рассказывала.
— Ну, не сто, поменьше... Тогда зачем ты подчеркнула, озвучила передо мною, что будешь еще раз проверять? Дабы я в девяностый раз впечатлился твоим неизбывным служебным рвением и твоею ошеломляющей добросовестностью? А, Софушка хитротылая? Что молчишь? Иди, нотация закончена...
Еще через минуту Сигорд водрузил очки на нос и сам пробежал глазами все три странички документа. София покорным сусликом замерла за плечом. Господин Сигорд и не кричит никогда, не вспыхивает, но может быть очень резким, язвительным и колючим. А уж если кого занес в черный список — никогда больше с этим человеком дел не имеет, злопамятен. Эриду попросился однажды на прежнее место работы, сам Яблонски за него ходатайствовал — нет, чугунная стена, даже и объяснять ничего не стал: нет и все! Но сегодня он, похоже, в настроении.
— Вот это вот слово... Джа-ма-херия... Оно обязательно здесь?
— Это же их официальное название, они так требуют.
— Да?.. Господи, сколько чудиков в мире, каждый в свой нос убивается, лишь бы выпендриться... Джамахерия... Но сделка обещает быть интересной... Свари еще чашечку, пожалуйста, только послабже сделай, примерно вдвое. И поскорее
— вот-вот начинаем.
— Господин генерал-полковник! Согласно вашему...
— Не ори на весь дом, сделай милость. Привет, Эдгар, привет, дорогой. — Сабборг встретил его стоя, хотя и не поспешил навстречу с объятиями. — «Господин генерал-полковник» — слишком официально и длинно, «дядя Арвид» — тоже как-то глупо звучит... Вот что, Эдгар, зови меня шеф! С одной стороны так меня называют мои подручные, все эти заместители и начальники важнейших отделов, а с другой... Ну, короче, и в меру развязно и вполне уважительно. Ты как?
— Я — за.
Еще бы он не был за, когда предлагает глава Конторы, могущественного министерства внутренних дел! Впрочем, никто из них двоих и не удивился согласию.
— Отлично. — Короткий дружелюбный тычок жирным кулаком в плечо, взгляд в упор и сверху вниз. Опытный сукин сын, царедворец и допросчик. Хотя бы сесть предложил. — Как жена, как дети, как настроение?
— Все отлично... шеф... — Шредер все же ощутил неловкость от непривычного обращения и засмеялся, покраснев. Хохотнул и Сабборг, коротко, но с пониманием. Странное дело: за последние годы он почти не постарел, разве что несколько раздался вширь, хотя куда еще, казалось бы... Шредер, во время иневийской ссылки, не раз бывал в Бабилоне по служебным и личным делам, Сабборг неоднократно наведывался на подведомственные территории в Иневии, они бы могли встретиться при желании, но все как-то так не складывалось, орбиты были разные — и по направлению, и по высоте, и вообще...
— Угу, ты слегка заматерел, Эдгар. Тебе идет. Что там у тебя под мышкой — бомба?
— Нет, ящик виски. Вам в подарок. Искренне, от всего сердца.
— Мои подсказали? Мик, небось, научил?
— Никак нет! — соврал Шредер. — Обратите внимание на этикетки и лэйбл: от самой Иневии вез, а туда непосредственно из Шотландии доставили, через Канаду, правда, чуть ли ни контрабандным путем. Специально для вас охотился именно за этим сортом. — Шредер действительно раздобыл ящик превосходнейшего виски, будучи еще в Иневии, за большие, но в общем-то умеренные для такого виски деньги, однако планировал употребить его для собственных нужд... Михаэль дал ему совет, и Шредер мгновенно решил последовать ему, даже сделал для этого крюк домой по пути в Контору. Шредер любил соображать быстро и действовать точно — в данном случае на вранье никто его не прихватит. — Я всегда помнил, ни на минуту не забывал — кто меня поддержал в трудную минуту.
— Хо! Спасибо, дорогой, хорошо угадал, приму с превеликим удовольствием. Ух, цвет какой! Садись, кури, отдыхай. Чайку хочешь?
— Буду рад!
— Сделаем. А у нас — говно дела. Ты, я слышал, в фаворе?
— Не так чтобы... Относительно да, во всяком случае с прошлым не сравнить.
— С прошлым... Хапал не по чину, дружок, виноватить некого. Нынешний тебя вытянул из задницы, должность дал, но только ты ему на верность не спеши присягать, барахло у нас президент, никудышный. Как говорится: нелегко быть самодуром, никто тебя не понимает. Слабак, экономика разваливается, армия гниет, с хвоста и с головы, и принюхиваться не надо. Порядка нет, всякие там Дофферы мышей ни хрена не ловят... Оклады грошовые.
— Я его не имел чести знать вблизи, как вы, но готов поверить в ваши слова. А кроме того... шеф... мне есть на кого ориентироваться в своих взглядах и поступках...
— На меня, что ли?
— Так точно.
— Это пока я при делах, пока в силе. То есть, не надолго. Сам черт теперь не разберет, что делать, куда катимся... Политика — это жопа с заячьей губой, пахнет плохо и никого не красит. Ты вот что... Пока чай пьем, я тебе в двух словах обрисую нынешние расклады по дворцу и окрестностям, а ты на ус мотай. Ну и не последний раз видимся, постепенно притремся локтями в совместной современной жизни... Мне до пенсии не так уж далеко осталось, а ты молодой, у тебя все впереди, я по внутренним делам, а ты по градоустройству — нет повода перебегать дорогу друг другу. А?
— Да я клянусь...
— Неужто? Чужие клятвы — тоже вранье. Ты словами просто скажи: да? нет?
— Еще бы, конечно! Я с вами, весь, без двуличностей. Да.
— Это хорошо. Эх, на работе мы, а то бы... ну ничего, чай — он тоже полезен для здоровья.
Биржевые операции, проворачиваемые «Домом фондовых ремесел» по методике Сигорда, приобрели такой размах, что перестали быть незаметными: даже будучи разбиты на сотни более мелких сделок, покупки и продажи оставались достаточно внушительными, чтобы обратить на себя внимание биржевых коллег. Сигорду не раз и не два казалось, что однотипный, близнецовый характер ежедневно совершаемых операций вызвал прицельный интерес аналитиков из других брокерских домов... да, да, они явно что-то заподозрили... Или заподозрят вот-вот... Пришлось маскироваться, действовать также и в рамках общепринятых бизнес-манер, а для этого отвлекать от игры значительную долю оборотных средств... Но Сигорду и здесь везло, хотя и не так резво, как с помощью его идеи. В то же время, бывало, что и на отвлеченные деньги получалось огрести великолепные барыши, как, например, в авантюре с телефильмом...
Мысль о том, чтобы профинансировать какую-нибудь киношную, либо телевизионную постановку и срубить на этом прибыль, высказал Яблонски, Сигорд же немедленно его осмеял. Но предметно задумался, потому что Яблонски выложил при этом несколько серьезных аргументов, самым веским из которых было знакомство Яблонски с одним из продюсеров и новые связи сына. Личное знакомство, долгое, не омраченное враждой, предательством и неотданными долгами. Продюсер в очередной раз и не по своей вине оказался на мели, для них это почти естественное положение дел, и готов был почти на все, лишь бы процесс съемки телефильма не прерывался... Очень уж он рассчитывал на успех, зрительский и коммерческий. Достаточно сказать, что сам Чилли Чейн, прочтя сценарий, неожиданно загорелся и немедленно передал компаньонам через Ричарда, что согласен на главную роль, причем за минимальнейший гонорар (но при условии семипроцентного участия в прибыли, если таковая возникнет).
Сто двадцать серий, костюмный фильм-сказка, с множеством принцев и принцесс, с лабиринтами, с мантикорами, с поединками на мечах...
— Куда скачешь, Лорд?!
— К концу времен!
— Удачи!..
И если сам Чилли Чейн согласился — другие звезды потянулись вереницей, хоть в очередь их ставь. И режиссеры классные, и инвестор полон денег и энтузиазма.
