правду.
– Пока что вся правда в том, что убил ее не ты, – тихо сказала Кэтрин.
– Слава богу. – Он повернул кран. – Но это еще не значит, что я ни в чем не виноват. Я ведь работал на Джейкобса и Кина.
– Ты, конечно, можешь винить себя сколько хочешь. – Она опустилась на стул. – Но послушай меня. То, что эти двое были частью твоей жизни, ничего еще не значит.
– Я только хочу сказать, что иногда даже случайное соприкосновение с чужой жизнью отзывается самым непосредственным образом. – Галло налил в кружку немного бульона. – Ты по себе это знаешь.
С чем тут поспоришь? Ее жизнь соприкоснулась с жизнью Раковача, а пострадал в результате Люк.
– Напоследок Джейкобс все же сказал, что во всем виноват я, – горько усмехнулся Галло.
– Чепуха. Да ты ведь и не знаешь, что он имел в виду. Джейкобс готов обвинить любого, кроме себя самого. – Кэтрин отпила бульона. – Терпеть не могу ждать. Мне вообще это все не нравится. Я бы предпочла, чтобы он сразу раскололся и все нам выложил.
– Я не трону его, если только он не оставит мне иного выбора.
– Знаю. – Откуда это? Джейкобс отнюдь не был невинной жертвой. Это он нанял Никсона убить их. И он почти наверняка имел отношение к смерти Бонни. Начавшийся давным-давно кошмар определенно затянулся, и положить ему конец мог теперь только Джейкобс. – Но мне все это не нравится. Не люблю, когда мучают людей.
Галло вдруг улыбнулся.
– То есть ты предпочла бы, чтобы я перерезал Джейкобсу горло и все этим закончилось? Ты странная женщина, Кэтрин.
Она пожала плечами.
– Я такая, какой меня сделала жизнь. Как и ты. И ты не такой уж… – Зазвонил телефон. Кэтрин взглянула на экран и нажала кнопку приема.
– Где вы, Ева?
– Судя по джи-пи-эс, в сорока пяти минутах от вас. Все в порядке?
– Ты имеешь в виду, узнали ли мы что-то от Джейкобса? Пока нет. – Кэтрин помолчала, потом добавила: – Правда, он признался, что Бонни убил не Галло.
– По-твоему, он говорит правду? С твоих слов у меня сложилось впечатление, что этот Джейкобс – мерзавец под стать Кину.
– Думаю, он не врал. – Кэтрин улыбнулась сидевшему напротив Галло. – Я, пожалуй, соглашусь, что эти двое друг друга стоят, но сейчас Джейкобс говорит правду. Ему страшно. Он знает, кто убил Бонни, и жутко боится этого человека. Нет-нет, – быстро добавила она, предупреждая следующий вопрос Евы. – Может быть, к тому времени, как вы приедете, нам удастся вытянуть из него что-то еще.
– Надеюсь. – Ева вздохнула. – Что ж, если так, я рада за Галло.
– Но сомнения остаются, да? Ладно, может быть, Джейкобс убедит тебя лучше, чем я. Вообще-то, мне уже надоело оставаться единственным позитивным голосом во всем этом хоре пессимистов. Мы с Галло только что говорили о том, как прикосновение к чужой жизни меняет людей к худшему. Но ведь бывает же и наоборот.
– Конечно, бывает, и ты сама тому доказательство. Я позвоню, когда будем подъезжать. – Ева дала отбой.
Кэтрин убрала телефон.
– Она рада, что Джейкобс очистил тебя от подозрений.
– Но поверила не до конца, – невесело заметил Галло. – Хорошо, что хотя бы ты не сомневаешься. Ты была маяком во тьме. Знаю, я тебе осточертел.
– Верно. Нервы потрепал изрядно. – Она посмотрела на него в упор. – Когда все кончится, за тобой должок.
– Согласен. И готов расплатиться. В любое время. Как пожелаешь. Может, сам придумаю что-нибудь новенькое.
Кэтрин отвела глаза.
– Долго еще нам здесь сидеть?
– Десять минут.
– Может, подождем Еву и Джо?
– А тебе не кажется, что будет лучше, если мы к их приезду во всем разберемся? С Джо Квинном я практически не знаком, виделись несколько минут перед тем, как его ранил Пол Блэк. Теплых чувств Квинн ко мне не питает.
– Мягко говоря. Но я бы на твоем месте его не винила. Ева для него – весь мир, а тебя он считал угрозой.
– Да я и не виню. Я бы тоже в его положении постарался стереть меня с лица земли. Хочу только сказать, что завалов впереди еще немало и разбирать их сейчас – не самое лучшее время. Да и надо ли, чтобы Ева присутствовала при нашем разговоре с Джейкобсом? Если кто и должен разбираться с этой мразью, так это я.
В этом Кэтрин была с ним согласна – на плечи Евы и без того свалилось слишком много испытаний. С другой стороны, она не хотела, чтобы Ева думала, будто Джейкобс отказался от обвинений в адрес Галло под давлением. Пусть бы приехала, оценила ситуацию и рассудила сама. По крайней мере, Галло это заслужил.
– Я бы предпочла подождать. Они будут здесь минут через сорок.
Галло открыл было рот – Кэтрин решила, что он станет возражать, – но он только пожал плечами.
– Как хочешь. Выбор за тобой. Да и Джейкобсу еще сорок минут не помешают. Может, будет посговорчивее.
Правильно ли она решила? Кэтрин не знала. Ситуация деликатная, а Ева и Джо могли добавить напряжения. Кто знает, чем обернется дело, когда они все сойдутся вместе.
– Я понимаю твои мотивы, – кивнул Галло. – Ты по натуре защитница.
– Верно. Но защищаю я только одного человека, моего сына. – Она поднесла к губам кружку с бульоном. – А ты и сам в состоянии о себе позаботиться.
Глава 17
– Хочешь, я сяду за руль? – предложила Ева, убрав телефон. – У тебя, должно быть, глаза устали вглядываться в туман. Мы уже едва ползем.
– Я в порядке.
Он и впрямь был в порядке. Немного бледноват, похудел фунтов, должно быть, на десять, но то были единственные признаки перенесенного ранения. Во всех же прочих отношениях он оставался тем Джо, которого она знала и любила. Выйдя из больницы, он старался беречь силы, и сейчас эти силы оказались как нельзя кстати. Остались при нем и решительность, и энергия, и ясность мысли. Во время их долгого и далеко не самого гладкого путешествия именно Джо улаживал все возникавшие проблемы, связанные с отменой рейсов и перерегистрацией. Именно он общался со служащими аэропорта и бюро проката автомобилей, проявляя куда большее, чем Ева, терпение.
Джо перехватил ее взгляд и улыбнулся.
– В больнице я лежал не из-за проблем с глазами. И все остальное тоже функционирует нормально. – Он слегка подался вперед, всматриваясь в туман. – Джейкобс сказал, что Галло не убивал Бонни?
Ева кинула.
– Но если не он, то кто? Может, они сами, Кин и Джейкобс? – Она потерла висок. – Я не знаю, что и думать. Кэтрин сказала, что Джейкобс знает, кто убил Бонни, но напуган до смерти и отказывается говорить.
