когда-либо посещавших эту башню, не пишет о маленькой комнатке, которая находится на самой верхотуре. Через иллюминатор стальной двери можно увидеть восковую фигуру самого инженера Эйфеля и его дамы! Когда-то они поселились в той комнатке, чтобы башню не снесла эта самая прогрессивная общественность. Потом они благополучно съехали, а их восковые двойники обречены на вечное заточение.
Туристы шастали по смотровым площадкам густыми потоками, перемешивая языки, жесты, восклицания. Вавилонское столпотворение.
Вниз я спускался пешком. И был вознагражден за любопытство маленьким сюрпризом. Между стальными балками и конструкциями башни висели восковые фигуры маляров и строителей за работой. Поначалу я думал, что это и вправду что-то строят и красят. И только мертвая неподвижность рабочих убедила меня в обратном.
…Я гулял по Парижу самозабвенно и упрямо. И не мог поверить! Вдруг на халяву очутиться в Париже! Казалось, что кругом расставили декорации, дабы посмеяться надо мной. Эти здания, эти улицы, эти парки и скверы! Как говорят, есть Бог на улице! Тут не гадят в подъездах. Не вышибают лампочки и не плюют в потолок. Каждое утро улицы моют шампунем.
Я гулял и гулял! Гулял и гулял!
Незаметно спланировал на город вечер. Облака пропали. Зажглись звезды.
Я свернул в какую-то молчаливую улочку и увидел, как в единственном темном пятне стоит мужик и, чуть покачиваясь, поливает фасад дома переработанным пивом. Хотелось спросить его: не земляк ли?
Перед тем как вернуться в отель, я решил взять на вечер чего-нибудь согревающего и увеселительного. Но не пива! О нет! Не пива! И не водки!.. Вина! Только вина!
У витрины винного магазинчика я замер, дол-го разглядывая немыслимое богатство, немыслимое разнообразие. Чтобы не опростоволоситься внутри, пытался запомнить выбранное мною красное полусухое, находясь пока снаружи. Как водится у нас, у русских, пытался запомнить вслух. Перемежая речь экспрессивными междометьями.
— Помочь? — спросил по-русски приятный девичий голосок, звонко стукнули каблучки по асфальту.
Я оглянулся. Прехорошенькая девушка! И очень ухоженная. Словно ее только что выпихнули с обложки журнала мод.
На всякий случай я огляделся вокруг: со мной ли она разговаривает?
— У вас такой вид, будто с вами собака заговорила. — Ее улыбка оставила на щеках прелестные ямочки.
— Со мной только собаки и заговаривают, — удивленно проговорил я, — перед тем как искусать. Вот… — Я показал ей перебинтованные ладони. — Но чтобы такая красивая девушка!
Она снова улыбнулась:
— Так вам помочь с выбором вина?
— Вы из Москвы?
— Как здорово! — Она хлопнула в ладоши. — Я там никогда не была! Но у меня мама и папа из России. Из Москвы. Они столько мне рассказывали об этой стране.
— Вот как?! М-да, — сказал я неопределенно, размышляя о пагубности уличных знакомств, о коварстве иностранных контрразведок и прочем-прочем.
Но мне так не хотелось коротать вечер одному в номере! Я разрывался между желанием продолжить встречу и бежать без оглядки.
— Рита Хайнер. — Девушка протянула руку. Я поборол желание сначала вытереть свою ладонь.
— Алексей, — осторожно пожал хрупкую ладошку.
— Так помочь с вином?
— Да. Если не трудно.
Рита наклонилась к витрине, изучая бутылки.
Я украдкой оглядел ее фигурку. Эх!..
Предположим, что ее подослали. Ну и? Эх! Я простой турист. Путешествую. Работаю в газете. Книгу пишу.
— Вот! — Рита указала на бутылку. — Такое в самый раз в это время года! — И она заскочила в магазин.
В конце концов! Шантажировать меня тоже невозможно! Я холост. Не состою на госслужбе. И вообще, какого черта! Я в разведке не работаю. Могу себе позволить гражданские радости общения?
Рита вышла из магазина с двумя бутылками вина. Мое лицо сказало ей, что я переживаю этап внутренней борьбы, сомнений и противоречивости.
— Родители говорили мне, что русскому человеку бутылки вина мало, — истолковала неправильно.
— Предлагаю обсудить этот вопрос, а заодно и поэкспериментировать у меня в номере, — предложил я. Тут же осекся. Не прозвучало ли как грязный намек?
По глазам Риты было заметно, что она сомневается.
— Тут рядом. В «Блэк стоун». Ну, пожалуйста, Рита…
Мадам Риволье за стойкой не оказалось. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, я с облегчением вздохнул.
— Ну так что там с русскими и одной бутылкой? — спросил я, поднимая бокал.
— Родители говорили мне, что одна бутылка для русского — это мало, — повторила она.
— Одна бутылка водки — это действительно мало. А вот одна бутылка вина… — Я пригубил. — О-о!
— А чем вы занимаетесь?
— Давай на «ты»?
— О'кей. Чем занимаешься?
— Журналистикой… Еще стихи сочиняю.
Тут молния разразилась в мозгу! Я вспомнил свой сон! Именно Риту я видел во сне. Когда она спала на том помосте, в пещере. Но что за ребенок был рядом с ней? Какой-то младенец.
— Да ну! — хлопнула в ладоши Рита. — По тебе не скажешь, что ты стихотворец! Ой, прости. Не так хотела сказать… Я русский не очень хорошо знаю, иногда ошибаюсь.
— Ничего. На этот раз ты не ошиблась. По мне действительно много чего не скажешь. Сам иногда смотрюсь в зеркало и удивляюсь!
— Почитаешь? Стихи…
Я лихорадочно припомнил все, что когда-то рифмовал. Увы. Не к месту и не ко времени.
— Н-нет. Мои рифмы… такие своевольные…
Она снова улыбнулась. Как показалось, с некоторым облегчением:
— Ну, не всем же быть Пушкиным, правда?
— Правда. Кто-то должен писать и всякую ерунду.
Мы еще немного поговорили. Если не о стихах, то о чем еще? О Москве. О жизни в России… Тут Рита посмотрела на часы, поднялась:
— Мне пора. Родители станут волноваться.
Жалость какая! Впрочем, что ж ты, Леха, намеревался тут же и сразу завалить ее в койку?
— Послушай… — сказал я хрипловато. — Нет-нет, я не о том… Я не так… Я вот что… Где тебя найти? Как связаться? Я хотел сказать, что мы могли бы…
— Я живу под Парижем. Работаю в городе, живу на природе. Городок Вийе, улица Патрик, дом двадцать три. Заезжай.
— А телефон?
Рита уже шла к выходу.
— У тебя есть телефон? — спросила она.
— Нет. — В доказательство я похлопал по карманам.
— Тогда я сама смогу найти тебя через «ре-сепшн» отеля.
Гром пророкотал в голове. Ага, через «ре-сепшн»! По паспорту я Alex D. Vaismann, гражданин Великобритании! Плел целый вечер о России и Москве.
— Я могу не оказаться в отеле! — зачастил я. — У меня тут друзья! Дело в том, что мы можем уехать!.. А если я сам тебе позвоню? Как у тебя завтра со временем?
— Это приглашение на свидание?
