счет годам, — у меня не оставалось времени считать их. Сим и Питер помогали мне, ферма постепенно росла. Она принадлежала мне. Только мне. Когда я думал о ферме — не чувствовал одиночества. Но нельзя же все время думать об одном и том же. (Пауза.) Я женился во второй раз, — жена родила Эбина. Ее родные оспаривали мои права на ферму. На мою ферму. Вот почему Эбин то и дело заводит дурацкий разговор, что ферма принадлежит его матери. Глупые слова! Она была красива, но уж очень мягка. И она ни в чем не понимала меня. Она пробовала стать твердой, но не смогла. С ней мне было еще более одиноко. Через шестнадцать лет она умерла. (Пауза.) Я остался с мальчиками; они ненавидели меня за то, что я был тверд, а я их за то, что они были мягкими. Ничего еще не смысля, они требовали от меня ферму. Они требовали то, что принадлежало мне. Все это обидело меня, ожесточило и состарило. Они требовали того, что я создавал для себя. (Смотрит на Абби.) Этой весной я вновь услышал голос бога. Бог пожалел меня в моем одиночестве, он сказал: 'Иди, ищи и обрящешь'. (Поворачивается к ней.) Я искал тебя и обрел, Абби. Ты моя роза саронская!..
Она поворачивает к нему холодное лицо и зло смотрит на него. (Застывает на миг, затем грубо.) Уразумела хоть что-нибудь из моего рассказа?
Абби (обескураженно). Кажется.
Кэбот (отталкивает ее). Ты ничего не поняла и никогда не поймешь. Только сыном ты можешь откупиться, — иначе…
Абби (зло). Разве я не молюсь?
Кэбот (с горечью). Молись еще!
Абби (спокойно, почти угрожающе). Хорошо. Я рожу сына. Я тебе обещаю.
Кэбот. Разве такие вещи обещают? Кто знает наперед…
Абби. А я, может, ясновидящая. Я, может, могу предвидеть. (Странно улыбается.)
Кэбот. Кто знает! — может, и ясновидящая. Иной раз ты заставляешь меня холодеть. (Вздрагивает.) Холодно в этом доме. Холодно и одиноко. Мне все время кажется, что в углу кто-то шевелится. (Встает, натягивает штаны и обувает ботинки.)
Абби (удивленно). Куда ты?
Кэбот. Туда, где тепло и спокойно. Пойду к коровам. (С горечью.) Я с ними разговариваю, они меня понимают. Они знают ферму, знают меня. После беседы с ними я успокаиваюсь.
Абби (с некоторым испугом). Тебе нездоровится, Эфраим?
Не отвечая, Кэбот уходит, гремя ботинками. Эбин садится на кровать, прислушивается. Абби смотрит на перегородку. Кэбот выходит из дома, огибает угол, останавливается у ворот и смотрит на небо.
Кэбот (простирая руки). Господь всемогущий, отзовись из темноты. (Прислушивается как бы в ожидании ответа и, не дождавшись, опускает руки, качает головой и медленно бредет к коровнику.)
Эбин и Абби продолжают смотреть на перегородку. Эбин тяжело вздыхает, Абби отзывается как эхо. Они очень взволнованы. Наконец Абби встает, подходит к перегородке и прикладывает ухо. Эбин встревожен. Абби отходит от перегородки, направляется к двери. Взгляд Эбина безошибочно следует за ней, как будто он видит ее через перегородку. Дверь в комнату Эбина бесшумно отворяется, входит Абби. Он застыл в напряженном ожидании. Она с секунду смотрит на него, затем, легко вскрикнув, подбегает к нему, обнимает и покрывает его лицо поцелуями. Очнувшись от оцепенения, он обнимает Абби и сам целует ее. Вдруг отстраняет ее и резко вскакивает на ноги. Охваченные страстью, затаив дыхание, они молча стоят друг против друга.
Абби (с болью). Зачем так, Эбин! Не сторонись! Ты будешь счастлив со мной.
Эбин (резко). Не хочу я твоего счастья!
Абби (беспомощно). Ты так не думаешь, Эбин. Не надо лгать.
Эбин (зло). Я же сказал, ничего мне от тебя не нужно. Я ненавижу тебя.
Абби. Я целовала тебя, да и ты тоже. Я чувствовала, как горят твои губы. Не обманывай себя. (Напряженно.) Если тебе было все равно, почему ты ответил на поцелуи, почему губы твои горели?
Эбин (вытирая губы). Они горели, быть может, оттого, что я думал о другой.
Абби (уязвлена). О Минни?
Эбин. Возможно.
Абби (с болью). Ты все же ходил к ней? Скажи — ходил? Я надеялась… Потому ты и отвергаешь меня?
Эбин (усмехнувшись). А если и так, — что тогда?
Абби (в ярости). Тогда ты скотина, Эбин Кэбот!
Эбин (издеваясь). По какому праву вы так разговариваете со мной?
Абби (рассмеявшись). По какому праву? Может, ты возомнил, что я влюблена в тебя? В такое жалкое существо, как ты? Ха! Ты мне нужен, мне так надо! Нужен. И я тебя заполучу. Потому что я сильнее тебя.
Эбин (резко). Я понимаю — это часть вашего плана. Заграбастать все.
Абби (насмешливо). Возможно.
Эбин (в бешенстве). Убирайтесь из моей комнаты!
Абби. Это моя комната, и ты всего-навсего нанят в работники.
Эбин. Убирайтесь, пока я не убил вас!
Абби (уверенно). А я тебя не боюсь. Ни капельки. Ты ведь хочешь меня. Такой, как ты, никогда не убьет женщину, которую хочет. Твой взгляд выдает тебя, в нем страсть ко мне, твои губы дрожат — они жаждут поцелуя, зубы твои готовы меня укусить.
Он следит за ней с ужасом, как зачарованный. (Смеется сумасшедшим победоносным смехом.) Этот дом — мой, лишь одна комната — та, что внизу, — не моя. Но и она станет моей нынешней ночью. Я иду вниз, Эбин. Я зажгу свечи. (Издевательски кланяется.) Не хотите ли поухаживать за мной, мистер Кэбот?
Эбин (глухо). Вы не смеете. С тех пор как умерла моя мать, никто не переступал порог этой комнаты. И вы не смеете…
Взгляд Абби пылает такой испепеляющей страстью, что Эбин в растерянности замолкает.
Абби (направляется к выходу и, чувствуя на себе взгляд Эбина, набирается духу сказать). Я буду ждать тебя, Эбин. (Уходит.)
Эбин смотрит ей вслед, подходит к двери. В окне первого этажа зажигается свет.
Эбин (бормочет). Там — внизу? (Берет со стула белую рубашку, надевает, повязывает галстук, надевает пиджак, берет шляпу. В галстуке, босой, он озирается вокруг и удивленно бормочет.) Мама, где ты? (Медленно идет к двери.)
