мерке, как будто люди способны отличить хорошее от плохого. Человек сам для себя должен определять, что для него лучше. И те, кто любят его, если они действительно его уважают, дают ему право самому принимать решение. Знаю, религиозные люди так не считают, а жаль. Человек важнее, чем разные теории нравственности. Знаете, в юности я увлекался философией. Вам не приходилось читать великого мыслителя Спинозу? Он где-то пишет о процессии музыкантов — уличном оркестре, который — ну, как это происходит на Юге — проходит мимо похорон. И музыка этого оркестра… — и он продолжал свою бессвязную речь.
Принесли кофе, и Роджер машинально взял чашку, не обращая внимания на чудаковатого старика, сидевшего рядом.
— В моем магазине, на задах, довольно большое пространство — там, где мы храним товар, — сообщил Ним, допивая стакан пахты. — Это целый отдельный мир. Туда, кроме меня и жены, никто не заходит, да и сами мы так заняты, что редко бываем там. Помню, как-то раз захожу, а там кошка спит на мешках с семенами трав. Не знаю, как уж она пробралась в магазин. Мы и не замечаем, кто там заходит и выходит. Хотят зайти — пускай заходят. — Он наклонился к самому лицу Роджера и заговорил тише, почти шепотом: — Давайте зайдем ко мне в магазин вместе, мне пора возвращаться. — Вытерев губы, он отодвинул пустую тарелку и встал с высокого стула. — На минутку. Хочу вам кое-что показать. Я сказал вашему мастеру, что хочу поговорить с вами. Я вас видел, когда проходил мимо вашего магазина, но вы были заняты — разговаривали с молоденькой парой, и я не стал заходить. Не хочу долго отсутствовать. Не знаю, сколько она там еще пробудет. Она пришла такая расстроенная. Но моя жена ее успокоила. Думаю, сейчас ей намного лучше. Она не хотела заходить в ваш магазин, чтоб у вас не было неприятностей. Вот и зашла к нам и объяснила ситуацию — не все, конечно; просто, что хотела увидеть вас на минутку, но не могла зайти в ваш магазин или посчитала, что не может. Ну, я и сказал ей посидеть, пойду, мол, схожу за вами.
Положив тяжелую ручищу на плечо Роджеру, он повел его от стойки к двери, дыша ему в затылок пахтой.
— Как ее зовут? — спросил Ним, когда они вышли на тротуар и направились к магазину садовой мебели. — У нее мы не стали спрашивать. Не хотите — не говорите. Нет, наверно, не надо.
Чуть задержавшись у своего магазина, Роджер жестом показал Питу, что идет к Ниму. Пит подмигнул и изобразил, как поднимает что-то тяжелое.
— Очень красивая женщина, — сказал Ним.
— Да, — подтвердил он.
— У нее очень приятное лицо. Заходите.
Ним открыл дверь своего магазина, и Роджер вошел.
В глубине, за перегородкой, на одной из качелей Нима, положив руки на колени, сидела Лиз. Радом лежала ее сумочка. Едва увидев Роджера, она вскочила на ноги и с ходу бросилась к нему. Она сразу как будто выросла и с распростертыми объятиями кинулась ему на шею.
— Ну пожалуйста! — проговорила она.
— Зачем же ты сюда-то пришла? — спросил он.
— Пойти домой мне было невмоготу.
Она выглядела напряженной как струна. Он поразился тому, как исказились черты ее лица.
— Знаю, это ошибка, — сказала Лиз, — но мне все равно. К черту ее. И Чика к черту, и мальчишек, все пошли к черту. Ты ведь тоже так считаешь, правда?
«Черт», — подумал Роджер.
— Это что, дурно? — продолжала она. — Я люблю тебя. Все они как будто ушли куда-то на задний план. Я знала, что мне нужно вернуться. А они — где-то там, как вон те люди.
Лиз говорила о прохожих за окном, машинах, автобусах, конторских зданиях, магазинах.
— Даже мои дети, — сказала она. — Мне сейчас нет дела даже до Джерри и Уолтера. А тебе есть дело до твоего магазина? Все это ничего не значит. Я никогда в жизни не чувствовала ничего подобного. Это что-то удивительное.
— Ты будешь дома?
— Да, — сказала она. — Оставшуюся часть дня я буду дома.
— Что, если я приду после двенадцати?
— Очень хорошо, — сказала Лиз и отстранилась. — Что ж, тогда увидимся. Через пару часов.
Роджер смотрел, как она поспешно выходит из магазина садовой мебели Джула Нима, смотрел, пока она не скрылась из виду.
Да, к черту их, думал он. К черту мою жену Вирджинию с ее матерью миссис Уотсон, к черту твоего мужа Чика и твоих двоих сыновей Уолтера и Джерри. Я согласен с тобой. К черту их всех, даже моего сына Грегга, — семью, друзей, вещи, магазин, наши жизни, планы, которые мы строили, все, что у нас было и о чем мы мечтали, все, кроме вот этого.
Но они-то нас настигнут, грустно подумал Роджер. Ты, дурочка, глупышка, и не понимаешь этого. А я понимаю. Они все вернутся.
Глава 20
Придя домой, Вирджиния положила на тарелку домашний сыр и взяла консервированные груши. Посидев за кухонным столом, она убрала в раковину посуду, оставшуюся после завтрака. Потом позвонила знакомой по имени Рей Фелпс — они вместе когда-то отдавали детей в детский сад. Имя миссис Фелпс было написано на отпечатанной гектографом карточке, заложенной на первых страницах телефонного справочника.
— Хотела попросить у вас машину на сегодня, — сказала Вирджиния. — Если можно.
В ухо ей пророкотал голос миссис Фелпс.
— А мне на чем ездить? Не хочу показаться невежливой, но мне нужно отпрысков своих в школу отвезти, потом забрать и по магазинам проехаться. А так — дала бы без вопросов.
— Можете взять у меня на день мой «олдс», — предложила Вирджиния.
— Не поняла, — удивилась Рей Фелпс.
— Мне это нужно для одного дела, — объяснила она. — Не хочу ехать на «олдсе».
Ее знакомство с Рей Фелпс было сугубо шапочным, и она даже не помнила ни цвета, ни марки ее машины. Помнила только, что машина была большая и относительно новая.
— Бред какой-то, — с присущей ей прямотой сказала миссис Фелпс. — Но раз вы хотите махнуться машинами, я не возражаю. Заедете?
Вирджиния поблагодарила ее и повесила трубку.
Затем она переоделась в костюм, который Роджер ни разу не видел — темно-синий, с белым воротником. Надела перчатки, маленькую шляпку, чулки, туфли на высоком каблуке, а вещи из сумки, которую обычно носила, переложила в подаренную Мэрион блестящую черную кожаную сумочку, с которой никогда еще не ходила.
«Он позвонит сюда, — сказала она себе. — Чтобы убедиться, что я дома».
В начале двенадцатого зазвонил телефон.
— Здравствуй, — ответила Вирджиния.
— Привет, — угрюмо откликнулся Роджер.
— Ты застал меня на пороге, — сказала она. — Я как раз собралась ехать за Мэрион.
— Хотел узнать, не оставил ли я дома книжку с ярлыками. Здесь одной не хватает.
Она походила по квартире, поискала.
— Нет, нигде ее не вижу.
— Ну ладно, — сказал он. — Наверно, здесь где-то затерялась. Спасибо.
Едва положив трубку, Вирджиния выскочила из дома, села в «олдс» и поехала к Рей Фелпс, которая жила примерно в миле или чуть дальше от ее дома. Там она передала миссис Фелпс свой «олдс» и получила в обмен хорошо навощенный темно-зеленый «Империал».
