соседние огневые точки. Еще минуту назад местность выглядела холодной и безлюдной. Теперь же все вокруг стреляло и ухало из сотен стволов. Люди попадали и начали отползать. Над полем, в обе стороны, вперемешку с матом, летали многочисленные ниточки трассеров.
Почти вся боевая линия федералов уже полыхала огнем, но боевики не собирались так просто упускать шедшие к ним жертвы.
— БМП сюда! Быстро! — скомандовал капитан.
Наша огневая точка стояла к лесу ближе всех. Поэтому огонь отсюда получался наиболее прицельный. С грохотом подкатили машины.
— К бою!
БМП выехали на позиции.
— Огонь!
Ударили башенные пушки. Со всех сторон над полем то и дело вылетали осветительные ракеты и освещали отползающих в спешке бойцов.
— Что тут, мля, происходит! — вылетел откуда-то из темноты разгневанный полковник.
— Пытаемся подавить огневые точки боевиков, — отрапортовал кто-то.
— Кто приказал наступать?!
— Лейтенант какой-то. Наверное, из новеньких.
— Козел! Я этого лейтенанта удушу на его же ре-ринке от трусов! Собственными руками!
Рядом притормозил командирский уазик. Полковник обернулся на ходу:
— Сейчас артнаводчика пришлю, пульнем по ним артиллерией.
Уазик мигнул красными огнями и пропал вместе с полковником.
Бой продолжался. Потихоньку, мелкими рывками, но пехотинцы все же выползали из-под огня. Но и бой вокруг них разыгрался нешуточный. Прибежал запыхавшийся артнаводчик.
— Ну?! Где?! — просипел он простуженным голосом.
Все вытаращили пальцы в сторону леса.
— Ага! — сказал он хищно. — Сейчас, мля, погоди, ты у меня наешься металла!
Он затараторил в рацию цифры. Где-то позади нас ухнули орудия. Потом еще и еще. На лес обрушился шквал огня. Стрельба со стороны боевиков мгновенно прекратилась.
— Ну, все. Пошли. Дальше уже неинтересно, — сказал Сергей.
Мы снова поддали водки. Офицеры увлеченно гадали, что это за лейтенант-идиот? Перебирали фамилии новоприбывших. Орудия продолжали долбить по лесу. Тут в вагон заглянул тот же полковник:
— Нашли его! Слава богу, никто не убит и не ранен. Я ему такой зазвиздон вставил! Повоевать захотел. Урод!
Полковник махнул предложенную стопку водки и добавил уже в дверях:
— Вот так вот, журналисты! Вы только про этого дурака не пишите. Я его уже и так наказал.
Мы снова разлили по кругу. Разбавили водку женьшенем из ампул. Получилось опять неплохо.
— Слушай, а ты когда домой? — спросил я Сергея.
— Скоро. Вот еще трупы своих дособираем. Потом домой… — Он сладко потянулся. — Так надоело уже все. Эта война, эта грязь. Хочется в ванную, одеколончик, надеть костюм.
— Насчет ванной не обещаю, но одеколон или там лосьон для бритья — запросто! — сказал я.
— Откуда?
— В Моздок прокатимся. Нам материал все равно надо сдавать. А потом вернемся с товаром.
— Что-то не верится, что вы сюда еще вернетесь.
Глава 22
Утром, когда разведчики уехали в Грозный сопровождать какого-то генерала, в вагон заглянул незнакомый офицер:
— Ты журналист?
Я кивнул.
— Из Москвы?
Я снова кивнул.
— Там твои коллеги из Москвы на аэродром прилетели. Если поспешишь, успеешь с ними поговорить.
До взлетной полосы — километров пять. Я бежал что есть сил. В душе слабенькая надежда — вдруг прилетел Сашка Колчин? Я обязательно заберу его к разведчикам.
Весь в мыле, выскочил на взлетку и увидел уходящий в сторону Моздока чистенький и опрятный вертолет. По его виду даже дурак определил бы, что именно на нем прилетало высокое армейское начальство в сопровождении журналистов.
— А ну стой!
Я обернулся.
Ко мне шли трое патрульных:
— Кто?
Я достал документы:
— Журналист.
Они переглянулись. И наставили на меня автоматы:
— Откуда взялся?
Меня достал этот глупый вопрос. На километры вокруг все военные уже давно знают, что у разведчиков сидят двое журналистов из Москвы!
— Мы у разведчиков стоим.
— А ну-ка! — Старший патруля шевельнул автоматом. Хотел еще что-то жестко добавить, но не успел.
Из-за его спины неожиданно выглянул человек в форме, но без знаков различия. Впрочем, и различать особенно ничего не надо. У этого типа вдоль всего лба тянулась незримая надпись «военная контрразведка».
— Алексей Николаевич? — осведомилось лицо официальным тоном.
Патрульные притихли.
— Да.
— Вас куда определили?
Тут патрульные опустили оружие и в почтительном молчании куда-то тихо исчезли.
— К разведчикам.
— Вот и шкандыбай туда, Леша, не хрен по аэродрому шляться! — отбросил контрразведчик всякую официальность. — Еще раз увижу — арестую и посажу в зиндан.
Ага, зиндан. Это такая глубокая яма для содержания пленных и арестованных подозрительных типов. И оказывается, меня тут прекрасно знают! Просто я налетел на тупоголовых патрульных. То есть спроси я контрразведчика про Николь Кидман или Шона Коннери — он бы хрен вспомнил, кто это. А меня увидел — и сразу: «Алексей Николаич! Добро пожаловать в боевые войска!»
Вот она, слава и популярность! Ведь этот контрразведчик даже в документы мои не смотрел, а уже издалека определил, кто я и откуда. Есть чем гордиться! Мне.
— А кто прилетал на вертолете? — спросил я.
Контрик (именно так их называют в войсках) скорчил мину, почесал нос и нехотя ответил:
— Журналисты с генералами.
— А был там такой — Александр Колчин?
— Нет. Такой фамилии не значилось.
Я вздохнул.
— Дуй домой, Леша! — ласково посоветовал контрик.
На этой доброй ноте мы и расстались.
Забавно, он сказал «домой». Надеется, что я в этом вагоне пропишусь, что ли?
Однако оказалось, он не только контрразведчик, но и пророк. Все последующие годы я приезжал в Москву, как в командировку. Чуток отдыхал, писал материалы, брал деньги и снова ехал в
