13
Они вновь собирались на вечеринку к тому самому учителю, в чьем доме познакомились. С тех пор прошло двенадцать лет, и их радушный хозяин давно отошел от преподавательской деятельности. Теперь он работал страховым агентом и носил парик. Однажды он напросился к Кейти и Тому в гости и явился с кожаным портфелем и дорогим ноутбуком, а после себя оставил распечатку договора о страховании и приглашение на вечеринку. Кейти с энтузиазмом приняла приглашение, а от страховки отказалась. Том предлагал сделать наоборот, но Кейти настояла на своем.
Том задумчиво наблюдал за тем, как она подкрашивает губы перед зеркалом и втискивается в облегающее черное платье. Он вновь увидел умопомрачительные бедра, обтянутые легкой тканью, некогда заставившие его сердце замереть. Он спрашивал себя, почему они больше не пробуждают в нем былых желаний.
– Коротковато, – заметил он.
– Да ну? Совсем
– Нет-нет, все в порядке. – Он пожалел о сказанном. Слишком легко было теперь поколебать ее уверенность в себе.
Они надеялись встретить на вечеринке множество старых друзей, но почти все гости оказались незнакомыми. Только музыка была та же – более чем десятилетней давности. Том подумал, что музыканты теперь, наверное, тоже носят парики. В доме было не протолкнуться. Хозяин сразу же начал приударять за Кейти. Том отправился на кухню в поисках холодного пива. Там разглагольствовал какой-то сильно поддатый тип свирепого вида с огромными, желтыми от никотина усами в пивной пене. Он держал речь перед гремя другими гостями, внимавшими ему с угрюмым вниманием.
– Все это было подстроено! – гремел тип. – Это был заговор. Сплошная показуха. Но затея была шита белыми нитками и потому провалилась. – Его глаза выкатились, как два желтка на сковороду, приглашая слушателей возразить ему, но желающих не нашлось. – И клянусь Богом, окажись на их месте, вы бы так же поступили!
Том взял пиво и вернулся в гостиную. Вокруг Кейти вились трое мужчин в темных костюмах. Том поморщился. Надо быть форменным идиотом, чтобы идти на вечеринку в костюме. Он опять пошел на кухню, где все, кроме пьяного, отмалчивались и избегали встречаться с ним глазами. Тот незамедлительно переключился на Тома.
– Ты веришь в Спасителя, как я понимаю?
– Я?
– Да. Но ты должен доказать свою веру. Он ведь мог все-все предсказать заранее, не так ли?
– При чем здесь я?
– Да-да, ты. Потому что он был обычный раввин. Наш Иисус был из рода обычных раввинов. Ты ведь знаешь Священное Писание вдоль и поперек, не так ли? – Он смачно облизнул усы и энергично кивнул в подтверждение собственных измышлений.
– Терпеть не могу людей, болтающих о религии на вечеринках, – заметил Том молчаливым слушателям; те ухмыльнулись.
– Я тоже, – заявил пьяный тип, хватая Тома за локоть. – Бери еще пиво – и я тебе все расскажу! Встань на его место. Ну? Стало быть, ты отдаешь себе отчет, что должен выполнить все свои пророчества. Найти осла, взгромоздиться ему на спину и въехать в городские ворота, когда твои фанаты будут орать тебе осанну! У тебя все точно рассчитано. – Он декламировал все это в манере актеров Викторианской эпохи. Том хотел выйти, но пьяный крепко вцепился в него. – Тебе также, без сомнения, известно, что они пригвоздят тебя к кресту, потому что в Иерусалиме уже прохода нет от самозванцев, так что всех «спасителей» сразу распинают. Но ты ухитрился, словно по волшебству, уцелеть даже на кресте, да? И затем… – Он вдруг устремил пронзительный взгляд куда-то за спину Тома. – Господи Иисусе, посмотрите только на эту сексуально озабоченную сучку в черном платье. Какая страстная красотка! Да, вот тут уж Господь, можно сказать, постарался… Это…
– Это моя жена, – сказал Том.
– Черт. Прошу прощения. Не хотел никого оскорбить.
– Тебе что, по зубам съездить? – гневно бросил Том. Он не на шутку разозлился.
Пьяный покачнулся и окинул взглядом атлетическую двухметровую фигуру Тома весом под сотню килограммов. Трое остальных отступили назад. Он подставил Тому правую щеку.
– Давай. Я заслужил это. Только двинь меня сюда, а то с другой стороны у меня флюс.
Том оттолкнул его лицо ладонью, взял пиво и вышел из кухни.
Часа через два он заметил, что этот тип пытается завязать разговор с Кейти. Он знал, что Кейти может постоять за себя, но тут вспомнил, как он сам познакомился с ней в этой самой комнате, и решил нарушить их уединение.
– Я только приносил извинения за то, что наболтал перед этим лишнего, – заявил пьяница, вытирая глаза и брызгая слюной.
– Это правда, – подтвердила Кейти.
– Эта женщина – просто идеал для мужчины. Сущий серафим. Можешь мне поверить. У меня богатый опыт. – Он покачнулся и чуть не упал.
– Ладно, нам пора домой.
– Береги ее! – прокричал пьяный ему вслед. – Она настоящий ангел небесный.
Хозяин проводил их до дверей и помог одеться.
– Слушайте, что это за дикарь? – спросил Том.
– Ох, я должен перед вами извиниться, – ответил хозяин, запечатлевая прощальный поцелуй на подставленной щеке Кейти. – Это мой брат. Он был священником и только расстригся.
14
– Когда ты слышишь крик «Аллах велик!», лучше сразу уносить ноги, – заметила Шерон, когда они прогуливались у стены Старого города.
Пройти можно было только от ворот Сиона до Дамасских, во всех остальных местах проход был закрыт из-за стрельбы накануне. Патрульных на стене было вдвое больше обычного, и вид у них был настороженный.
– В газетах не объяснили, что произошло?
– У нас никогда ничего толком не объясняют. Какой-то молодой араб бегал по улице с ножом и кричал эти самые слова: «Аллах велик!» – а затем пырнул ножом двух евреев. Его тут же пристрелил на месте один из солдат. После этого солдаты стали набрасываться на всех арабов, какие попадались им под руку, и избивать их до полусмерти.
– Но что заставило его так поступить? Что вывело его из себя?
Они остановились возле башни Давида и облокотились на парапет. Перед ними раскинулся армянский квартал. Шерон раскурила самокрутку, и Том узнал запах гашиша.
– Это невозможно объяснить какими-то конкретными причинами. Все это часть палестинского сопротивления. Для них это непрестанная борьба за нашу землю, за то, чтобы нас здесь не было, а мы хотим жить на нашей земле. К этому все сводится, так что время от времени происходят стычки вроде этой.
– Но зачем поминать Бога перед тем, как зарезать кого-нибудь? Я просто не вижу в этом смысла.
– Понятно, что ты не видишь здесь смысла. Но для палестинцев, как и для некоторых наших хасидов, религия неотделима от политики. Точно так же, как было во время основания города или при Иисусе.
– И сколько же это будет продолжаться?
– Полагаю, что вечно.
Пройтись у стены предложила Шерон. Отсюда, сказала она, Том сможет лучше разобраться в планировке города. Он был рад, что она пошла вместе с ним. Вооруженные солдаты с тоской и вожделением
