Именно в силу того, что все или почти все мне доступно, вешаю я себе на судьбу балласт и вериги, в виде добровольных ограничений, а иначе… Об иначе тоже как-нибудь потом порассуждаем, но один маленький сухенький примерчик по поводу моих опасений выдам: я легко могу вживить себе электроды в центр удовольствий в мозгу, установить бесперебойное питание и очищение организму – и тем самым устроить себе бесконечный кайф на всю оставшуюся вечность. Кайф, который круче власти, секса, героина и жратвы. Я попробовал однажды и не на шутку испугался. Я – испугался! Я!… Есть для меня и более фатальные перспективы, однако и эта нехороша. Да вот, и на меня есть ужасы, что неизбежно! И этого парадокса не избежать, поскольку мое могущество может быть легко побиваемо моими же возможностями, направленными против меня. Недаром сказано, что человек сам себе лучший камикадзе.
Пришлось намертво себе сказать: не хочу! Да и кто бы согласился на подобный беспредельный рай? Думаю – никто. А почему? А потому, что… После, я же сказал, сейчас же пора мне в Питер, не то на работу опоздаю. Впрочем… Кто бы согласился – тот все равно что умер, ни единого бита разницы. Понятно? Нет? Тогда позже подискутируем.
Да, я работаю в одной конторе, типа, помощником брокера числюсь, или брокером уже? – надо в свою трудовую книжку заглянуть, уточнить, зарабатываю честным человеческим трудом на хлеб насущный. А фирма моя занимается ценными бумагами, так сказать – оператор-спекулянт фондового рынка. Раньше я в конторе у братьев Мазкиных трудился, потом сюда, в «Формула У». Почему – спросите вы, ведь там больше платили и готовили меня на повышение, сектор банковских векселей возглавлять? Вот именно поэтому и ушел. Деньгами я много тысяч лет пользуюсь, самых разных видов и типов, но ни разу в них не нуждался, разве что по собственному хотению; да и перспективы профессионального и карьерного роста мне по большому оркестровому барабану, бо я покоролевствовал вдоволь, святости хлебнул, вождизмом переболел… А тут удобно: расписание почти свободное, в конце недели доложусь на Невском 58, начальству, сверю с ними расчеты, получу очередной пучок заданий – и кум королю: хочу – в кино иду, хочу по мирам болтаюсь, ведь я одинокий холостяк, домашнее хозяйство не допекает… И все эти удовольствия – в оплачиваемое рабочее время. Но так, чтобы на начальство случайно не нарваться… Шучу. Мог бы и землекопом вкалывать, я не гордый, да скучновато эдак-то с лопатой, угол обзора узковат.
Что мне нужно сегодня сделать? Заехать на Невский, в офис, провести «оброчный» час в кабинке, подстерегая случайных клиентов, получить доверенность и якобы съездить за документами по одному адресу… Полтора часа – всего делов.
В моей собственной жизни я зову себя просто Зиэль. В земной жизни, в Полном Питере есть у меня фамилия, имя и отчество.
Глава 2
Ни войны, ни эпидемии, ни вредные привычки – ничто нас не берет! Похоже, природа неизлечимо подсела на человека.
Питерский «час пик» не так уж и страшен обывателю, если он пешеход и не торопится к станку с утра пораньше. В советское время – да, хоть в метро, хоть в трамвае, хоть в восемь утра, хоть в шесть вечера – невыносимо всюду: только выкарабкался из транспортной душегубки – сразу же пристроился в длинную и такую же душную во всех прямых и переносных смыслах очередь за… маслом, сигаретами, носками, туалетной бумагой, ботинками, авторучками, билетами в кино, газетами… Постоял вдоволь – и, как правило, купил, не то, так это – все равно пригодится… За телевизорами и холодильниками, автомобилями и квартирами очереди в магазины не стояли; те очереди, которые за социалистическим дефицитом, за так называемыми предметами роскоши, они долгие, живут не только в специальных списках, но прорастают в сердцах и умах человеческих, они надомны, эти очереди, неотвратимы и незыблемы, но зато каждый вовремя подсуетившийся счастливчик знает, что еще три, пять или каких-то восемь лет ожидания – и ему выпадет счастливый черед покупать собственный автомобиль марки «недофиат-66». Казалось бы, неудобно этак-то жить, завистливым завтрашним днем, неуютно… Однако взамен изобилия, наблюдаемого сквозь игольное ушко, была стабильность в обществе, предсказуемость и уверенность в завтрашнем дне. Кто мог знать, что тот стабильный завтрашний день – так резко обернется нестабильным сегодняшним?…
Да, а теперь нет никаких очередей за легковыми и грузовыми моторами, но есть ежедневный и изобильный час пик для активных автовладельцев. В метро им ездить унизительно, в пробках стоять – накладно и утомительно, вот и мучаются, бедные, разрываются в намерениях и стимулах, но на велосипеды и трамваи никак не пересаживаются.
Велимиру, принципиально пешему, гораздо проще путешествовать по мегаполису в поисках зарплаты и развлечений: захотел – к его услугам станция метро «Пионерская», захотел – «Старая деревня», либо «Комендантский проспект» – а там двадцать три минуты – и он в офисе. В этот простой будний день Велимир решил почему-то воспользоваться «купчинской» веткой, хотя обычно предпочитал правобережную линию, все еще менее загруженную пассажирами, чем древняя «московско-петроградская». Многоразовая карточка удобнее, но жетон – надежнее, Велимир любил снобствовать на свой манер и пользовался только жетонами, а в наземном транспорте расплачивался наличными. Зато не будет жаба душить – рассуждал он про себя, а чаще вслух – чтобы платить за маршрутку, когда вот-вот подойдет троллейбус, пусть и переполненный малость, но – оплаченный, то есть – почти бесплатный.
Человек – не пчела и не овца, чтобы добровольно сбиваться в рой или в гурт, ему противоестественно ощущать, как со всех сторон в него дышат, упираются, вдавливаются соплеменники, глупцы, не нашедшие лучшего места и времени, чем стоять рядом и оттаптывать тебе остроносые туфли по двести уедов пара… По странному течению обстоятельств, Велимиру несложно путешествовать в переполненном метро: даже утром, когда на некоторых станциях у пассажиров хрустят очки, зонты и кости, Велимир стоит (он очень редко ездит в метро сидя) один, в центре невидимо очерченного круга, диаметром в 91,5 сантиметра и никаких неудобств с толкотней и защупываниями не имеет. Почему так происходит и почему соблюдается именно такой, довольно странный размер пространства? Да потому.
Есть у Велимира тайные способности, отличающие его от простых граждан и могущие запросто решить 99% с гаком всех мыслимых насущных человеческих потребностей, сверхъестественные способности, которые и столичному архичиновнику из лицензионного комитета не по карману, но нынче в кайф ему жить, почти не выходя из народа, вот он и живет как ему нравится.
На «Горьковской», при высадке-посадке, выскочила вдруг глумливая цыганская морда из хмурой толпы, кольнула взглядом Велимира – и пропала. Однако одного этого мига хватило, чтобы благодушное настроение улетучилось, уступив место сонному неудовольствию и смутной тревоге. Велимир выковырнул оба наушника, чтобы музыка не отвлекала, и принялся думать и вспоминать: где бы он мог видеть этого цыганчика со старомодными фиксами в препохабном рту?… В прошлой жизни, в фильме, или на той неделе?… «Следующая станция „Сенная“! Осторожно, двери…» О, черт! Велимир подналег и против течения успел вывинтиться из вагона на перрон, сопровождаемый энергичными диагнозами и пожеланиями потревоженных пассажиров.
Без восьми десять, чика в чику – успевает к верстаку… И он успел – вовремя, как всегда.
Но, все же, хорошее настроение к нему так и не вернулось в то июньское утро, а неприятность – вот она, не иначе цыган сглазил, – да премерзкая: прощай теперь мечта плейбоя о сегодняшнем рабочем дне, безнравственно и бессовестно закошенном под личную жизнь и иные развлечения. Но, с другой стороны, – и деньги командование посулило нешуточные, есть за что землю носом рыть…
Вот как все началось.
– Вил! Срочно к шефу! – Только-только успел поерзать задом – притереться к стулу да ткнуть пальцем в кнопку чайника, чтобы вскипел, да сказать «скоро будет» в назойливую трубку, – и вот тебе на: алый ноготок с розочкой на длинном пальце стучит по прозрачной пластмассовой переборке…
– Во-первых, здравствуй, Светик мой ясный. Ты как? Отлично выглядишь. Во-вторых…
– Не идиотничай. Бегом к шефу. И причешись, пожалуйста. Я уже хотела тебе на трубку звонить…
– А у меня нет трубки. Вернее, есть, но смотря что понимать под…
– …да вспомнила, что нет. Иди, давай, и прекрати свои пошлости.
