И слон возвратился в родные места, счастливый от хобота и до хвоста. PAN id=title>
(Сказки про слона Хортона)
– Ах, мне надоело! Ах, как я устала! – ленивая Мейзи капризно шептала. – Я ногу на этом гнезде отсидела! Какое противное, скучное дело! Нет! Если себе я замену найду, то я на каникулы сразу уйду! Да я ни секунды бы здесь не сидела, когда бы замену себе приглядела! Тут Мейзи как раз увидала слона. – Ах, здравствуйте, Хортон! – сказала она. – Я так отсидела здесь левую ногу… Быть может, тут вы посидите немного? Слон Хортон ужасно смеялся в ответ: – Ну что вы! На мне ведь ни перышка нет! Ни крыльев, ни клюва… И, кроме того, яйцо так мало! Я велик, для него! – Ну да… Вы довольно высокого роста… Но вам беспокоиться не о чем. Просто садитесь! Хотя вы не так уж малы, но как вы мягки! Как нежны и милы! Слон буркнул: – Нет-нет… Вы уж как-нибудь сами… – Но птичка взмолилась к нему со слезами: – Пожалуйста! Я ненадолго! Клянусь! Я слово даю вам, что скоро вернусь! – Ну, что ж… коли так… то попробовать можно. Я буду сидеть на яйце осторожно. Я буду стараться его не сломать. – До встречи! – пропела беспечная мать. Исследовав дерево, прежде всего слон Хортон подпорки нашёл для него. – Пусть дерево будет надёжным и прочным. Ведь тонны четыре во мне – это точно. Обычно я всё же стоял на полу… И слон осторожно полез по стволу. Долез. Улыбнулся. Вокруг поглядел… и сел на гнездо. И сидел… И сидел… И днём он сидел, согревая яйцо, И ночью, и ветры хлестали в лицо, и молнии бились, и гром грохотал… – Погодка неважная… – слон бормотал. – Мне мокро… и холодно… и… неприятно… Скорее бы Мейзи вернулась обратно! А Мейзи в то время на Пальмовом пляже о милом гнезде и не помнила даже. Решила она, что отныне ничто её не заставит вернуться в гнездо. А слон между тем всё сидел и сидел. Вот осень настала. И лес облетел. Деревья надели свой зимний наряд. На хоботе грустно сосульки висят… А слон всё сидит и упрямо твердит: – Яйцо не замёрзнет! Птенец победит! По-моему, мысль моя очень проста: слон верен от хобота и до хвоста. Он так и сидел без травинки и сна, пока, наконец, не настала весна.
