милиционеры сразу повеселели, что они не одни здесь такие. А срочники так и вовсе не чуяли земли под ногами: еще бы, вырвались из такого капкана! Однако, вопрос снят не был, даже наоборот усугубился: теперь в здании РОВД сосредоточилось почти сто человек. А утром басаевцы подтянут минометы, зенитки — и тогда хана всем.
На совете Сковородин, Дахаев и бесфамильный «майор Женя» решили разделиться. «Майор Женя», погрузив «двухсотых» и «трехсотых» в БМП, должен был прорываться по главной дороге на Дучи тем же «лихим» манером, который уже однажды принес им успех. Остальные пешим порядком выбирались в противоположном направлении. Это предложил Дахаев — идти не на север, а на юг, в Чечню, где их меньше всего ждут. Последние его слова потонули в воплях «Аллах Акбар» и автоматных очередях. «Идут!» — крикнул кто-то истерично.
Дахаев бросился к окну: во вспышках выстрелов увидел десятки согнувшихся к земле фигур. Слева заработал ПК, из ворот выставила рыло одна из БМП, начала бить куда-то в темноту. Одновременно застрочили десятки автоматов. Боевики, прижатые к асфальту, залегли. Атака сорвалась. В общую «музыку» включился голос вражеской зенитки, нащупывающей главного врага: «коробочку». Но БМП вызов не приняла, скромно уползла в укрытие. «Чехи», отрезвленные потерями, тоже больше не горели желанием идти на смерть. На расстрелянном пятачке остались лишь несколько трупов — те, кого боевики не успели подобрать.
Вспоминает майор Муслим Дахаев:
Часам к 4–5 утра удалось собрать всех в райотдел. В это время снова поступил приказ покинуть позиции. Стали готовиться к отходу, спрятали или уничтожили все документы. Раненых и погибших погрузили на БМП. Вперед пустили отряд из 10 человек для разведки. В это время боевики подожгли скирды, вся местность была хорошо освещена, но эта группа прошла беспрепятственно. Всех остальных членов отряда разбили на группы, а БМП пустили на полном ходу под прикрытием нашего огня в сторону Хасавюрта. Перед выходом всех ребят предупредил о том, чтобы не было паники, чтобы держались друг за другом, помогали друг другу. Боевики не предполагали, что мы так дерзко отважимся на прорыв, и это нас спасло.
Первая группа — БМП, мотострелки и все раненые из ОМОНа и РОВД. Набились под броню как селедки в бочку. Теперь вся надежда на механиков.
Взревывая движками, «коробочки» пошли на прорыв. Фары не включали, водители выставили головы наружу, под пули и осколки. Сетка тарссееров, пули барабанят по броне, шарахаются из-под гусениц неясные тени. Вперед! Головная «бэшка» на ходу вонзилась в какой-то дом, развалила стену, в пыли, в грохоте вынеслась с другой стороны. Проскочили мечеть, школу. Вот уж и дома расступились… Прорвались!
В этот момент замыкающая машина на полном ходу ухнула в яму. Страшный удар: кто-то затылком стукнулся о броню, кто-то прикусил язык. Мат и проклятия. Торопливо выбрались через заднюю дверь, вытащили раненых. Двоих «двухсотых» бросили как есть: не до них сейчас, не до них! Сгибаясь от постоянного ожидания удара в спину, побежали по пашне. Через полчаса одуревшие от пережитого солдаты вышли к своим. Сдали с рук на руки раненых, попросили закурить. Какой сладкий дым: живем, братва!
Дахаев вел основную группу не на север, где их ждали, а в противоположном направлении, к границе. Воспользовавшись сумятицей, вызванной прорывом БМП, милиционеры бесшумно выбрались из здания РОВД и углубились в «зеленку» около речки. Шли гуськом. На их стороне было отличное знание местности и спасительная темнота. Перескли границу, прошли окраиной чеченского села Гиляны. Когда встало солнце, милиционеры уже были на своей территории, в Казбековском районе. К Новокули вышли только вечером 6 сентября.
На безымянной высоте
Элдар сел, скрестив ноги, и молча уставился своими красивыми бараньими глазами на лицо разговорившегося старика. Старик рассказывал, как ихние молодцы на прошлой неделе поймали двух солдат: одного убили, а другого послали в Ведено к Шамилю.
Их — двенадцать солдат и одного офицера Калачевской бригады, — бросили к пограничному селу Тухчар на усиление местных милиционеров. Ходили слухи, что чечены вот-вот перейдут через речку, ударят в тыл Кадарской группировке. Старший лейтенант старался не думать об этом. У него был приказ, и он должен был его выполнить.
Заняли высоту 444,3 на самой границе, вырыли окопы в полный рост и капонир для БМП. Внизу — крыши Тухчара, мусульманское кладбище и КПП. За мелкой речушкой — чеченское село Ишхойюрт. Говорят, разбойничье гнездо. А еще одно, — Галайты, — спряталось на юге за грядой холмов. Удара можно ждать и с той, и с другой стороны. Позиция — как острие меча, на самом передке. На высоте можно держаться, вот только фланги необеспечены. 18 ментов с автоматами и буйное разношерстное ополчение — не самое надежное прикрытие.
Утром 5 сентября Ташкина разбудил дозорный: «Товарищ старший лейтенант, там вроде как… «духи». Ташкин сразу посерьезнел. Приказал: «Поднимай пацанов, только без шума!»
Из объяснительной рядового Андрея Падякова:
На холме, который находился напротив нас, на Чеченской Республике, показались сначала четверо, потом еще около 20 боевиков. Тогда наш старший лейтенант Ташкин приказал снайперу открыть огонь на поражение… Я четко видел, как после выстрела снайпера упал один боевик… Потом по нам открыли массированный огонь из автоматов и подствольных гранатометов… Потом ополченцы сдали свои позиции, и боевики обошли село и взяли нас в кольцо. Мы заметили, как за селом позади нас перебежало около 30 боевиков».
Боевики прошли не там, где их ожидали. Они переправились через реку южнее высоты 444 и углубились на территорию Дагестана. Нескольких очередей хватило, чтобы разогнать ополченцев. Тем временем вторая группа — тоже человек двадцать-двадцать пять, — напала на милицейский КПП у окраины Тухчара. Этот отряд возглавлял некий Умар Карпинский, лидер Карпинского джамаата (район в г. Грозный), подчинявшийся лично Абдул-Малику Межидову, командиру Шариатской Гвардии.[40] Чеченцы коротким ударом выбили милиционеров из КПП [41] и прикрываясь могильными плитами кладбища, стали подбираться к позициям мотострелков. Одновременно с тыла высоту атаковала первая группа. С этой стороны капонир БМП не имел никакой защиты и лейтенант приказал водителю-механику вывести машину на гребень и маневрировать.
«Высота», нас атакуют! — кричал Ташкин, прижав к уху шлемофон, — Атакуют превосходящими силами! Что?! Прошу поддержки огнем!» Но «Высота» была занята липецкими омоновцами и требовала держаться. Ташкин выругался и спрыгнул с брони. «Каким х… держаться?! По четыре рожка на брата…»[42]
Развязка близилась. Через минуту прилетевшая невесть откуда кумулятивная граната проломила борт «коробочки». Наводчика, вместе с башней подбросило метров на десять; водитель погиб мгновенно.
Ташкин взглянул на часы. Было 7.30 утра. Полчаса боя — и он уже лишился главного своего козыря: 30-мм автомата БМП, который держал «чехов» на почтительном расстоянии. Вдобавок, и связь накрылась, кончались боеприпасы. Надо уходить, пока есть возможность. Через пять минут будет поздно.
Подхватив контуженного и сильно обгоревшего наводчика Алескея Полагаева, солдаты бросились вниз, ко второму КПП. Раненого на плечах тащил его друг Руслан Шиндин, потом Алексей очнулся и побежал сам. Увидев бегущих к ним солдат, милиционеры прикрыли их огнем с блокпоста. После непродолжительной перестрелки наступило затишье. Спустя некоторое время на пост пришли местные жители и сообщили, что боевики дали полчаса на то, чтобы они покинули Тухчар. Сельчане прихватили с собой на пост гражданскую одежду — это был единственный шанс на спасение для милиционеров и солдат. Старший лейтенант покинуть блокпост не соглашался, и тогда милиционеры, как рассказал потом один из солдат, «полезли на
