– У меня есть спички.
Мэйсон залезла в сумочку, достала спички и платок, зажгла спичку о стену и подожгла край ткани. Платок занялся желтым пламенем, осветившим стены туннеля, уходящего в бесконечность.
– Давай переждем здесь. Я думаю, они нас уже потеряли.
– Я слышу шаги, – стояла на своем Мэйсон. – Нам надо идти дальше.
Держа платок на вытянутой руке, словно факел, Мэйсон шла впереди.
– Примерно в полумиле отсюда есть выход. Ричард увидел впереди груду черепов.
– Это здесь ты рисовала Лизетту?
– Да, прямо здесь. В средние века здесь были шахты известняка.
Они пошли вперед. И шли довольно долго, пока Ричард не остановил Мэйсон.
– Давай подождем. Уже никаких шагов не слышно.
– Нет, нам надо идти дальше, – сказала Мэйсон.
Туннель перед ними внезапно подошел к развилке. Отсюда дорога шла в четырех разных направлениях. Не давая Ричарду времени сообразить, куда идти, она потащила его за руку.
– Сюда. – Мэйсон крепко держала Ричарда за руку, ведя по туннелю. Вскоре они подошли к еще одной развилке, и Мэйсон свернула налево. Потом к еще одной – в три стороны – и к еще одной. И тогда Мэйсон затушила дотлевающий платок.
Казалось, темнота стала еще чернее.
– Что ты делаешь? – воскликнул Ричард. Голос его слегка дрожал.
– Мы на месте.
– Где?
– Здесь мы можем поговорить.
– Ты не зажжешь еще одну спичку?
– Сожалею, но у меня была только одна.
– Тогда нам надо отсюда выбираться.
– Мы никуда отсюда не пойдем, пока ты не скажешь мне то, что я хочу услышать.
– Это не смешно, Мэйсон.
– Я и не хочу, чтобы это было смешно. Я знаю выход, а ты – нет. Если ты попытаешься уйти от меня, то наверняка заблудишься. Этим коридорам нет конца. Люди быстро теряют ориентир в темноте и остаются здесь навечно. Так что у тебя два выхода: либо ты честно говоришь со мной, и я показываю тебе выход, либо останешься тут, в темноте. Выбор за тобой.
– Ты не понимаешь, что делаешь.
– Я очень хорошо понимаю, что делаю. Я пыталась до тебя достучаться, но упиралась в стену. Ты не оставил мне выбора.
– Ты не понимаешь. Ты же знаешь про мои кошмары.
– Поэтому мы и здесь. Чтобы ты мог мне о них рассказать.
– Но ты не знаешь главного. Темнота – она и есть мой кошмар. Я не люблю темноту. И я иногда боюсь засыпать. Боюсь, что усну, и мне снова приснится это, и я не смогу дотянуться до лампы и включить свет, который один может спасти меня от кошмара. Вот, теперь ты все знаешь. Так что, пожалуйста, Мэйсон, Богом тебя прошу, выведи меня отсюда. Прямо сейчас.
– Думаешь, мне сейчас легко? Думаешь, я бы не поступила по-другому, если бы считала, что могу заставить тебя рассказать мне то, что хочу услышать? Я не для себя сейчас это делаю. А для тебя. Так что мы отсюда и шага не ступим, пока ты не скажешь мне то, что я хочу услышать.
Мэйсон почувствовала, как Ричард привалился спиной к стене, устало сполз по ней и сел на землю. Она села рядом. Ричард дышал глубоко и трудно.
– Ну и вечерок ты мне устроила. Так сильно хотела, чтобы я обнажил перед тобой душу?
– Я сожалею, что мне пришлось столкнуть тебя и Хэнка лбами. Но мне пришлось сделать это, потому что у меня не было уверенности в том, что, если я расскажу тебе все сама, ты мне поверишь.
Ричард ничего не ответил.
Мэйсон предприняла новую попытку:
– Тебе не приходило в голову, что он может тебя предать?
После недолгой паузы Ричард ответил с сарказмом:
– Нет, Хэнк был единственным человеком, на которого я рассчитывал больше, чем на самого себя.
– Теперь у тебя есть еще один человек, на которого ты можешь рассчитывать. Это я.
– Ну да. Именно поэтому ты затащила меня сюда.
– Да, на меня. Потому что только я одна готова за тебя бороться. Хэнк хотел вылепить тебя по своему образу и подобию. Я не думаю, что он когда-либо тебя любил. Он использовал тебя. Я люблю тебя, Ричард. Я люблю тебя так, что мне все равно, что со мной будет, и что ты обо мне думаешь. Я думаю только о тебе. Но если ты мне все не скажешь, все мои старания пропадут. Ты должен мне довериться, Ричард.
