ночь пролежала кучей на стуле.
На ней была яркая голубая юбка и белая блузка с оборками.
— Как тебе моя юбка? — спросила она.
Он ничего не ответил — даже не посмотрел на нее.
— Я, наверное, по магазинам бы походила в центре, — сказала она. — Раз на работу я не иду, хочу одежды купить. У меня целый список есть.
— А как же синяк?
— Он проходит.
Она прошла в ванную, к раковине и плеснула на глаз холодной водой. Кожа была все того же цвета, но уже мягче, осела.
— Тебе нельзя на улицу в таком виде, — сказал он, стоя у двери ванной. — Ты ужасно выглядишь.
— Ну, что ж. Тогда останемся здесь.
— Я не собираюсь тут торчать, — резко сказал он. — Терпеть не могу дома б-б-без дела сидеть. Да и потом, мне к Ларсену надо. Мне там каждый день быть полагается.
— Хорошо, — согласилась она. — Поезжай. А я посижу дома, письма, наконец, напишу.
И добавила, вспомнив:
— Тебе еще, наверное, нужно кое-что сделать.
— Что?
— Может быть, позвонить Рейчел и сказать, что ты жив и здоров? Она, наверное, беспокоится.
— Давай уедем, — предложил Арт.
— Уедем? С тобой?
Он посмотрел на нее с такой страстью, что у нее кровь в жилах застыла.
Придя в себя, она спросила:
— Ты о чем? И надолго?
— Просто уедем, и все.
— У меня есть работа, — сказала она.
— К черту работу. Пакуйся, и поехали.
— У тебя есть деньги?
— Нет, — признался он.
— Тогда как же мы поедем? — Ей сразу стало спокойнее. — У меня тоже нет денег. Не веришь — поищи, посмотри в сумке, если хочешь.
— Ты можешь продать машину.
— Нет, не могу.
Она чуть не задохнулась от такой наглости — ее интересы он не ставил ни в грош.
— Я еще не получила на нее все документы. И все еще должна за нее тысячу восемьсот долларов. Она станет моей только в мае пятьдесят восьмого.
— Ты можешь занять под нее.
Похоже, он уже все решил. Распоряжается ее имуществом.
— Зачем тебе уезжать? — спросила она, не в состоянии понять, что там в нем происходит.
Видимо, что-то ударило ему в голову, это был мальчишеский каприз. Но с каким поразительным хладнокровием он диктует ей!
— Сюда могут п-п-прийти, — объяснил он.
— Кто, например?
— Джим Брискин.
— А чего это ты так боишься Джима Брискина?
— Потому что ты его девушка, — не задумываясь, отрывисто сказал он.
Арт заставил ее упаковать все вещи: одежду из шкафа, лекарства из ванной, косметику с туалетного столика в спальне, комбинации, лифчики, трусы, чулки, свитера и блузки из комода. Со всем проворством, на какое был способен, он тащил все это на кровать, где в ряд стояли ее чемоданы — один уже набитый, другой заполненный наполовину. Стоило ей поднять взгляд — он был тут как тут с очередными пожитками. Останавливаться он, видимо, не собирался. Как методично он работал! Стало быть, ее понесло этим потоком — она попалась, теперь не увильнуть.
— Что еще? — спросил он.
— Да тут уже достаточно, — сказала она. — Мне и из этого-то не все нужно.
— Не знаю, что тебе нужно. Давай не будем брать все, возьми только необходимое.
— Ты же не говоришь, куда мы едем и надолго ли — откуда я могу знать, что мне понадобится? Неужели тебе непонятно?
Но все его мысли были о машине.
— Машину можно продать, даже если ей не владеешь. Ты можешь кое-что за нее получить.
Он снял трубку телефона и набрал номер. Укладывая вещи, она слушала, как он односложно и ворчливо задает вопросы.
Надо быть осторожнее, подумала она — если так пойдет и дальше, я отдам ему машину. Да и все остальное.
— Кому звонил? — спросила она, когда он повесил трубку.
— Брату.
— Не знала, что у тебя есть брат. Старший?
— Да.
Пэт с ужасом представила себе еще одного Арта, только крупнее и более грозного на вид. То же самое, только больше.
— Он говорит, что ты можешь продать свою долю, — сказал Арт.
— Откуда он знает?
— У него магазин подержанных автомобилей.
— И что с того? Я не собираюсь расставаться со своей машиной, — отрезала она.
— Какая у тебя доля?
— Арт, забудь об этом, — сказала она. — Мне нужна эта машина.
Она отделила от груды, наваленной им на кровать, полотенца — они им не понадобятся.
— Слушай, ты как заведешь — не остановить, — сказала она. — Так, хватит про машину…
Как будто не видя его, она положила полотенца обратно в комод.
— У меня отложено немного в банке, — призналась она.
— Сколько?
— Книжка в ящике, — показала она на стол. — Не помню. Неважно сколько, можешь пользоваться.
Он открыл сберегательную книжку.
— Двести долларов, — довольно произнес он. — Этого хватит.
— Ну, а что с одеждой будешь делать? — спросила она. — Я про твою одежду.
— А какая мне нужна? — с неохотой отозвался он.
— А ты сам не знаешь? Боже, ты что, сам ее не покупаешь? Она тебе покупает вещи?
Глядя в пол, он предположил:
— Носки, наверно, нужны.
— Носки, рубашки, костюм какой-нибудь, нижнее белье.
Она начала говорить на повышенных тонах. И вспомнила, как плохо это кончалось, как они ссорились с Джимом. Она услышала свой язвительный голос, поймала себя на том, что заводится. Но за всем этим скрывалось что-то новое, совсем непривычное ей.
— Ты беспомощен, как малое дитя. Сходи в какой-нибудь магазин мужской одежды, скажи, что у тебя все пропало — ну, потерял, например. Возьми какой-нибудь неяркий костюм — синий, коричневый или серый, однобортный. И никаких спортивных курток.
— Почему?
