Вовка обернулся, хотел было прикрикнуть на незадачливого курсанта, чтобы тот поторопился, но затем передумал. Судьба Каравая была сейчас под вопросом: едва только об этом случае узнает старший мастер- наставник Роберт Франц (с Сандлером, возможно, можно было бы договориться), Каравая мгновенно вышвырнут с территории школы. И еще неизвестно, как это будет сделано? Может, выведут Буханкина за периметр «Псарни», да и пустят в «расход»? Хотя нет, немцы народ рачительный, бережливый, они просто так даже старую вещь не выкинут, а тут здоровый молодой раб. Не-е, не убьют. Отправят в ближайший интернат, делов-то! А там, по сравнению с «Псарней» — расслабуха полная: ни тебе учебы, ни тебе физзанятий на износ, ни рукопашки… Хотя, за прошедший месяц Вовка втянулся в режим «Псарни», ему (в этом он боялся признаться даже себе) неожиданно понравилась такая жизнь. В школе можно было стать по-настоящему сильным мужчиной и умелым воином. После памятного разговора с Сандлером Вовка тоже понял это. А вот что он потом распорядится своим воинским умением на благо рейха — это бабка надвое сказала. В этом герр мастер-наставник просчитался. Вовка еще рассчитается с проклятыми фрицами сполна! Дайте только вырасти!
Ланге поджидал свою «убойную команду», по-привычке стоя на крыльце и покуривая папиросу. Сплюнув на землю желтую никотиновую слюну, Альберт недовольно наморщив нос просипел:
— Где так долго ходить? Я же sagte (говорил) нюжно бистро, snell! Sie werden bestraft sein (вы будете наказаны)! Schlecht! Ошень плёхо! Ферштейн?
— Яволь, герр континенляйтер! — отрапортовал Вовка. — Готовы понести заслуженное наказание!
— Сейчас помогать фрау Херрман, — распорядился Ланге. — Она говорить, что machen(делать). Выполнять!
— Слушаюсь! — ответил Путилов.
Парни за Вовкиной спиной едва слышно зашушукались:
— Вов, про завтрак спроси.
— Герр Ланге, — окликнул Вовка уже собравшего уходить кантиненляйтера, — вопрос можно?
— Ja (да), — заинтересованно пошевелил бровями немец.
— Герр Ланге, а как насчет завтрака?
— Завтрак? — переспросил Ланге. — А? FrЭhstЭck. Кушайт будете после всех.
— Понятно. Парни, за мной!
— Вот урюк! И чего он на нас взъелся? — прошипел Семка на ухо Вовке. — Других дежурных раньше, чем остальных кормили… Правда, Каравай?
— Не знаю, — пожал плечами Буханкин, у которого после утренних событий напрочь пропал аппетит. — Мне все равно.
— Тебе все равно? — не поверил Вахромеев. — Ты же всегда первый с ложкой к столу бежал!
— Не приставай ты к нему, — попросил Путилов. — Ему и без того тошно…
— А? Ну да, — кивнул Семка. — Извини, Каравай, я не по злобе.
— Мне все равно, — замогильным голосом повторил «потухший» Буханкин.
Оставив в покое своего расстроенного и грязного сослуживца, курсанты вошли в столовую. В помещении царила возбужденная суета — курсанты, оставленные в помощь кухарке, словно угорелые носились между столов и стульев, раскладывая на накрахмаленных скатертях тарелки, ложки и кружки. Стоявшая на пороге кухни пожилая сухощавая немка-кухарка Гретхен, помощница и правая рука толстой фрау Герхард, на чистейшем русском распекала мальчишек: времени до прихода первой очереди курсантов оставалось совсем чуть-чуть.
— А вы куда, засранцы? — увидев растрепанных мальчишек, закричала она, присовокупив еще и крепкое соленое словцо, от которого у мальчишек запылали уши. Происходила Гретхен из семьи поволжских немцев, но большую часть жизни (так уж сложились обстоятельства) она проработала посудомойкой, а позже кухаркой в одном из советских лагерей. Тесное общение с заключенными, обогатило её знание русского языка до такой степени, что иногда даже взрослые мужики диву давались от заковыристых и многогранных ругательств. — Вы чего, из жопы вылезли, или в нужнике купались? Живо приводите себя в порядок, иначе на кухню не пущу!
— А курей куда девать? — поинтересовался Вовка.
— Заносите на кухню, — распорядилась Гретхен. — Только с черного хода! Нечего здесь у меня топтаться!
— Ну что за день такой? — всплеснул руками Семка. — И здесь от ворот поворот. По-моему, пожрать нам сегодня не светит.
— Ладно, выходите, уж! — произнес Вовка. — А то еще и кухарка начальству нажалуется.
Глава 6
13.06.1962
Рейхскомиссариат «Украина».
«Псарня» — первый детский
военизированный интернат
для неполноценных.
Завтракать дежурных посадили только после того, как столовую посетила вся «Псарня». После этого курсанты долго и нудно убирали и мыли посуду, выносили мусор, драили полы. И вот когда помещение столовой было вычищено до блеска, Ланге разрешил курсантам покушать. Едва они расселись за столами, как в столовую заглянул мастер-наставник Сандлер.
— Отделение! Встать! — быстро скомандовал Вовка по-немецки, едва завидев Михаэля.
— Вольно, — небрежно махнул рукой Сандлер. — Садитесь. Путилов, ко мне.
— Слушаюсь, герр мастер-наставник! — произнес Вовка, голодным взглядом провожая исходящую душистым паром тарелку каши.
— Пойдем-ка, поболтаем, — выйдя на улицу, сказал Сандлер, направляясь к ближайшей скамейке. — Садись, — предложил он Путилову, хлопая рукой по потемневшей древесине.
Вовка сел рядом, безбоязненно взглянул в льдисто-голубые глаза мастера-наставника, ожидая продолжения разговора.
— Ну, рассказывай, как дошел до жизни такой? — закуривая, риторически спросил Михаэль.
— В смысле? — переспросил Вовка. — Вы о чем?
— Не понял что ли? — фыркнул, ухмыльнувшись Сандлер. — Ты как умудрился за одно дежурство двоих своих бойцов в холодную упрятать?
— А-а-а? Вот вы о чем?
— Угу, об этом самом, — выпустив дым из ноздрей, подтвердил мастер-наставник. — Ты, часом, не зазнался, паря? Думаешь, получил нашивки обергефрайтора, так все можно?
— Да нужны мне ваши нашивки — я не напрашивался! — тут же окрысился Вовка. — Да я их в гробу видел, в белых тапках. Забрать можешь…
— Не зарывайся, курсант! — резким окриком осадил мальчишку немец. — Не забывай, кто здесь отдает приказы! Нашивками он разбрасываться будет… Я тебя быстро к приятелям в карцер определю!
— Вот! — победно воскликнул Путилов, в возбуждении вскочив с лавки. — Я их за это же самое в карцер! За неподчинение…
— Ну-ну, — неожиданно улыбнулся Михаэль. — За неподчинение, говоришь?
— Ага, — кивнул Вовка.
— А дружка своего, Незнанского, в холодную за это же определил? Не жалеешь?
— Ну… — слегка замялся Вовка, — есть немного. Но так было нужно… Иначе, какой из меня командир?
— Молодец, Путилов! — неожиданно похвалил мальчишку Сандлер. — Можешь считать, что прошел
