Гитлер двинулся вдоль этого ряда, на ходу пожимая руки дипломатам. Присутствовавших ожидал сюрприз. Когда «фюрер» поравнялся с советским полпредом, то, ко всеобщему удивлению, остановился. Более того, начал беседовать с ним. И разговор длился несколько минут! Это было сенсацией. В тот же день во все столицы мира полетели телеграммы, в которых высказывались догадки и предположения, сообщались слухи и домыслы, что мог означать подобный политический жест «фюрера». (Позже Гитлер сказал своим генералам, что эпизод на новогоднем приеме был его первым шагом, имевшим целью улучшить климат в отношениях с СССР.)
Внимание политических наблюдателей привлекли и другие факты – в традиционном выступлении «фюрера» 30 января не содержалось набивших оскомину антисоветских выпадов; с начала апреля нацистская печать полностью прекратила нападки на СССР.
История заключения советско-германского договора и его место в цепи событий, развернувшихся на международной арене летом 1939 г., являются по сей день предметом злостной фальсификации буржуазных и ревизионистских историков. Их «исследования» широко используются империалистическими пропагандистскими центрами для раздувания враждебной СССР кампании. Подобная шумиха, характерная для периода «холодной войны», снова заметно усилилась в последнее время, когда наиболее агрессивные и антисоветски настроенные круги империализма, особенно американского, начали поход против разрядки.
Цель этой кампании очевидна – бросить тень на последовательно миролюбивую политику Советского Союза и, свалив вину с больной головы на здоровую, изгладить в сознании народов память о преступной политике поощрения агрессоров, проводившейся западными державами накануне второй мировой войны, реабилитировать империализм за величайшую в истории военную катастрофу.
Летом 1939 г. советско-германские отношения развивались чрезвычайно сложно, что являлось результатом принципиально различных целей двух государств на международной арене. С момента захвата гитлеровцами власти в Германии они представляли, по существу, острую конфронтацию. Третий рейх, вставший на путь агрессии, угрожал судьбам всех народов. СССР, последовательно и настойчиво боровшийся за сплочение миролюбивых сил и обуздание агрессоров коллективными средствами, являлся главным фактором и надеждой мира.
Своего рода балансиром в развитии советско-германских отношений была потрясающая политическая близорукость западных лидеров. Ее истоком служила ненасытная классовая корысть правящих кругов Англии, Франции и США, их страх потерять свои социальные привилегии и отсюда смертельная ненависть к первой стране социализма. И если фашистские варвары вынашивали изуверские планы физического истребления целых народов, колонизации СССР и установления своей гегемонии на земном шаре, то ревнители «западной цивилизации» строили не менее опасные для человечества расчеты. Они хотели бы уничтожить в пламени мирового пожара все мыслящее, передовое, революционное, растерзать с помощью откормленных фашистских псов Советское государство. Новая война должна была при этом ослабить Германию, Италию и Японию как империалистических конкурентов. В конечном итоге осуществление этих планов должно было обеспечить господствующее положение в мире коалиции западных держав.
В результате летом 1939 г. сложилась трагическая для народов обстановка. В политической атмосфере, насыщенной угрозой большой войны, когда человечество уже находилось на краю пропасти и требовались срочные меры для его спасения, «западные демократии» занимались хитроумными интригами – любой ценой спровоцировать вооруженное столкновение Германии с СССР. А это означало активно содействовать развязыванию новой мировой войны.
Коммунистическая партия и Советское государство оказались достойными той тяжелой и исключительно ответственной миссии, которую возложила на них история. Внешняя политика СССР в тревожные месяцы и недели военно-политического кризиса 1939 г. – это героическая сага о мужестве и стойкости Страны Советов в борьбе против фашистской агрессии, принципиальности и мудрости ее дипломатических шагов, неизменной верности нашей партии и народа высоким идеалам мира и социализма, верности интернациональному долгу.
…В начале мая 1939 г. советника германского посольства в Москве Г. Хильгера срочно вызвали в «Бергхоф». Гитлер задал вопрос, которого тот совершенно не ожидал.
– Может ли Сталин, при определенных условиях, изъявить готовность к взаимопониманию с Германией?
В своей книге, опубликованной после войны, Хильгер не приводит своего ответа, отметив лишь, что он изложил официальную позицию Советского Союза по международным вопросам, содержавшуюся в докладе И.В. Сталина на XVIII съезде ВКП(б) в марте 1939 г.
Затем «фюрер» попросил рассказать, «как обстоят дела в России».
Хильгер, зная реальные успехи Советской страны в развитии экономики и укреплении обороны, достаточно трезво оценивал, какую опасность для Германии представлял бы вооруженный конфликт с СССР. Как можно судить по его мемуарам, в таком духе он и построил свой рассказ. «Фюрер», наклонившись вперед, слушал с напряженным вниманием и затем отпустил Хильгера.
Гитлер потом выразил Риббентропу свое недовольство рассказом Хильгера об успехах советской индустриализации и об усилении национального самосознания народа. «Возможно, сказал он Риббентропу, – что Хильгер стал жертвой советской пропаганды. В этом случае его описание внутреннего положения Советского Союза не представляет никакой ценности. Но если он прав, то нам нельзя терять времени и надо принимать меры, чтобы помешать дальнейшему укреплению Советской власти».
20 мая 1939 г. около четырех часов пополудни машина германского посла подкатила к зданию Народного комиссариата иностранных дел на Кузнецком мосту. Она остановилась у подъезда, выходившего на площадь, ближе к улице Дзержинского, – этим подъездом обычно пользовался только народный комиссар. Посол поднялся на лифте на пятый этаж и был проведен в угловой кабинет наркома, просторный и светлый – обе наружные стены его были застеклены, а угол представлял собой полукруглый эркер.
Граф Фридрих Вернер фон дер Шулленбург был опытным профессиональным дипломатом и славился своим неизменным спокойствием и изысканной любезностью. Буржуазная пресса, комментируя назначение его в Москву, отмечала: в отличие от Брокдорф-Ранцау (одного из его предшественников, представлявшего Веймарскую республику), он не имел сформировавшихся взглядов в том, что касается политики в отношении Советского Союза, и поэтому станет лишь послушным гонцом «фюрера», не больше. Однако, будучи трезвым реалистом в политике и руководствуясь интересами германского империализма, он, подобно Хильгеру, считал весьма опасным осуществление авантюристических планов Гитлера завоевания «жизненного пространства» за счет просторов России и в рассматриваемый период был сторонником нормализации отношений между двумя странами.
Судьба Шулленбурга сложилась трагически. Примкнув к верхушечной «оппозиции», он дал согласие занять пост министра иностранных дел в кабинете, который предполагалось создать после переворота. В результате неудачного покушения на Гитлера в июле 1944 г. его участие в заговоре было раскрыто. В ноябре того же года он был казнен.
…На беседу в НКИД Шулленбург явился, имея точные инструкции, составленные собственноручно Риббентропом. Он должен был передать предложение германского правительства возобновить торговые переговоры, прерванные в январе (по вине рейха), не затрагивая никаких политических вопросов. Формально ограниченный экономическими рамками демарш гитлеровской дипломатии имел далеко идущие цели. Об этом свидетельствует, в частности, меморандум ответственного чиновника германского МИД Шнурре, которому поручили вести экономические переговоры с компетентными советскими органами. «На сегодняшней стадии англо-советских переговоров мы особенно стремимся использовать шанс вмешательства в Москве. Самый факт прямых германо-советских переговоров будет способствовать дальнейшему вбиванию клина в англо-советские переговоры».
Советская дипломатия, настойчиво добивавшаяся заключения договора с Англией и Францией, немедленно и решительно парировала маневр германской дипломатии. Вместе с тем, поскольку для нас не было секретом, что реакционные круги Запада всячески препятствуют заключению договора с Советским Союзом, а высшую «мудрость» видят в том, чтобы столкнуть СССР с фашистским рейхом, ответ Советского правительства был сформулирован таким образом, чтобы не обострять отношений с рейхом и тем самым не играть на руку провокаторам войны.
