрашиваю об очевидном.
- Не 'конечно'. Но конкретно ты - правша. У тебя щас ствол куда смотрит? Влево, - терпеливо пояснил я, тут же картинно теряя терпение, старый приём. - Вот пусть туда и смотрит! И вправо ты его будешь ворочать только в определённом регламенте!
- Да помню я, помню, - устало отозвался он.
- Так какого болта ты через меня тянешь?! Давай ещё раз.
Мы вновь выстроились в походную 'нано'-колонну.
Сцена для репетиций отменная, тут отличный полигон, антураж Промзоны будто создан для компьютерного шутера. Приемлемо.
- Пошли.
Вот и траверз мишени. Сейчас он типа первым из группы обнаружит опасность, но не со своей стороны.
- Справа объект! - вполне достоверно рявкнул Юрка.
Я на автомате чуть присел с поворотом, навёл ствол и тут же дал отбой, раньше начала своего движения увидев ошибку.
- А-атставить! Юра, ствол твой где! Ты меня опять застрелил.
Да он уже понял, он всегда понимает. Ум. А вот рефлексы отсутствуют. Ум без тела.
- Стоп, давай поговорим. Садись, на…
Мы сели на травку.
- Тут такое дело, Юрок, я одного только не пойму: вот вы все такие вдумчивые, в техно- интеллигентом звене? Неужели нельзя сработать нормально - просто запомнить и сделать? Ну почему все время через нервы и срач, а?
Молчит.
- Мы сталкеры, Юр. У нас тапки жестяные и две головы. Мы не столько против людей в этих лесах, сколько против зверя, увидишь ещё, какого… Ты себе не представляешь, как они прыгают. Тебе такие морды ни разу не снились. Когда увидишь их вблизи - всё из башки выстудит, это фактор! Это, парень, такой фактор, что у спеназовцев трусы тяжелеют! И потому у нас по-другому, всё, Юра!
- Я помню, - приглушённо повторил радист.
Хорошо, что он спокоен в обучении, этому его Гоблин учил - научил, похоже. Иначе сгорел бы парень на таких уроках.
- Идём по полю или же в более-менее хорошем обзоре - работаем по-человечески, как армейцы. Идём в лесу по зверовой или торной тропе, с минимумом обзора - и работаем по-зверовому. Всё просто: 'люди', 'звери'. И будь любезен, переключайся автоматически, и сразу намертво.
Этому на старой Земле не учат, нет там таких необходимостей. Разве что у африканцев каких или у таёжных народов осталось понимание.
- И обе тактики взаимоисключающие, Юра, - ещё бы и мне спокойствия добавить, плохой я педагог.
- Мы ведь своим опытом доходили… Раз пять чуть друг другу бошки не снесли. Нельзя в группе, на зверовой тропе, крутиться со стволом наизготовку. Когда ты, вложенный, увидишь пещерника рядом, ты начнёшь стрелять ещё до собственной команды, адреналин тебя так торкнет, что первые три пули ещё влево поёдут, а следующие - мне в голову. И только потом ты начнёшь сажать по мишени. Это не араб, не пакистанец. Это Неземное, тут страх иррациональный, ужас невиданного. А мне садиться нельзя, даже если среагирую - кусты рядом. Нельзя, нам, Юра, перед зверем садиться, для него это тряпошное, за кеглю примет. И, сидя, ничего не успеешь, не отпрыгнешь, не убежишь. Я не сяду. Поэтому ты проносишь ствол низом, как и держишь в колонне. Да мы вообще не ходим со стволами наизготовку, у нас концы длинные, запаришься.
Вотяков серьёзно посмотрел на меня.
- Я стараюсь, Костя.
Он действительно хочет с нами пойти. Без байды.
