— Шутить изволишь? И куда же?
— В кофейню «Старбакс».
— Ты зарабатываешь на жизнь приготовлением кофе? — поинтересовалась Кассандра.
— Да. По крайней мере, в настоящий момент.
Мне надо прочно встать на ноги, не рассчитывая ни на чью помощь.
Джессика не стала уточнять, что Бет никогда и одной ногой на грешной земле не стояла, не то что на двух.
— Это здорово, — произнесла она вслух. — Теперь мы сможем изводить тебя непосредственно на твоем рабочем месте.
Бет поднялась.
— Мне надо идти. Должна завтра открыть заведение в половине пятого.
— Утра? — взвизгнула Кассандра. Она была профессиональным ювелиром, а если точнее, огранщиком бриллиантов и не появлялась на работе раньше десяти.
— Да, это очень рано. Но придется смириться с трудностями.
Бет медленно направилась к выходу, впервые за все время их знакомства в ее походке появилось что-то похожее на уверенность.
— Прошу прощения, подруги, но мне тоже пора в путь. Мужчина моей мечты, должно быть, заждался, — произнесла Кассандра, посматривая в сторону молодого человека в противоположном конце бара.
— Думаешь, это у нее на всю ночь?
Джессика внимательно осмотрела потенциальную жертву Кассандры и утвердительно кивнула головой.
— Определенно. У него уже слюни текут. Он надоест ей через день, когда она поймет, что на крючок снова попалась мелкая рыбешка, которую стоит отправить в аквариум. Мне надо организовать празднование дня рождения матери, — обратилась она к Мики. — У нее юбилей. Пятидесятилетие. Я решила хоть раз в жизни освободить ее от обязанности готовить на всю ораву Барнсов и дать возможность отдохнуть.
— Ты собралась готовить вместо нее? У тебя же нет кухни.
— Еду можно заказать. Пусть готовят другие, каждому свое. Еще хочу пригласить музыкантов.
— Каких именно? Джазовых?
Джессика не могла вспомнить, когда она в последний раз видела, чтобы мать танцевала.
— Может, лучше струнный квартет?
Мики спокойно допила пиво и произнесла фразу, метко поразившую цель.
— Свидание было, конечно, с Адамом?
Джессика не стала отпираться.
— Как ты узнала?
— От тебя исходит такое гормональное излучение с поражающей волной не меньше, чем от ядерного взрыва. И надоедливый чих пропал.
Джессика закрыла лицо руками.
— Снова побежишь к нему на свидание, если позовет?
— Пока не знаю. — Она взглянула в голубые, излишне проницательные глаза Мики. — Мы заключили пари. Он утверждает, что я настолько сильно им увлечена, что не смогу выдержать и десяти дней разлуки. Теперь мне придется воздерживаться от любых с ним встреч.
Мики на минуту задумалась.
— Десять дней? Думаю, у тебя получится. Черт, такое даже Кассандре по плечу.
— Конечно, у меня получится, — ответила Джессика и снова отхлебнула пива. — Время пролетит быстро.
На следующее утро на скоростной магистрали образовалась колоссальная пробка, и машины встали друг за другом, бампер в бампер.
Адам убавил звук магнитолы, воспроизводящей записи лазерного диска.
«Так и должно было быть. В этот нет ничего удивительного», — в унисон ему вторила совесть, которая всегда вещала голосом умершей матери.
— Мужчина должен быть активным, а не спать на ходу и ни в коем случае не подвергать себя добровольному заточению.
«Не старайся сбить меня с толку своими репликами. Хочешь воспользоваться влюбленной в тебя девушкой, а потом, поупражнявшись в красноречии, расстаться с ней навсегда».
— Это называется ненасильственным расставанием, выгодным для обеих сторон. Оно всегда выглядит более привлекательным. А так называемый сентиментальный, в розовых тонах уход давно устарел, он деморализует мужчину.
Совесть подозрительно молчала.
— Я не собираюсь с ней спать. Она теперь вообще ко мне на пушечный выстрел не подойдет из-за пари. — Но что-то его тревожило.
«Она на редкость милая девушка».
Адам нажал на кнопку стереомагнитолы и резко прибавил звук.
— Я не слышу тебя, мама.
«У нее прекрасный вкус. Она без ума от „порше“».
Это замечание заставило Адама снова приглушить звук.
— Будем откровенны, мам. Почему ты сама мечтала именно о «порше»? Тебе нравилось, как звучит его мотор? Нет. Он был нужен для того, чтобы произвести впечатление на назойливых зевак и сплетниц на улицах Форт-Пейна. — Совесть заговорила вновь. В свое время он обещал подарить матери «порше», но опоздал.
«Я бы никогда не позволила себе такой выходки.
Разве что воскресным вечером, после службы в церкви».
Закончив разговор, Адам снова сделал музыку громче. Боже, как он ненавидел те моменты, когда мать была во всем абсолютно права. Джессика, порядковый номер сорок четыре семьсот тринадцать, никогда больше к нему не подойдет. Ей просто надо дать понять, что собой в действительности представляет мистер Адам Тейлор. Консультант-чистоплюй без угрызений совести. И если бы Джессика разгадала его гнусную сущность, то никогда бы даже не подошла к нему.
В девять сорок Адам взял папку с документами и записями и направился на совещание по финансовым вопросам, назначенное ровно на десять. До начала оставалось 20 минут, и жалюзи на окнах кабинета Джессики были плотно закрыты.
Он знал, что сможет встретиться с ней у дверей конференц-зала, и чувствовал себя прескверно.
Чтобы отвлечься, он постарался переключиться на рабочие темы. Это помогло.
Он повернул за угол и увидел Джессику. На ней были брюки и жакет, цвет которого гармонировал с ее темно-русыми волосами. В ее руках как всегда были калькулятор и папка с документами. Джессика еще не увидела его, и он успел прийти в себя от охватившей его легкой волны трепетного волнения, которое он всегда испытывал при встречах с ней.
— Не слишком ли рано? — обратился к ней Адам.
Джессика показала на папку с документами.
— Надо еще раз кое-что просмотреть.
Она прислонилась к стене. Номер сорок четыре семьсот тринадцать выглядел вызывающе спокойно.
Адам покачал головой. Ему необходимо было четко придерживаться заранее намеченной линии поведения. Быть коварным, вкрадчивым, льстивым, космополитичным.
— Прошлой ночью меня посетила бессонница.
Фантастические мечты не давали сомкнуть глаз.
От удивления у Джессики совершенно произвольно открылся рот.
— Прости, что ты сказал?
Адам приставил руку к стене всего в нескольких дюймах от ее роскошной шевелюры.
