С выключенными фарами они поехали прочь от Ван-Несс-авеню. На одной из боковых улиц, где было уже безопасно, они включили фары и прибавили скорость.
— Да, у него действительно шансов не было, — сказал Джо Мантила. — Он даже машину со стоянки угнать не смог.
Полчаса они простояли у «Старой перечницы», пытаясь решить, что делать дальше. К гриммельмановской берлоге ехать было опасно. Ни тот, ни другой не сказали об этом вслух ни слова, но Организация перестала существовать. Единственное, на что они теперь надеялись, — это не попасть в руки полиции.
— Надо Арту сообщить, — сказал Ферд Хайнке.
— К черту, — ответил Джо Мантила. — Я — домой. Лучше, чтобы какое-то время нас не видели вместе.
— А если он на чердак припрется?
— Он туда перестал ходить. В семью вернулся, — сказал Джо, но все-таки дал задний ход на Филлмор-стрит и повернул налево. — Я постою с включенным двигателем, а ты сбегай, предупреди его.
Они остановились перед домом. Ферд выскочил из машины и побежал по дорожке к ступенькам в подвальный этаж. В гостиной горел свет, и он постучался.
Открыл Арт.
— Что случилось? — Он не ожидал увидеть Ферда.
— Гриммельмана взяли, — сообщил Ферд. — На чердак не ходи.
— А с «Хорьхом» что?
— Тоже забрали. Надо на какое-то время залечь на дно. — Он пошел обратно, к «Плимуту». — Делать нечего.
Арт постоял, пока «Плимут» не исчез из виду, и вернулся в квартиру.
Рейчел писала за кухонным столом письмо.
— Что там? — спросила она, кладя ручку на стол.
— Ничего, — сказал он.
— Что, Гриммельмана схватили? Я знала, что это случится. — Она снова принялась за письмо. — Плохо, конечно. Но ведь ты знал, что это произойдет. Думаю, для нас так даже и лучше, хотя его жалко.
Он сел напротив нее и откинулся так, что спинка стула уперлась в стенку.
— Это конец Организации, — сказал он.
— Хорошо, — сказала она.
— Почему?
— Потому что она была ошибкой. Чем занимался Гриммельман? Пытался бороться с ними их же методами. Естественно, они победили. Если так с ними воевать, они обязательно победят. У них ведь вся власть. А нам нужно не высовываться, чтобы нас не замечали.
— Теперь поздно, — сказал он. — Я уже в списке призывников.
Рейчел ответила:
— Но, может, им надоест, и они сдадутся. Может, решат, что оно не стоит того. Если каждый раз, когда тебя будут вызывать, мы будем приходить и спорить с ними, тянуть резину…
— Иногда мне хочется сдаться, — сказал Арт. — И сказать: «Да п-п-пошло оно все! Забирайте».
— Мы пропадем, если тебя заберут.
— А так не пропадем? — спросил он.
— Нет, если захотим.
— Я точно хочу, — с жаром сказал он.
— Это она купила тебе одежду, в которой ты вернулся? Никогда ее раньше на тебе не видела, а денег у тебя не было.
— Да, она купила.
— И даже костюм? — Рейчел положила ручку на стол. — Что, выбирала тебе?
— Да, — признался он.
— Хороший костюм. Я видела. Наверно, ты ей правда понравился, и ей хотелось, чтобы ты хорошо выглядел.
Жестом руки она подозвала его к себе:
— Посмотри, может, что-нибудь поправишь?
Он подошел к ней и увидел, что она пишет Патриции. В письме она желала им удачи в браке и выражала надежду, что они вскоре смогут как-нибудь собраться вчетвером.
Он прочел письмо, и ничего в нем не смутило его. Под именем жены он поставил и свое имя. Рейчел сложила письмо и сунула его в конверт.
— Как ты? — спросила она.
С тех пор как он вернулся, оба они чувствовали себя не в своей тарелке, им все еще было не по себе в присутствии друг друга.
— Лучше, — сказал он.
— Что ты скажешь, если я поработаю некоторое время на полную ставку? — спросила Рейчел. — Чтоб денег побольше заработать.
— Не надо тебе этого делать.
— А может, стоило бы. Тогда не нужно было бы у кого-то помощи просить. — Она накинула на плечи пальто. — Не пройдешься со мной?
— Я сам отправлю, — он взял у нее письмо.
— Ты хочешь снова увидеться с ними?
— Давай, — согласился он. — Можно.
— Но нам нужно быть осторожными, — предупредила она. — Все, что извне, может повредить нам. Разве не так? Все внешнее, что могло бы вдруг снова встать между нами. Всегда есть опасность, что случится что-то ненастоящее, а нас убедят, что это как раз важно. Понимаешь? Выдумка, какой-нибудь набор слов. Они ведь так и стараются. Постоянно твердят что-нибудь такое.
На ее строгом личике отразилось беспокойство, тревога омрачила его. Арт поцеловал ее и пошел к двери.
— Я сразу домой, — сказал он. — Купить тебе что-нибудь?
— Да, возьми чего-нибудь по дороге. Может, в «Старой перечнице». Мороженого какого-нибудь. — Она шла за ним. — Знаешь, чего я хочу? Их пиццы.
— Хорошо. Принесу.
Он поднялся по ступенькам на дорожку и, сунув руки в задние карманы джинсов, повернул к «Старой перечнице». Он шел, шаркая и стуча каблуками по асфальту. Полы его черной кожаной куртки отгибались назад, поднимались, развевались на холодном вечернем ветру.
На углу он опустил письмо в почтовый ящик и пошел дальше, к «Перечнице». До автокафе было несколько кварталов. Он не торопился, разглядывал бары, закрытые магазины, проезжавшие машины. Встретил приятелей и кивком поздоровался с ними. На углу у аптеки прохлаждались четверо знакомых парней, и он остановился, чтобы перекинуться с ними парой слов.
Потом он перешел улицу и миновал закрытый магазин одежды. Впереди толпились люди. Присмотревшись, он увидел стоявшую там полицейскую машину. У бордюра остановилась полицейская «Скорая помощь», и он понял — что-то случилось.
Народ собрался у входа в старый отель «Плезантон». По тротуару был разбросан мусор. В лужах какой-то жидкости валялись яичная скорлупа, листья салата-латука, овощи, какие-то отбросы, битая посуда, мятая бумага. Работники «Скорой помощи» несли на тротуар носилки, полицейский оттеснял людей.
— Что случилось? — спросил он у группки подростков, стоявших с краю толпы.
— Какой-то шутник сбросил кучу дерьма с крыши, — сказал самый высокий из ребят.
— Ни фига себе, — удивился Арт.
Подростки наблюдали за происходящим, засунув руки в задние карманы.
— Чего тут, блин, только нет, — парень наклонился и поднял осколок. — Пластмасса какая-то.
