— Боишься, как бы он не забрал у тебя Перею?
— Меня заботят разные дела, которые касаются нас обоих. Поэтому мы здесь. Ирод стареет. Он еще делает вид, что у него есть силы, но я?то знаю, что его отравляет смертельная болезнь. Он назначил тебя своим преемником… Но ты знаешь, как коротка бывает его милость. Ты переживаешь о судьбе внуков Мариамны — предоставь это мне, а сам помни, что у тебя есть братья, каждый из которых мечтает о власти…
— Ферор расположен к тебе, Антипатр, — сказала Роксана.
— Она говорит правду, — царь улыбнулся. — Я расположен к тебе. У меня в руках внуки Мариамны, ты же должен следить за братьями… Мне представляется, что своим распоряжением Ирод вновь вызовет недовольство иудеев. Что ты думаешь по этому поводу, Боаргас?
Третий из пирующих мужчин говорил мало. У него было белое и жирное тело. Маленькие, прищуренные глазки были едва видны за толстыми щеками. Завитые волосы, подвязанные золотой тесьмой, спадали на округлые, похожие на женские, плечи. Толстая цепь с дорогим медальоном колыхалась на безволосой груди.
— Ты прав, царь, — произнес он тонким, писклявым голосом, — это не понравится иудеям. Известие о приказе распространилось среди них, и враждебные настроения набирают силу. Фарисеи подбивают народ к бунту.
— Зачем он это сделал? — спросил Антипатр.
— Ферора это тоже беспокоит, — вставила Роксана.
— Боаргас, мы ждем от тебя объяснений, — Ферор обратился к евнуху.
Боаргас провел толстыми пальцами по своей голой груди.
— Царь, — сказал он, — хочет расправиться с фарисеями.
— Как ты себе это представляешь? — спросил Ферор.
— Царь, — медленно, как бы в раздумье, продолжал Боаргас, — многое делает для иудеев. Строит для них храм… У него среди иудеев много искренних друзей…
— Среди священников, саддукеев, богатых купцов, придворных… — перечислила Роксана.
— Царица правильно сказала, — подтвердил Боаргас. — Но фарисеи не являются друзьями царя. Когда?то они уже бунтовали против царя и были за это жестоко наказаны.
— Но в последнее время, — сказал Антипатр, — царь разговаривает доброжелательно и с фарисеями.
— С некоторыми! — вставила Роксана.
— Да, с некоторыми, — подтвердил Боаргас. — Других же он ненавидит, как прежде. Если они будут бунтовать, то уже приготовлено бревен на тысячу крестов.
Произнося последние слова, Боаргас засмеялся, но смех прозвучал, словно скрип.
Роксана вытянулась рядом с мужем, облокотившись о накрытый стол. Ее пальцы с ногтями, выкрашенными в красный цвет, словно смоченными в крови, согнулись, как когти.
— Я думаю, мы не будем печалиться о фарисеях, — бросил Антипатр.
— Разговор не о том, переживать о них или нет, — сказала Роксана. — Мы должны помнить, что на толпы амхаарцев они оказывают большое влияние. В сущности, они умные люди и вовсе не являются ни твоими врагами, Антипатр, ни врагами Ферора…
— Откуда ты это знаешь? — спросил Антипатр, удивленно глядя на женщину.
— Знаю, — ответила Роксана, придавая своему лицу таинственное выражение. — Я разговаривала с ними.
— Я слышал, что они не говорят с женщинами.
Она пожала плечами.
— С другими, может, и не говорят, а со мной говорят.
— И что они тебе сказали?
— Много интересного. Например, что они ненавидят Ирода, что ждут прихода Мессии…
— Кто такой Мессия? — спросили все трое.
Роксана разразилась смехом — отчасти издевательским.
— Хотите управлять иудеями и не знаете! — она почти навалилась на стол. — А я вам скажу. В иудейских книгах написано, что родится Мессия. Это будет великий вождь, царь иудейский, который поведет иудеев на битву со всеми. Он будет всегда побеждать и сделает иудеев самым великим народом на земле…
— Вздор! — Антипатр пожал плечами. — Иудеи — самый многочисленный народ в мире?.. Мы знаем, как обстоят дела с предсказаниями: одни исполняются, другие нет. Это не исполнится наверняка.
— Но они верят в своего Мессию, — продолжала Роксана. — Ожидают его уже сотни лет. Фарисеи говорят, что Его пришествие уже близко. Некоторые утверждают, что Он уже родился…
Роксана произнесла последние слова особенно значительно.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил Антипатр. — Ты думаешь, что кто?нибудь из внуков Мариамны мог бы стать этим Мессией?
Загадочно улыбаясь, она покачала головой.
— Ты все время думаешь только об этих мальчишках. Ни один из фарисейских учителей не утверждает, что Мессия родится в хасмонейском роде. В предсказании что?то говорится о роде Давида…
— Род Давида пришел в упадок, — заметил Боаргас. — Царь ими интересовался. Но они обычные амхаарцы.
— Фарисеи считают, что слова о роде Давида ничего не значат. Они утверждают, что Он может быть из другого рода и даже совсем чужим…
Вновь она сделала ударение на последнем слове.
— Чужим? — одновременно спросили Антипатр и Ферор.
— Чужим! — повторила она триумфально. Затем понизила голос: — Правитель, который пообещал бы величие иудеям, мог бы быть признан Мессией.
— Если Ирод об этом узнает… — сказал Ферор.
— Даже если бы и узнал, ничего ему уже не поможет! — бросила Роксана. — Он оскорбляет иудейскую религию. Он взял золото из гробницы их царя. Фарисеи наложили на него проклятье. Но кто?то из вас… Ты, Ферор, или ты, Антипатр…
Она не договорила своих слов, только указала пальцем на мужа, а затем на его племянника. Наступило молчание. Двое мужчин посмотрели друг на друга, но тут же опустили глаза. Тишина затянулась. Ее прервал Ферор:
— Кто?то из нас двоих… — начал он.
— Так они сказали, — быстро произнесла Роксана. — Они не будут защищать права внуков Мариамны.
— Но кто из нас? — твердо спросил Антипатр, будто бросил камнем.
— Ферор старше, — ответила Роксана.
Царь Переи выпрямился. Важным жестом он погладил свою бороду. Над его головой взгляд Роксаны отыскал глаза Антипатра. Женщина посмотрела в них многозначительно. Дорис снова это заметила, но, как и в первый раз, быстро опустила глаза.
— Это правда, Ферор, ты старше, — Антипатр говорил медленно. Он сдерживал свою вспыльчивость, словно бег четверки лошадей, запряженных в колесницу.
— Ты не пожалеешь о своем согласии, — на лице Ферора выразилось удовлетворение. — У меня нет сына. Если ты теперь признаешь меня первым, то будешь первым после моей смерти. Но, — обратился он к Роксане, — действительно ли они поддержат меня?
— Они обещали. Они сказали, что будут молиться о благословении для тебя.
Вновь наступило молчание. Оба правителя предались раздумью.
Боаргас придвинулся поближе к Роксане и шепотом спросил:
— Ты говорила им обо мне, царица?
Она утвердительно кивнула головой.
— Они обещали вымолить благословение и для тебя. Тебе чудесным образом будет возвращена
