— Ты, слезливый старый слабак! — прошипела Оливия, сжав его руку и увлекая на танцплощадку.
— Милая, я рад, что мы решили побеситься и организовать эту вечеринку. Кстати, не Оскар Уайльд ли сказал: «Ничто не имеет такого успеха, как излишества»?
— Положим, это сказал Дюма в «Анж Питу», причем не совсем так: «Ничто не имеет такого успеха, как успех».
— О'кей, я преклоняюсь перед твоими познаниями.
— Ближе к делу, Стюарт!
— Нелегко быть сыном скряги-мультимиллионера, да еще расточительным сыном! Он все еще строго судит меня и мои деяния. Однако благодаря тебе он одарил нас своей милостью.
— Что? — Она навострила уши.
— Выйдем и я тебе расскажу, под этим шатром чертовски жарко и шумно.
Они прошли в освещенный фонариками сад. Здесь было гораздо свежее, но еще более шумно: молодежь крутила такую оглушающую музыку, что, похоже, Мидхэрстская долина сегодня всю ночь спать не будет!
— Надо было пригласить Мидхэрстский струнный квартет и ублажить твою мать, — сказал Стюарт.
— Стюарт, не отвлекайся! Как это понять: «одарил нас своей милостью»?
Он похлопал себя по нагрудному карману.
— О самая достойная издательская жена!.. — И крепко поцеловал ее под сенью цветущих кустов. Но она тут же попыталась залезть к нему в карман. Он едва успел перехватить ее руку.
— Стоп, озорница! Впрочем, ты все равно не сможешь читать в темноте.
— Рассказывай, или я столкну тебя в навозную кучу, приготовленную для этого несчастного виноградника! Что у тебя там, в кармане?
— Чек на миллион монет, детка.
— Ты имеешь в виду — миллион фунтов? Но почему?
Он пожал плечами.
— Думаю, потому, что ты во всем была молодцом, включая целый букет внуков для него.
— Мы не можем принять этот чек, определенно не можем!
— Еще как можем! Для него такой подарок трем английским внукам — сущий пустяк. Твой отец сделал куда больше, купив нам этот дом и выручив мою долю «Лэмпхауза».
— Четырем.
— Что-о? — Он метнул на нее встревоженный взгляд. — Ты снова…
— Это, может быть, ложная беременность, дорогой.
— Нет… Скажи, что ты шутишь, дорогая!
— Скорее всего, это ложная тревога, Элизе ведь всего три месяца. Но, с другой стороны, может, и нет…
— Оливия!
— Да, Стюарт?
— Я не могу позволить себе столько детей!
— Теперь, милый, можешь, твой папа только что вручил тебе «карт-бланш». Думаю, мы остановимся на шести… На детях, конечно, хотя шесть миллионов фунтов тоже было бы неплохо. Дети — наш страховой полис на будущее.
— А в брачном контракте мы это оговаривали?
— Скорее в любовном контракте, не на бумаге, а на черных шелковых простынях. Я знала, что ты будешь хорошим отцом, так что стыдно не использовать тебя в полную силу.
Она вытащила его из кустов и повела к гостям.
— Улыбайся!.. — Она ткнула его под ребра. — Ложная беременность — согласно доктору Оуэну. Так что пойди и спроси его!
Она подтолкнула его в направлении Оуэна Гаррета, погруженного в разговор с Мэгги, ее матерью, которая, несомненно, рассказывала ему и его жене о секретах Пудинга Быстрого Приготовления. Они решили не прерывать столь увлекательной беседы, тем более что к ним подошла Винни с бокалом шампанского в одной руке и сигаретой в другой.
— Вы оба просто отвратительны и заставляете меня позеленеть от зависти. Ползать по кустам в вашем возрасте — фи! Будет не удивительно, если ты снова забрюхатишь, Олли.
— Не называй меня Олли.
— Извини. Кто-нибудь видел Эштона?
— Он обжимается с Ратленд.
— Ах, поганец! Спасибо, дорогая… Красивый дом, чудесная вечеринка, Стю, как обычно. Чего не могу сказать о твоих деревенских соседях.
Она взглянула на Оливию, как удав на кролика, и отплыла в направлении Макса ван дер Кроота, в то время как Аннабел крутилась около Джереми Уэббера, директора по продажам, а Дженезис Марч была пленена Теодором Гривзом, главой ассоциации туристов. Бэрди и Данкерс ностальгически смотрели в глаза друг другу, вспоминая добрые старые времена «Лэмпхауза». Храбрый викарий Мидхэрста перехватил Молли Картрайт из местной чайной лавки, а Вайолет леди Констанс искала внимания самого Кастора, свекра Оливии, великого издательского магната, мечтая добиться того же, чего уже добилась Фэй Ратленд; Стэпли и Эрнст раздавали бокалы с пивом и улыбки тем, кто не хотел шампанского. Тэнди и Луис продолжали докучать местным парням, в то время как Полина и Френсис, виноградари, оживленно болтали с Верити Йорк, бывшей няней, ныне миссис Стив, чей муж, пилот Скандинавских аэролиний, выглядел так, словно он и сейчас в полете.
— Похоже, все веселятся от души. — Оливия взяла еще бокал шампанского с подноса официанта. — Стюарт, милый, у тебя бывает ощущение, что ты уже жил здесь раньше, в другом времени?
— Часто, — лаконично ответил он, потягивая шампанское.
— Ты мне сегодня напоминаешь Великого Гэтсби [27], — сказала она, лукаво прищурившись.
— А кто это?
— Не обращай внимания, невежда!
— За нас, милая! — Стюарт чокнулся с ней. — И за старика, который подписывает счета, за Кастора Стюарта Маккензи Первого!
Оливия заметила, что Макс подмигнул ей, хотя сам все еще усердно флиртовал с Винни. Она приподняла бокал и улыбнулась, а сама сказала сквозь зубы:
— Макс ван дер Кроот только что мне подмигнул!
— Пойти, что ли, врезать ему по морде? — ответил Стюарт, совсем в стиле Гэтсби.
— Лучше не надо, будет скандал.
— Ладно, не буду.
— Если уж говорить о дежа-вю [28], то вон Фэй движется к тебе, дорогой! Я исчезаю…
Оливия предоставила мужу возможность любоваться новейшими силиконовыми грудями Ратленд, размышляя тем временем, за каким дьяволом он пригласил Фэй и Винни, ее заклятых врагов, на эту дружески-семейную вечеринку. Впрочем, в издательском деле всегда так — бестселлеры порождают вокруг себя соблазнительную, скандальную атмосферу быстрого успеха и быстрых денег. Когда она руководила «Лэмпхаузом», ей всегда сообщали ужасные слухи. Наверное, подобное испытывает голливудский продюсер или режиссер, запуская на небосклон новую «звезду». Она задумалась, а не запустить ли ей в писательницы Аннабел, у которой есть и образование, и опыт, и дар речи, и живость?
Тут Оливия вспомнила, что теперь директор не она, а ее муж. Надо очень сильно любить мужчину, чтобы отдать ему свое детище — на радость и горе. Но в семейной жизни это порой необходимо. Правда, мудрая мама говорила, что она сможет быть серым кардиналом при короле… Оливия пошла искать миссис Даннимотт, хлопотавшую на кухне — «ее» кухне, как всегда.
— Это — туда… Это — сюда… — командовала она наемным официантам. — Бутерброды черствеют —
