фонтаны пыли и брызги крошева из придорожных камней.
Осветилку на парашюте стало кренить и сносить вдаль. Остроносые тени побежали теперь в сторону заставы. Вспыхнули за камнями красные точки, и автоматная стрекотня полетела в нас.
Пулеметчик ответил всем без промедления. И лупил он так довольно долго, держа в памяти картинку.
Осветилку еще сильнее закрутило потоком воздуха, она запуталась, накренилась под немыслимым углом, как-то пыхнула на прощание и издохла. Снова навалился мрак.
Контрактник потащил меня из окопа:
— Пора! Пора!
В ночном небе послышался гул самолетов.
— Бегом! Бегом! Сейчас начнется!
Уже в блиндаже долетело до нас эхо мощного взрыва. За ним еще несколько разрывов. Это отбомбились наши самолеты.
— Вы о-охренели-ели! — заверещали в рации бойцы из пограничного поста на горных вершинах.
— Нормально! — весело проорал в ответ капитан Федулов. — Сейчас будет разворот! Держитесь!
Тут же тряхнуло пол блиндажа, и сверху посыпалось земляное крошево. Самолеты зашли на новый круг, снова послышался грохот ударов. Летчики работали по квадратам, где стояли станины с реактивными снарядами.
Капитан припал к рации и послал в эфир слова благодарности вышестоящему начальству.
Тут распорола воздух отчаянная автоматная трескотня — где-то справа от блиндажа. Федулов вскинулся:
— Не может быть! Они в расположении!
Автоматная стрельба уже гроздьями повисла над заставой. Крики, матерная перебранка.
Федулов подскочил к дальнему углу блиндажа и откинул висевшее на стене солдатское одеяло:
— Журналисты — сюда! Быстро!
Мы с Колчиным подбежали к стене. На уровне пола в стену уходил тайный лаз. Пролезть в него можно было только на четвереньках.
— Фонарики есть, журналисты?!
— В рюкзаках.
Федулов чертыхнулся:
— А зажигалки?
Я показал свою.
— Значит, так! Ползете вперед. Через десять метров лаз уходит под прямым углом. Еще десять метров — и попадете в небольшую комнатку. В дальней стене можно проделать проход наружу. Выйдете с другой стороны сопки. Вопросы?
— Нет.
— Вперед!
Когда Сашка уже скрылся в проходе, Федулов приостановил меня:
— Леша! Если нас кончат, передай командованию, что это были «Блуждающие огни». Запомнил?
Я кивнул.
— Давай пошевеливайся. И сидите, как мыши! — капитан завесил за мной вход одеялом.
Мы ползли по проходу, а над головой ухали взрывы. Автоматной стрельбы было практически не слышно. Я благодарил Бога, что я курю и у меня с собой зажигалка. Все-таки без света ползти намного страшнее. Но еще страшнее то, что творится сейчас над нами. Заставу истребляли. И это во второй раз! Даже авиация не помогла.
Дойдя до пещерки, описанной Федуловым, мы остановились и прислушались. Наверху еще вертелась автоматная стрельба. Тяжело ступали по заставе разрывы гранат.
— Что сказал капитан? — спросил шепотом Сашка.
— Это «Блуждающие огни».
— Вот как?! Треклятая баба!
— Какая баба?
— Что в гостиницу к нам приходила. Сволочь!
— А она-то тут при чем?
— Накаркала, скотина.
Я усмехнулся:
— Она, между прочим, предупреждала, что в этих местах «Блуждающие огни» как раз и ошиваются.
— Что будем делать?
— Сидеть. Наружу сейчас лучше не высовываться. Они же будут обшаривать всю заставу в поисках живых.
— Логично…
* * *
Через несколько минут дышать стало трудно. Пот — градом. Лечь в этой норе невозможно. Мы стояли на четвереньках, прислонившись к стенке.
— Пора выходить, — сказал я. — Задохнемся, на фиг.
— Лучше проковыряй дырочку в стене. Вылезать не надо, — просипел шепотом Сашка.
Я пролез чуть вперед и осторожно царапнул рукой стенку. Струйка воздуха прорвалась в нашу пещеру. Я отпрянул, давая воздуху свободный проход. Стрельба на заставе прекратилась.
Рядом с нами, где-то наверху, послышались голоса.
Мы замерли и прислушались.
Говорили не по-русски. Шаги похрустели мимо и замерли.
Я, задержав дыхание, припал к отверстию глазом.
Прямо под нашим убежищем остановились четверо. Один из них, судя по интонации, командир, отдавал какие-то приказы.
Сашка подполз поближе и прислушался. Поскольку он востоковед и знает языки, у меня была надежда, что он хотя бы приблизительно определит, о чем они говорят.
— Ну? — просипел я Колчину прямо в ухо.
Он недоуменно помотал головой.
Наконец неизвестные о чем-то договорились, и трое вновь поднялись на сопку. Командир остался.
Я снова припал к глазку в земле и в слабых проблесках луны смог немного его рассмотреть.
Он стоял к нам спиной вполоборота. Одет в «горку», которую носят российские спецназовцы. На плече автомат Калашникова с откидным прикладом. Лицом — явно не афганец и не таджик. Черты скорее европейские.
Я уступил место Колчину. Он припал к отверстию.
Снова послышались голоса. Командир что-то сказал группе, которая спускалась с заставы. Они посмеялись.
Теперь снова я припал к глазку. Разглядел, как неизвестные тащат те самые рюкзаки, что доставила сюда вечером маневренная группа.
Их командир докурил. Бросил бычок сигареты и спустился следом.
Через полчаса на заставе исчезли последние звуки. «Блуждающие огни» ушли. Или нам казалось, что они ушли?
Сзади послышались шорохи. Кто-то полз по лазу. Даже в кромешной темноте мы с Колчиным видели глаза друг друга, наполненные ужасом.
— Ребята! — послышался осторожный голос Александра Петровича.
Мы перевели дух.
Услышав наш вздох облегчения, он подполз ближе:
— Все нормально?
— Смотря о чем спрашиваете, — прошептал в ответ Колчин.
— Не ранены?
