маневренную группу, бродят где-то поблизости. Машина может попасть в засаду. Придется вам потерпеть до утра.
— Чего терпеть? — насторожился Сашка.
— Не чего, а кого.
— Ну и кого? — повторил я вопрос.
— Моджахеды от нашей мангруппы не отстанут. Они им сегодня слишком насолили. Поэтому надо быть готовым ко всему.
— Иными словами, моджахеды могут попытаться этой ночью разгромить нашу заставу? Я правильно донял, тащ капитан?
Федулов кивнул.
— А что такого сделали наши разведчики? — спросил Колчин.
Александр Петрович посмотрел куда-то в сторону, словно решая, посвящать нас в тайну или не стоит. Потом все-таки ответил:
— Обычная операция. Не берите в голову.
— Я и не собираюсь ничего брать в голову. Просто хочу взять это в репортаж.
— Мангруппа уничтожила крупного полевого командира, — глухо, почти шепотом проговорил Федулов.
— А в рюкзаках чего? — встрял я.
— О рюкзаках вообще забудьте, — Александр Петрович как-то сразу посуровел. — Это уже, гм, область военной тайны.
Снова закурили. В десяти метрах о чем-то совещались вполголоса офицеры заставы и командир маневренной группы. Один из них окликнул Федулова.
— Что сейчас нам делать? — вдогонку спросил Колчин.
— Погуляйте пока, — Александр Петрович махнул рукой куда-то в сторону серых танковых силуэтов.
— Лучше мы водки выпьем. Тут, чай, не парк имени культуры и отдыха, чтобы гулять, — сказал я.
— Вот это дело! Только, ребята, у меня к вам одно предупреждение. Если услышите вдруг в небе такой звук… — капитан изобразил нечто среднее между птичьим напевом из райского сада и хрюканьем кабана в лесу.
— И чего тогда?
— Тогда, ёпрст, падайте! И молитесь, чтобы эта фуйня с большой буквы «X» не упала вам на голову.
— А что это? — Колчин попытался изобразить звук, но у него не получилось.
— Это реактивный снаряд так летает, — вздохнул капитан. — Чему вас только в школах учат?
Мы спустились в командирский блиндаж. Достали водки, открыли консервов. На запах потянулись вчерашние офицеры вместе с командиром маневренной группы.
— Выпить не хотите? — дурацкий вопрос.
Когда разделились по кружкам положенные порции и водка опрокинулась по глоткам, я осторожненько так спросил:
— А чего это моджахеды за вами гоняются?
Офицеры переглянулись. По их лицам елозили сомнения: рассказать или прикрыться военной тайной? Погранцы покосились на командира маневренной группы. Показывая нам, что с него и надо начинать опрос.
Командир неспешно отловил в консервной банке бычка в томате. Задумчиво пожевал. Словно не замечая наших ожидающих глаз, ковырнул тушенку. Посмаковал. И наконец решился:
— Тут вот какое дело. После разгрома заставы мы вышли в рейд, чтобы этих длиннополых чмошников разыскать и примерно наказать. Дошли до границы. Сидели себе тихонько в засаде. По нашим данным, вернее, по данным нашего начальства, эту вылазку совершил один полевой командир по имени… В общем, имя ничего вам не скажет. Короче, искали мы его, искали. Нашли. Для этого пришлось слегка пересечь границу. И в одном приграничном кишлаке мы его аккуратненько накрыли. Насмерть накрыли.
Мы снова разлили по кружкам. Ситуация более-менее вырисовывается.
— А потом эти сволочи, видимо, решили, что мы хватили через край. Они ведь всегда считали, что в Афгане мы их никогда не достанем. Ну, и побежали за нами от избытка чувств и негодования. Теперь у нас есть предположение, что просто так они от нас не отстанут. И сидят наши «товарищи» где-то здесь.
— Позвольте совсем уж каверзный вопрос, — вступил Колчин. — А что это вы в рюкзаках тащили? Налегке ведь проще оторваться от погони!
— Трофеи… Но знать о них — никому не положено.
Мы с Сашкой вышли покурить, проветриться и поглазеть на природу. В сторонке, за тыльной стороной блиндажа, присели, как два горемыки, на каменный уступчик и принялись ждать вечера.
— Чегой-то не нравится мне такой оборот, — заметил Сашка.
— Угу, — сказал я, смакуя сигарету.
— Задницей чую, придется нам еще хлебнуть лиха.
— Да, к бабке-гадалке ходить не надо! Раз они за ними из самого Афгана сюда приперлись, то так просто не уйдут. И потом, рюкзачки эти меня смущают.
— Сдается мне, что сперли там разведчики что-то важное, — Колчин выпустил струйку белесого дыма в сторону Афганистана.
— И если бы не эти рюкзаки, то боевики вряд ли бы сюда приперлись.
Как показали дальнейшие события, мы с Колчиным были правы.
Ночь навалилась внезапно. Все вокруг омертвело. Забилось по углам. Нам тоже захотелось куда-нибудь спрятаться. И мы спустились в блиндаж. Здесь уже руководил застольем Александр Петрович. Он принес спирт и газировку.
— Ну, чего? Подышали?
— Да, нормально.
— Присаживайтесь. Продолжим наш разговор.
Нас начали расспрашивать о Москве. Как там сердце нашей родины?
Пульс нитевидный, неровный. Но жить будет.
— Чего нового? Какие бабы ходят?
Мы отвечали честно, как могли.
Тут капитан Федулов сделал знак рукой, чтобы все заткнулись.
— Шакалы, — сказал он в мертвой тишине.
— Что шакалы? — спросил я шепотом.
— Шакалы заткнулись, — ответил он также шепотом. — Это значит, что духи уже здесь.
Все еще раз прислушались. Тишина мертвецкая. Дурное предчувствие серой лапкой заскребло у меня внутри острыми коготками.
— Ладно, мы проверять не пойдем, — улыбнулся Александр Петрович, разливая спирт. — Надо будет, они сами придут.
Когда кончилась закуска из консервов, решили перейти на сладкое. Кто-то из офицеров извлек из темноты блиндажа огромный арбуз. Мы с Сашкой вызвались его помыть у машины с водой.
— Только смотрите, не курите там! — крикнул вслед капитан Федулов. — Снайпер живо отучит.
Луна куда-то предательски спряталась. На небе звенели холодным светом гроздья звезд. Вся застава утонула в чернильной темноте. Идеальное время для нападения!
Шурша ногами в толстом слое пыли, мы брели на ощупь, как астронавты по чужой планете. Лишь примерно представляя себе, где стоит машина. Кое-как отыскали, в темных закромах ее железа нашли кран и помыли полосатую ягоду.
На обратном пути мы услышали громкий хлопок. И где-то на соседней сопке полыхнула короткая вспышка. Вслед за этим в темноте завибрировал звук, который изображал нам капитан.
— Мать честная! — заорали мы и свалились в глубокий слой пыли.
Снаряд прошелестел где-то над головами и ударил в соседнюю сопку. Все озарилось вокруг, как от мощной фотовспышки. Если бы эта сволочь попала в нас ракетой, от нас ничего кроме атмосферных шумов
