«Дипломатия осьминога»
В два часа дня в понедельник, 28 августа, в посольстве Великобритании в Варшаве раздался телефонный звонок. Форин оффис передал английскому послу Кеннарду срочное поручение Галифакса: получить согласие Бека немедленно вступить в переговоры с рейхом для решения спорных вопросов. Просьба была «приправлена» несколькими фразами о намерении Англии обеспечить «жизненные интересы» Польши. Послу поручалось незамедлительно сообщить ответ в Лондон по телефону.
Долгожданная минута! На протяжении пяти месяцев с момента предоставления Польше фальшивых «гарантий» ждали ее британские «умиротворители». Она входила как один из основных итоговых элементов в тактическую схему, которой руководствовалась дипломатия Англии в исключительно сложных условиях лета 1939 г. И вот теперь, когда Гитлер сделал свое «грандиозное» предложение Англии, сей момент наступил. От Кеннарда требовали сделать все молниеносно: в Форин оффисе уже был подготовлен текст ответа, который Гендерсон в тот же вечер должен был отвезти из Лондона в Берлин.
Предложить Гитлеру в момент наивысшей точки кризиса прямые переговоры с Польшей – таков был замысел, который дипломатия Форин оффиса держала в рукаве на протяжении всех этих месяцев. Ну а если бы Гитлер не заявил о претензиях к Польше? Тогда за него готов был сделать это Галифакс. «План заключался в следующем, – пишут известные английские исследователи М. Джильберт и Р. Готт. – Галифакс скажет Гитлеру, что Лондон готов рассмотреть вопрос о переговорах относительно будущего статуса Данцига. Уже не было речи о том, чтобы просить поляков выступить с инициативой. Гитлера прямо попросят сформулировать свои требования. Если он согласится, Лондон окажет давление на Польшу, с тем чтобы она приняла германские условия. Это был снова „чешский кризис“. Предлагая решить вопрос о Данциге путем переговоров, англичане знали: Гитлер поймет, что они одобряют передачу Данцига рейху. В ходе переговоров, разумеется, будут учтены предъявляемые права и критические замечания, но трудно было сомневаться в том, что в итоге гитлеровские требования будут удовлетворены».
Несмотря на то что Англия «гарантировала» Польше статус-кво Данцига, Галифакс тайком от поляков спешил избавиться от этого обязательства. 26 августа в 13.50 он направил в Рим телеграмму. Имеются сведения, писал он Лорену, что Гитлер планирует расчленение Польши. «Если урегулирование сведется к Данцигу и коридору, то мы не считаем невозможным, в пределах определенного времени, найти решение вопроса без войны». Далее Галифакс подчеркивал особую важность того, чтобы Муссолини довел эти соображения до сведения «фюрера» незамедлительно. Новый демарш Галифакса был осуществлен на следующий день после подписания Англией договора о взаимной помощи с Польшей. Коварный Альбион!
Возможность повести Польшу в эту трагическую для нее минуту к жертвенному алтарю «во имя спасения западной цивилизации» явилась результатом изощренного коварства дипломатии Форин оффиса, искусно использовавшей антисоветские настроения находившейся у власти «клики полковников». Тот факт, что буржуазная Польша категорически отказалась от помощи и поддержки со стороны Советского Союза, дал возможность Галифаксу, связав ее по рукам и ногам, превратить в разменную монету в давно подготавливавшейся сделке с рейхом. Сначала это были пресловутые «гарантии». Затем в середине июля 1939 г. Польшу посетил начальник английского генерального штаба генерал Э. Айронсайд. Цель его позорной миссии – создать обманчивую иллюзию готовности Великобритании в случае войны немедленно прийти на помощь, парализовав, в частности, действия германской авиации. При этом он высказался в том плане, что любые попытки Германии осуществить силой свои политические и территориальные притязания должны быть «решительно отвергнуты». И наконец, в последних числах августа, когда политический и военный нажим гитлеровцев на Польшу резко усилился, английское правительство срочно подписало с ней договор о взаимной помощи, опять же призванный «укрепить дух» к сопротивлению: ведь если бы Польша капитулировала «раньше времени», Лондону нечего было бы продать рейху!
Подлинные цели «дипломатии осьминога», проводившейся Лондоном в отношении Польши, признает и упоминавшийся выше Дж. Толанд. Он подчеркивает, что подписание англо-польского договора как раз в эти дни, «через несколько часов после того, как Гитлер сделал свое „последнее“ предложение Англии, было не случайным. Это гарантирование военной помощи (даже если она вообще была осуществима) могло создать у поляков столь сильное ложное чувство безопасности, что они откажутся от переговоров с Германией».
Итак, не просто отдать Польшу, а продать ее в тот момент, когда Гитлер выдвинул свои требования в качестве платы за подписание широкого англо-германского соглашения, идею которого британская дипломатия настойчиво подкидывала Берлину на протяжении всего лета, – такова была тактическая схема Форин оффиса.
Напомним, что в беседе с Далерусом в ночь с 26 на 27 августа «фюрер» потребовал передачи Данцига и коридора Германии; это стало известно Чемберлену и Галифаксу в середине следующего дня. К тому времени Форин оффис получил два официальных германских предложения от 23 и 25 августа. Гендерсона вызвали в Лондон для консультаций. Но прежде чем направить с ним официальный ответ в Берлин, был сделан ловкий ход. Через того же тайного посредника – Далеруса – решили «посоветоваться» относительно содержания ответа не с кем иным, как с Гитлером!
Чемберлен высказывает беспокойство: поездка шведа задержит на сутки возвращение Гендерсона в столицу рейха. Не будет ли это неблагоприятно воспринято «фюрером»?
Из соседней с кабинетом премьера комнаты Далерус связывается по телефону с Герингом. Тот просит перезвонить через полчаса: ему необходимо переговорить с Гитлером. Вскоре согласие получено, и Далерус, тщательно заметая следы, снова срочно летит на самолете в Берлин с неофициальным проектом ответа. Так, за спиной английского народа велись, по существу, англо-германские переговоры на высшем уровне.
Подобно Гитлеру, Чемберлен не рискует изложить свой ответ на бумаге, и шведу приходится шесть пунктов заучивать наизусть.
Около 19 часов Далерус трогается в обратный путь, но уже с другого аэродрома, куда германский самолет был переведен в целях соблюдения секретности. В 23 часа он уже у Геринга устно излагает соображения Галифакса. Рейхсмаршал напряженно слушает.
– Англия в основном согласна на заключение договора с Германией, – гласил ответ на первый пункт гитлеровских предложений.
Что касается претензий на Данциг и коридор, то британская дипломатия считала возможным разрешить вопрос путем прямых переговоров Германии с Польшей.
В формулах ответа отчетливо просматриваются уши упрямых английских антисоветчиков: в число гарантов нового статуса Польши они предлагали непременно включить… Россию!
…Около 2 часов ночи с 27 на 28 августа в посольство Великобритании в Берлине на Вильгельмштрассе, 70, явился незнакомец. Он поднял с постели советника Форбса, в отсутствие Гендерсона исполнявшего обязанности поверенного в делах. Форбс с недоверием и растущим удивлением выслушивает рассказ Далеруса: тот уже успел, прибыв вечером из Лондона, передать Герингу проект английского ответа и узнать, что Гитлер согласен с ним. «Фюрер с уважением воспринял точку зрения Англии», – сообщил ему Геринг. 28 августа в 6 часов 25 минут утра Форбс телеграфом направляет в Лондон полученную Далерусом информацию. В отношении Данцига и коридора в телеграмме говорится:
«Замечания г-на Гитлера. Англия должна убедить Польшу немедленно согласиться на переговоры с Германией, и чрезвычайно желательно, чтобы в ответе, который будет доставлен Гендерсоном, было отражено это обязательство убедить Польшу».
Гитлер, таким образом, легко раскусил, к чему клонят британские «умиротворители», и это вполне отвечало его тактическим расчетам. Только разыграть спектакль он имел, в виду не так, как рассчитывали в Лондоне.
Выполняя поручение «фюрера», Галифакс и дал на следующий день, 28 августа, приведенное выше указание Кеннарду.
Что ответит Бек? Весной, когда Германия предъявила претензию на Данциг и экстерриториальную полосу в коридоре, польское правительство выразило согласие обсудить только меры облегчения транзита через коридор и технические вопросы осуществления торговых операций в Данциге. Переговоры были
