потом она думала только о Райане, о самом Райане.
Неподдельное и нежное сочувствие, с которым Райан встретил ее рассказ об Эрике, подействовало на Бекки, словно катарсис. Теперь-то она ясно понимала, что между этими двумя мужчинами нет совершенно ничего общего.
Эрик всегда прогонял от себя детей, кричал на них. Бекки никогда не знала, когда он явится домой и явится ли вообще. Он относился к дому, словно к отелю, дети в его глазах были надоедливой помехой, а сама Бекки — удобством, если не хуже. Со времени развода отношение Эрика к семье и дому не изменилось ни на йоту.
У Райана и для Дани, и для других детей всегда находится доброе слово или время помочь. Он всегда предупреждает, если ему случается забирать Дани позже обычного, и никогда не забывает поблагодарить Бекки за сверхурочную работу.
Он постоянно дает понять, как относится к Бекки. Внезапно обернувшись, она то и дело натыкается на взгляд Райана, полный желания. Проходя мимо, он успевает нежно погладить ее по щеке. Стоит им случайно столкнуться, как его дыхание учащается. А эти его случайные поцелуи, так легко касающиеся ее губ…
И подарки. От прозаических до самых возмутительных. От новых покрышек до подброшенной ночной сорочки. На миг Бекки пожалела, что отказалась от воздушной ласки прозрачного шелка и кружев, но твердой рукой сокрушила в себе эту слабость.
Все эти дары были следствием того, что Райану небезразличны ее покой или безопасность, несмотря на выдуманные предлоги, которые он изобретал, чтобы помешать Бекки отказаться от подарков.
Кроме ночной сорочки. Эта мелочь не имеет ничего общего ни с покоем, ни с безопасностью.
Бекки ощутила жар, приливший к лицу, и застыла с улыбкой на губах, пока порыв ледяного ветра не задрал ей юбку. Ее руки покрылись гусиной кожей, и лишь тогда она осознала, что стоит на крыльце собственного дома и грезит наяву о Райане. Бекки тихонько открыла входную дверь и вошла.
В доме было темно, только из гостиной доходил неяркий приглушенный свет. Стояла тишина — явный признак того, что дети спят и нянь-новобранец справился со своей ролью.
Она сделала шаг, и высокие каблуки так громко стукнули об пол, что Бекки поспешно сбросила туфли и понесла их в руках.
Бесшумно ступая, она вошла в гостиную. При виде Райана ее пальцы с силой стиснули туфли — столько сил потребовалось ей, чтобы удержаться от искушения и не коснуться его. Растянувшись в полный рост на диване, ее добровольный помощник спал сладким сном, успев только сбросить куртку и ботинки.
В свете лампы, горевшей на столике рядом с диваном, встрепанные волосы Райана превратились в сияющий золотом шлем. Лицо его, смягченное сном, казалось мальчишеским, даже беззащитным.
Бекки беззвучно хихикнула. Должно быть, он так и заснул, пытаясь устроиться поудобнее. Безотчетный порыв заставил ее шагнуть ближе и остановиться между диваном, на котором вытянулся Райан, и его отброшенной рукой.
Всегда блестящие глаза Райана были теперь закрыты, и Бекки с удовольствием ощутила свою власть над ним. Теперь-то можно наглядеться на него досыта, а он так никогда ничего и не узнает. Взгляд Бекки медленно скользил по телу спящего. Он лежал, запрокинув голову, и четкий профиль, абрис носа и подбородка ясно выделялся в приглушенном свете лампы. На небритом подбородке золотился рыжеватый пушок. Вторая рука покоилась на плоском животе, большой палец засунут за пояс джинсов, ладонь накрывает…
Бекки отпрянула и метнула беспокойный взгляд на лицо Райана. Теперь она разглядела, что под глазами у него темные круги, а красивое лицо посерело от измождения. Господи, как же он устал! Она протянула было руку, чтобы разбудить его, но передумала. Ему нужно выспаться, а не ехать ночью на другой конец города, чтобы утром еще раз вернуться сюда за Дани.
Бекки поставила свои туфли рядом с ботинками Райана и на цыпочках направилась к комоду, где всегда держала плед, потому что ночами в доме бывало прохладно. И не счесть, сколько раз долгими одинокими ночами этот бабушкин плед согревал ее, когда она бодрствовала перед телевизором и смотрела в ночной программе старые фильмы.
Вернувшись к дивану, Бекки положила откинутую руку на грудь, укрыла его и подоткнула плед вокруг плеч. Не удержавшись, коснулась губами его губ и отвела со лба непослушную прядь волос. На миг Бекки так захотелось улечься на диван рядом с Райаном, что она испугалась этого непрошеного порыва и, резво вскочив, почти побежала к лестнице на второй этаж. Если повезет и дети не разбудят Райана, он благополучно доспит до самого завтрака.
Добравшись наконец до своей спальни, Бекки разделась и запустила руку в нижний ящик гардероба, где лежала теплая ночная рубашка. Однако вместо привычной фланели пальцы нащупали шелк. Поколебавшись, Бекки извлекла находку на свет — в ее пальцах струился розовый шелк.
Она могла лишь гадать, как попала эта вещица в ее гардероб, пока не вспомнила злые огоньки в глазах Райана, когда потребовала, чтобы тот забрал свой подарок. Вот упрямец! Должно быть, он сегодня вечером прокрался сюда и спрятал рубашку в нижнем ящике. Бекки прижала злосчастную рубашку к щеке, наслаждаясь ощущением роскоши после стольких лет, когда ее уделом были только фланель и хлопок. Как же ей надоело вечно глазеть на витрины дорогих бутиков, завидуя женщинам, которые могут позволить себе шелковое, кружевное и атласное белье!
Так почему бы сейчас не надеть эту рубашку? Райан никогда не узнает об этом, не узнает даже, обнаружила ли она подарок. Бекки проворно набросила прохладный шелк на нагое тело и повернулась, чтобы полюбоваться своим отражением в большом зеркале за дверью спальни. Бретельки оказались такими тонкими, что были почти неразличимы на коже. Широкая полоса кружева шла по вырезу и подолу рубашки и окаймляла разрез, доходивший до бедра.
Какое великолепие! В жизни у Бекки не было такой дорогой и изящной вещи. В этой рубашке она почувствовала себя такой привлекательной. Желанной. Она приподнялась на цыпочки и закружилась. Шелковая роскошь всплеснулась вокруг ее колен и мягко опустилась к лодыжкам. Бекки покачнулась, затем закружилась вновь и даже сделала несколько танцевальных па, вне себя от счастья. Остановившись, она широко раскрытыми глазами смотрела на себя в зеркало. Счастливая? Желанная? Блаженная улыбка растаяла на ее губах. Неужели она счастлива?
Неужели и впрямь чувствует себя желанной?
Да, решила Бекки, и вновь улыбка тронула ее губы. Да, чувствует, и это благодаря мужчине, который спит сейчас на диване в гостиной. Постоянно на разные лады он давал ей понять, что она желанна. И сейчас… сейчас она и вправду счастлива.
Бекки подавила смешок, закипавший у нее внутри, и прошлась по комнате походкой, которой позавидовала бы любая женщина-вамп из старого кинофильма. Сегодня ночью впервые в жизни она почувствовала себя по-настоящему роскошной женщиной.
Она выключила верхний свет, отбросила простыни и упала на матрас, приняв экстравагантную позу. Чувствуя себя глупо, тем не менее наслаждаясь вовсю, Бекки засмеялась и перекатилась на живот. Пальцы ее нашарили соседнюю подушку — пустую, холодную. Вот если бы…
Бекки заснула, и ей снилось, что она разделяет любовное блаженство с мужчиной, спящим внизу.
Райан содрогнулся и в полусне натянул одеяло, стараясь укрыть плечи, но лишь стащил его с ног. Что это стряслось с одеялом, раздраженно подумал он, продираясь сквозь дрему. И отчего это в спальне так холодно?
Он повернулся на бок, пытаясь устроиться поудобнее, но тут колени ударились обо что-то острое. Что за дьявол? Райан выпростал руку из одеяла и ощупал непонятный предмет. Столик?!
И тут он вспомнил. Ну конечно же, он в доме Бекки. Присматривал за детьми. И, должно быть, уснул. Райан открыл глаза и огляделся. В комнате было темно. Разве он не оставлял свет? Пошарив над головой, Райан отыскал выключатель и включил свет. Потом его рука упала на грудь и наткнулась на что-то мягкое. Господи, плед!
Он приподнялся на локтях. Кто-то укрыл его пледом. Кто? И когда? И тут Райан увидел женские туфли
