лифтами. Оливия промчалась по приемной мимо дежурного охранника, огрызнувшись, когда тот спросил ее имя. Не дожидаясь пока ей выдадут маленький пластиковый пропуск, она вбежала в один из лифтов и нажала нужную кнопку. На восьмом этаже обстановка, по ее мнению, больше подходила для отеля, чем для серьезного издательства. Оливия ворвалась в кабинет и остановилась, открыв рот и задыхаясь. Секретарша сказала:
— Мисс Котсволд, мистер Маккензи…
Стюарт говорил по телефону. Оливия шмякнула шестьдесят первую страницу ему на стол, опять сорвала с пальца обручальное кольцо и швырнула вслед.
— Ты подлый Иуда! — крикнула она и выбежала вон.
Стюарт сказал в телефон:
— Я перезвоню! — и пустился вслед за ней. Створки лифта уже закрывались, но он успел вставить между ними ногу. Они медленно раздвинулись несмотря на то, что Оливия нажимала на «ход».
— Какого дьявола, Оливия?! Как ты смеешь врываться сюда и что-то швырять в меня без всяких объяснений?
— Ах, ты желаешь объяснений? Так слушай! Помолвка расторгнута! Я лучше сдохну, чем выйду за обманщика! Как ты смеешь что-то обещать мне, даже и не думая выполнять свои обещания?!
— Какие обещания? — Он рывком раздвинул створки лифта, лицо его побелело от ярости, глаза сверкали ледяным блеском. — Какие обещания я нарушил, Оливия?
— Ты обещал, что «Лэмпхауз» сохранит свое лицо?!
— Да, и он сохранит!
— Нет, если мы въедем в это ханжеское, вульгарное, безвкусное, бесхарактерное здание!
— Уфф! Послушай, давай поговорим…
— Не желаю с тобой ни о чем говорить!
— Но ведь надо… — Он вошел в лифт и попытался обнять ее.
— Не трогай, Стюарт! — Она оттолкнула его. — И не думай, что можно раз за разом надувать меня!
— Милая, это все какое-то недоразумение… Ты злишься по пустякам…
— Это не пустяки!
Лифт остановился на полпути, створки раздвинулись, и несколько человек из персонала корпорации попытались войти.
— Простите, но мы сейчас никуда не едем…
Стюарт нажал кнопку «Подвал», а затем повернул аварийную рукоятку в положение «Выключено».
— А теперь давай поговорим разумно, а? И «Лэмпхаузу», и «Маккензи» будет лучше, если они поместятся под одной крышей — под этой! Для начала это будет гораздо экономнее. Ваш старый дом, тесный, мрачный и неудобный, он почти готов рухнуть. Я тебе говорил, что «Лэмпхауз» сохранит свое лицо и свой персонал — так и будет! Для него отводятся полностью четвертый и пятый этажи, двенадцать тысяч квадратных метров эффективной рабочей площади!
— Подавись ты своими метрами, Стюарт Маккензи! Мы никуда не поедем, старое здание — это дом родной для меня и моего персонала!
— Ты еще не назначена директором «Лэмпхауза», Оливия! Пока Совет директоров корпорации не одобрит мои указания и адвокаты «Лэмпхауза» и наши все не подпишут.
— Ага, так теперь начинается шантаж? Ты не руководитель, а грабитель! Тебе бы только пользоваться «Лэмпхаузом»!
Он в отчаянии рванул на себе волосы.
— Ты за ланчем сегодня не выпила?
— Что ты имеешь в виду? — осведомилась она.
— То, что сказал…
— Нет, не выпила! Единственный раз я упилась, когда ты меня заставил!
— Я заставил? Как?
— Ты хотел переспать со мной, не так ли?
— Да — но ведь не сейчас! Не тогда, когда ты ведешь себя как капризный ребенок, а не разумная женщина!
— Ах, так я — капризный ребенок? — Она попыталась включить лифт, но он перехватил ее руку.
— Почему мы так ссоримся? Прошу тебя, Оливия, не надо! Я ведь люблю тебя! Оставайтесь в своем дряхлом здании, мне все равно… Я только хочу сохранить тебя, вот и все… — Прежде чем она сообразила, что происходит, он снова надел ей на палец кольцо. — А теперь пойдем ко мне в кабинет и поговорим обо всем разумно. Агент Ратленд грозит расторгнуть контракт через суд. Не хватало мне еще, чтобы ты поступила так же!
Слегка успокоившись, Оливия тихо спросила:
— А как… я имею в виду, с чего бы это Ратленд расторгать контракт с «Маккензи»?
— Понятия не имею! Это не по моему отделу…
Он крепко обнял ее и жадно поцеловал, а затем повернул аварийную ручку, и они поехали корректировать шестьдесят первую страницу контракта «Лэмпхауз» — «Маккензи». Но это никак не удавалось, потому что у Стюарта было другое на уме — он пытался соблазнить ее тут же, на своем роскошном диване.
— Да перестань ты, работать надо!.. — Она пыталась оттолкнуть его, но в конце концов ослабела от смеха. Он немилосердно щекотал ее, запуская руки за пазуху, а она старалась сохранить самообладание и застегнутую на все пуговицы блузку в предвидении неожиданного визита его отца.
— Почему ты такая недотрога, ведь мы все равно поженимся? — спросил он.
— На случай, если я передумаю до той поры, пока будет составлен брачный контракт к моему полному удовлетворению, мистер Маккензи!
Тут, к счастью, заработал факс, выпуская из себя листок бумаги.
— Ладно, — сказал он и, освободив ее, пригладил растрепанные волосы и поправил галстук. — Катись отсюда, мисс Котсволд! Продолжим эту встречу попозже, в «Марианне»! — И проводил ее до лифта.
По дороге обратно, на Патерностер-роу, Оливия заняла место отца на заднем сиденье «даймлера» и уставилась в затылок Эрнста.
Ей было стыдно за устроенную сцену. Он ведь никогда не обещал ей, что «Лэмпхауз» не будет переведен из своего нынешнего, давно занимаемого помещения. Оно действительно было старым, ветхим и неэффективным. Умиление и ностальгия — вот что привязывало ее к этому зданию, которое, в конце концов, было всего лишь старой грудой кирпича.
Так почему бы не устроить демократический референдум, не спросить персонал — предпочитает ли он остаться или переехать в новое, современное, светлое здание филиала корпорации «Маккензи» в Фаррингдоне, где отводится двенадцать тысяч метров? Бэрди просто будет непонятно, куда деваться на этой Трафальгарской площади!
Кольцо снова было у нее на пальце, лицо пылало от счастливых и приятных мыслей о красивом и сексуальном, богатом и романтичном возлюбленном, который вскоре станет ее мужем. Что еще нужно для счастья девушке? Оливия завизировала страницу шестьдесят один у себя на коленях. Если персонал «Лэмпхауза» проголосует за переезд в новую контору, так и будет.
ГЛАВА 6
Оливия вряд ли слышала, что сказал Стюарт, ее голова была занята другим. Крепко сжав пальцами хрупкую ножку бокала с шампанским, она думала о том, что тоскует по прежней простой жизни с чашечкой кофе и ломтиком тоста по утрам или липковатой лапшой, приготовленной в микроволновке после работы.
Нынешняя роскошь сказывалась на ней и на ее талии. Обильные «рабочие» завтраки с булочками,
