покойники. Я решил спуститься еще ниже, и в результате мы вышли на поле, хотя было всего лишь 13.30. Нам не оставалось ничего иного, как побрести к трибуне «Юнайтед».
Я не помню, как начался матч, потому что вообще не поворачивался в сторону поля. Мы смотрели на них, они смотрели на нас, и все 90 минут на стадионе царила ненависть. Тэффи скандировали:
— Мюн-хен! Мюн-хен! Мюн-хен!
Первыми о нашей катастрофе [73] стали распевать крысы- скаузеры. В те дни, когда до тебя доносилось такое, это всегда означало, что последует ответ. Вы бьете нас по больному месту? Значит, мы тоже ударим вас. «Юнайтед» начал скандировать: «А-бер-ван!» [74] — и это окончательно свело валлийцев с ума.
Данное слово прозвучало всего два-три раза, но и этого оказалось достаточно. Какой-то обезумевший кардиффский фанат в шортах полез на ограждения, пытаясь добраться до нас. Вероятно, он был у них в особом авторитете. Вся полиция стянулась к ограде, и одна и та же сцена повторилась еще пару раз. Все понимали, что после игры начнется полноценная война.
Мы вышли со стадиона, не дожидаясь конца матча, и направились то ли в парк, то ли в какое-то поле позади домашней трибуны «Кардиффа», где нас уже поджидали тот самый парень в шортах и несколько местных фанатов. Мы набросились на них, надавав по мозгам каждому. Потом, должно быть, раздался финальный свисток, потому что обе противоборствующие стороны хлынули наружу.
Мне нужно было находиться в первых рядах. Я никогда не упускал такой возможности. В этом заключался весь смысл. Мы попытались смять друг друга, но полиции удалось разделить дерущихся. Теперь перед «Юнайтед» встала новая задача — триумфально вернуться обратно. Полиция не могла сдержать нас, когда мы проходили через жилые районы. И это было здорово. В каждом закоулке мы набрасывались на наших врагов и гнали их до самого конца, а когда мы разбегались, чтобы вернуться к мобу, то уже они атаковали и гнались за нами. Людей избивали на каждом углу. Это выглядело устрашающе — мчаться по улице с двумя кирпичами в руках, а потом бросать их в толпу врагов. Обе стороны нападали друг на друга по очереди, и так продолжалось на всем пути, вплоть до самого центра города. О подобном развитии событий можно было только мечтать.
Копы перегородили весь Кардифф, и местные никак не могли подобраться к нам, оставался автовокзал — потенциально «горячее» место. Мы побродили вокруг, наткнувшись на нескольких «аборигенов», постарше и покрупнее нас. В итоге я решил вернуться к вокзалу, думая, что там безопаснее. Мимо проходил фанат «Кардиффа», и я был уверен, что он обязательно проорет что-нибудь в мой адрес. Но вместо этого поганый ублюдок взял да и боднул меня прямо на глазах у копов. Я устоял на ногах, но был в шоке. Тем не менее копы предпочли повязать чужака, а не местного. Они еще раз врезали мне по башке, сказав на прощанье: «Проваливай отсюда на х.., английское отродье!»
Мое лицо все еще болело, когда я зашел в вагон. Это был, вероятно, самый забитый поезд за всю историю. Никто не хотел задерживаться на вражеской территории, и никто не хотел попадать в плен. Кстати, по неизвестной мне причине «Кардифф» так и не приехал к нам на «Олд Траффорд».
Джордж Лайонз: В тот день в Кардиффе творилось нечто невообразимое. Я приехал туда на поезде из Манчестера, и один парень сказал мне, что драки завязываются практически повсеместно. Когда мы шли к стадиону, в моего приятеля Уилса попали кирпичом, который он тут же зашвырнул обратно. Полиция арестовала его, и Дэйв схлопотал три месяца. Он стал одним из первых футбольных хулиганов, получивших срок, и попал в десятичасовые теленовости. Потом они снова напали на нас, но получили отпор, и мы заставили их побегать. Драки действительно распространились по всему городу, копы гонялись за Дэйвом, как охотничьи собаки, а я врезал одному местному так, что он чуть было не попал под машину. Повсюду вдребезги разбивались окна. Внезапно появился их здоровенный моб, но мы погнали его к стадиону, потому что нас оказалось еще больше. Насилие достигло здесь своего пика
Пропустить матч в Кардиффе было никак нельзя, а вот отправляться в гости к «Миллуолу» не очень- то хотелось. У меня сосало под ложечкой из-за отсутствия энтузиазма со стороны приятелей, которые дружно пришли к единому выводу, что не могут позволить себе поездку в рабочий день (игра должна была состояться в понедельник). Милая отмазка, всегда совпадавшая с самыми страшными выездами, но матч пришелся на мой день рождения, и я не мог упустить такой шанс. Я не раз пропускал занятия в школе, особенно в последний год пребывания в ней, а сейчас уж сам бог велел! Это был первый и последний раз, когда я начал свою поездку автостопом в Лондон воскресной ночью, надев… школьную форму. Если дела пойдут совсем плохо, она сможет выручить. Во всяком случае, на первых порах я в это верил.
Но уже в полдень следующего дня на Юстоне до меня дошло, что для «Манчестер Юнайтед» все сложится не самым лучшим образом. Я был сам по себе. Знакомые лица отсутствовали, автостопщики, по всей вероятности, еще находились в пути, куда-то подевались любители выпить с раннего утра, и, самое главное, не ожидалось прибытия «красной армии». Это был удар, так как она являлась и моей защитницей, и кормилицей — меня снабжали едой и питьем не только в дни матчей, но и когда я просто сидел на бобах. К тому же у старших товарищей всегда можно было разжиться парой шиллингов. Увы, только не сегодня. В итоге в животе стало урчать еще больше.
Все указывало на то, что настал мой черед — а с ним и всего «Юнайтед» — огрести по полной программе, свидетелем чему не очень-то хотелось быть. Поэтому мне потребовались все мои нервы, чтобы остаться на Юстоне в ожидании прибытия спецпоезда из Манчестера. Пока тянулись часы, происходящее на вокзале заставляло меня чувствовать себя все хуже и хуже. На каждом углу дежурили «шпионы», вычислявшие количество наших бойцов и наблюдавшие за одинокими и небольшими группами фанатов «Юнайтед». Перед моими глазами то тут, то там возникали представители местных клубов, которые пытались определить тактику «Юнайтед». А ее не было и в помине: все, что оставалось горстке наших фанатов, так это ждать и надеяться.
Поезд прибыл около 17.45, и «редз» вышли из него. Не было обычного крика или беготни, звучала только уверенная поступь по платформе. Я нуждался хотя бы во временной безопасности, чтобы немного расслабиться и покайфовать, но ничто не позволяло на это надеяться. Парни выглядели довольно угрюмо и решительно. Они хорошо понимали, что на этот раз им понадобится трезвая голова. Я присоединился к толпе, полный решимости оказаться рядом с моим героем Джеффом Льюисом и его братией.
Мы «упаковались» в поезд метро, следовавший в направлении Миллуола [75]. «Упаковаться» означало следующее: 180 только что прибывших парней и примерно 30—40 человек из числа ожидавших вошли в вагоны без какого-либо шума и в такой же тишине ехали. Вроде бы все были в полном порядке, но при этом ничего не предпринимали — такими я видел фанатов «Юнайтед» единственный раз за все 70-е годы. Впрочем, у фанов имелись на то веские основания, так как весь хулиганский мир с нетерпением ожидал развития событий, особенно в Лондоне.
Когда же мы наконец приехали, нервы напряглись до предела. Двери вагонов открылись, мы вывалились наружу — а там никого. Нельзя сказать, что это приободрило меня. Как раз наоборот — теперь я ожидал нападения из засады в любую секунду. Мы зашагали по Опасному Проходу. Такое название было присвоено ему из-за необычайной извилистости, не позволявшей определить конец пути. Он представлял собой узкий коридор, по обеим сторонам которого высились стены высотой в два с половиной метра. На хороший исход уже никто не рассчитывал, но ничего не происходило. Вот так мы прибыли к «Дену» [76], озираясь и ничего не понимая.
Я вошел на стадион. Бля, как же мне срочно захотелось домой! В жизни не видел более устрашающего вида людей. Все они постоянно оглядывались в ожидании сигнала к началу боевых действий. Слава богу, школьная форма все-таки сработала, потому что эти жуткие докеры не обращали на меня никакого внимания. Я начал бродить по трибуне в надежде примкнуть к каким-нибудь «красным», но все они меня проигнорировали. Впрочем, я их хорошо понимал — обстановка на стадионе достигла точки кипения. Казалось, что все лондонские громилы собрались в этой клоаке, чтобы поквитаться с «красной армией», и долго ждать им не пришлось.
На трибуне напротив нас, тоже за воротами, какие-то храбрые, но безголовые «красные» внезапно затянули «Ю-НАЙ-ТЕД!». В тот же миг все как с ума посходили, стараясь попасть туда первыми. Некоторые особо кровожадные даже отталкивали друг друга локтями. Однако для большинства бойцов «Миллуола» это была бессмысленная трата времени. Когда самые расторопные достигли «хора», «певцы» уже не пели. Меня чуть не вытошнило, когда я наблюдал, как этих глупцов валили и растаптывали. В тот момент никто бы не
