на высоких каблуках, стоявшие рядом с его ботинками. Райан расплылся в улыбке и лег, заведя руки за голову. Стало быть, это Бекки с материнской заботой укрыла его пледом. Райан едва не рассмеялся вслух, но вовремя сдержался.
Интересно, что она скажет утром? Особенно когда Майк начнет допытываться, почему это Райан ночевал у них дома. Мысль об утре отрезвила его. Если он сейчас не разденется, то утром придется ходить в измятой одежде.
Стряхнув плед, Райан встал с дивана, снял рубашку, повесил ее на спинку кресла и положил на кофейный столик часы. Выдернув из петель брючный ремень, он сунул руку в карман, чтобы выложить мелочь.
Ай! Палец укололся обо что-то острое. Что за черт? Ах да, Сарин зуб! Райан вновь сунул руку в карман и извлек находку. Подбросил зуб на ладони и поймал. Вспомнить только, какое представление устроила малышка из-за выпавшего зуба!
Весь вечер она расшатывала его и наконец добилась успеха. Потом все прочие обсуждали свои излюбленные методы удаления зубов и сравнивали подарки от зубной феи. Сара отправилась спать лишь тогда, когда получила от Райана обещание рассказать ее матери о великом событии. Райан торжественно пообещал и перекрестился: «Вот те крест и чтоб мне сдохнуть, если совру».
Но когда Бекки вернулась, он уже спал. Усевшись на диван, Райан рассматривал крохотный неровный зуб, красовавшийся в самом центре его могучей ладони. Потянувшись за часами, он убедился, что уже довольно поздно — почти три часа ночи. И снова уставился на зуб.
Как ты думаешь, мысленно обратился он к зубу, могу я сейчас пробраться в спальню Бекки? Разбудить ее посреди ночи? Нет? А как же мое обещание Саре? Я ведь перекрестился. Знаешь, какие ужасы случаются с теми, кто так клянется, а потом нарушает клятву?
Райан ухмыльнулся, потешаясь над собой. До чего он дошел, а? Разговаривать с зубом! Потом он подумал о Бекки. Она крепко спит. Разбудить ее, отдать зуб и быстренько вернуться в гостиную. Может быть, если ему повезет и Бекки будет очень сонная, ему удастся украдкой сорвать поцелуй.
Но потом — сразу назад, в гостиную.
Райан решительно сунул зуб в карман и встал. Стараясь не шуметь, он на цыпочках поднялся по лестнице и отворил дверь в ее спальню.
Серебристая полоса лунного света перечеркнула изножье кровати, но сама Бекки оставалась в тени.
— Бекки! — прошептал Райан. — Бекки!
Она не шевельнулась. Райан бесшумно подошел к кровати. Легонько коснулся плеча Бекки, и она беспокойно заерзала.
— Бекки! Просыпайся, родная.
Ладонь его лежала на нагом плече. Неужели Бекки спит обнаженной? Все это время Райан ломал голову, в чем же она спит, но такая возможность ему даже не приходила в голову. Рубашка, которую Бекки одолжила ему в тот первый день, так и лежит в тумбочке у его кровати. Та Бекки, которую Райан, как ему казалось, знал, должна бы спать в пижаме или ночной сорочке на случай, если дети проснутся посреди ночи.
Райан нежно провел ладонью по плечу Бекки, и тут сердце его забилось сильнее, неровными толчками отзываясь в ушах. Дрогнувшие пальцы наткнулись на соскользнувшую с плеча тоненькую бретельку ночной сорочки. Райан одним пальцем провел по узенькой полоске ткани, но остановил себя там, где бретелька исчезала под простыней.
Так, значит, Бекки носит его подарок? Райан подавил стон и присел рядом с ней на кровать.
Тяжесть его тела чуть перекосила матрас, и сонное тело Бекки подкатилось к нему; простыня соскользнула с ее плеч до самой талии.
— Бекки, родная, пожалуйста, просыпайся, — умоляюще прошептал он. — Иначе я с ума сойду. Пока тебя не было дома, у Сары выпал зуб.
Бекки что-то сонно пробормотала и повернулась. Когда глаза Райана привыкли к темноте, он разглядел, что ее ресницы задрожали и медленно начали подниматься.
— Привет, — губы Бекки тронула чарующая улыбка.
Райан открыл было рот, но глаза Бекки вновь закрылись, и она свернулась клубочком, прижавшись к его бедру. Райан вытер пот, крупными каплями проступивший на нижней губе. Ему казалось, что он превратился в ядерный реактор, который вот-вот взорвется. Бекки что-то сказала, но так тихо, что Райан не сумел разобрать ни слова.
— Что ты говоришь?
— Возвращайся в постель, Райан. — Голос Бекки, невнятный со сна, проникал сквозь все преграды здравого смысла, манил его, звал. Призвав на помощь остатки выдержки, Райан цеплялся за свои благие намерения. Но…
Возвращаться в постель? Неужели он ей снится?
Нога Райана задрожала, когда ладонь Бекки коснулась его колена. Не открывая глаз, Бекки ласкала пальцами его бедро, затем ее рука скользнула в пах. Прикосновение было столь интимным, что его плоть ожила. Остатками сил и здравого смысла Райан боролся с неудержимой жаждой стиснуть Бекки в объятиях.
Терзаемый близостью Бекки, он отвел ее руку и потянулся, чтобы включить ночник. Лунный свет не оставил камня на камне от его сдержанности, и он надеялся, что более яркое освещение рассеет атмосферу интимности. Он просчитался.
Каштановые кудри Бекки в беспорядке рассыпались по подушке; розовые кружева почти сливались со сливочно-белой кожей. Простыня укрывала ее до талии, ниже того места, где шелковая ткань рубашки натянулась, очертив полные груди. Белые простыни. Розовый шелк и белый хлопок.
Фантазия Райана воплотилась в жизнь.
Он опустил голову и крепко, до боли зажмурился. Хриплое дыхание сотрясало легкие, внезапно ощутившие недостаток воздуха.
— Милая, — прошептал Райан срывающимся от желания голосом. — Проснись. Пожалуйста.
Бекки была совсем сонная, и тяжелые веки никак не хотели подниматься, но все же ей удалось открыть глаза. Какое странное лицо у Райана. Ему больно? Одурманенная дремотой, Бекки перевела взгляд на его грудь. Тусклый свет ночника мерцал на густых золотистых завитках.
Ей снилось, что они занимаются любовью, наслаждаясь друг другом. То, что он оказался здесь, реальность или продолжение сна? Во сне Бекки ласкала его и принимала ласки. Если она сейчас прикоснется к Райану, окажется ли он иллюзией?
Пальцы Бекки пробежали по его коже, зарываясь в густую поросль золотистых волос на груди.
Тело Райана напряглось, отзываясь на прикосновения Бекки. Боль, мука неутоленного желания становились невыносимы.
— Бекки, любовь моя, не надо. Остановись.
В тишине спальни голос Райана прозвучал хрипло и громко, и Бекки очнулась. Итак, это не видение из ее сна со страстным шепотом и нежными обещаниями — это настоящий Райан.
Первым ее порывом было отшатнуться, но Бекки остановила боль, которую источали глаза и лицо Райана. Боль и страсть. Глядя прямо в эти серебристо-синие глаза, Бекки вспомнила, какой это замечательный человек. Он старался быть при ней, когда она в нем нуждалась. Он был добр к ее детям и нежен к ней в тот вечер, когда она рыдала в его объятиях. Он хочет ее.
И этой ночью Бекки наконец могла себе признаться, что в переплетении противоречивых чувств, которые она испытывала к Райану, появилась искристая, радужная, хрупкая ниточка… любви? Нет, не любви, ни в коем случае не любви, но этот человек ей небезразличен, и он много раз доказал, что и она, Бекки, небезразлична ему. Она хочет его.
ГЛАВА 10
