было настолько неожиданным и жутким, что Гарин совершенно растерялся. Не выстрелил, не отступил назад, а просто стоял и смотрел. Самка зомби сохранилась хорошо. Пока ее глаза были закрыты, она мало чем отличалась от обычной девушки. Самцу повезло меньше. Олегу была видна только его спина в обугленном ватнике и огромная страшная рана, похожая на выходное отверстие фаустпатрона.
Стол перестал скрипеть. Самка открыла глаза, и Гарина передернуло, когда бездумные кровавые бельма уставились на него. Самка подняла указательный палец и заклокотала горлом. Олег машинально вскинул автомат, но рука в перчатке отвела ствол в сторону.
— Тихо, тихо, — вполголоса попросил Столяров. — Пока они нас не трогают, мы их тоже не трогаем.
— Но они же… — возмущенно зашептал Гарин. — Ты видел? Они…
— Тебе-то что? — перебил его Михаил. — Или ты из полиции нравов? Пусть делают, что хотят, лишь бы нам не мешали. Идем.
Он заглянул в дыру, оценивая обстановку. Потом повернулся к ней спиной и, положив автомат на пол, свесился вниз. Повиснув на локтях, Столяров ногой нащупал столешницу, затем подтянул за ремень автомат и спрыгнул на пол.
— Идем, — повторил он, не обращая внимания на завозившихся зомби.
Олег скрепя сердце повторил ту же последовательность действий, хоть и с меньшим изяществом. Ставя ногу на стол, он наступил на что-то мягкое, хрустнувшее под его весом, и чуть не грохнулся, когда самка зомби обиженно взвыла. Михаил перехватил автомат и приготовился ударить ее прикладом в висок, но самка уже замолчала, засунув в рот пальцы, три из которых были загнуты в противоестественную сторону. Тогда он положил ладонь на плечо Гарина и подтолкнул его в сторону коридора.
— Вперед.
В следующем помещении с кафельными стенами им попалась зомбированная старуха. Голая по пояс, она сидела на полу и, опустив руки в таз с грязной водой, полоскала свою одежду. Услышав шаги, старуха подняла голову и, как показалось Олегу, улыбнулась. Ее улыбка была даже страшнее, чем зрелище совокупляющихся зомби.
— Без команды не стрелять.
Голос Столярова тоже трудно было назвать спокойным, однако его слова помогли Гарину взять себя в руки.
В следующей большой комнате, заваленной разнообразными коробками, зомбированных было уже трое. Двое сосредоточенно перебирали какие-то бумажки, а третий сидел у окна и монотонно возил ложечкой в кофейной чашке с отколотой ручкой. Судя по звуку, воды в чашке не было, но сам процесс настолько занимал зомби, что на появление пришельцев он не обратил внимания.
— Они имитируют жизнь обычных людей, — удивленно прошептал Олег.
— Боюсь, что все серьезней, — признался Михаил. — Ого, да у нас тут очередь. Кто последний?
Зомби, стоявшие вдоль стены на ступеньках, действительно напоминали очередь. Их было много. Гарин видел семерых только на одном лестничном пролете, но, судя по доносящимся снизу звукам, очередь не заканчивалась на этом этаже.
— Все безоружные? Вроде все, — сам себе ответил Столяров и начал спускаться.
Зомби, до этого никак не реагировавшие на людей, начали демонстрировать признаки беспокойства.
— Тихо, тихо, тихо! Мы только спросить, — объявил Михаил и, повернув к Олегу напряженное лицо, скомандовал одними губами: — Бегом!
Пахло на лестнице примерно как в сыром погребе, где сгнило несколько мешков картошки, а потом еще и сдохла пара крыс. Пробираться мимо зомби, иногда задевая их локтем или автоматным прикладом, было страшно. «Сейчас набросятся, — думал Гарин. — Набросятся и вцепятся в горло!» Он знал, что зомбированные существа Зоны в отличие от киношных оживших мертвецов не кусаются, но спокойнее от этого знания не становилось.
Площадка следующего этажа тоже была разделена тамбуром с дверью-решеткой. По ту сторону тамбура мутантов не было видно, очередь из зомби уходила по лестнице вниз, становясь плотнее. Зомбированные стояли на ступеньках уже в два ряда, и протолкнуться между ними было бы нереально. Вслед за Столяровым Олег влетел в тамбур и с облегчением прикрыл за собой дверь, на которую тут же навалилось несколько тел. Длинные руки с черными от земли ногтями потянулись сквозь прутья решетки.
— Я надеюсь, что у Якута есть «венец», — тяжело дыша, сказал Гарин. — И что он согласится им с нами поделиться. Потому что иначе я не представляю, как мы отсюда выберемся.
— Тихо, — шепнул Михаил. — Вот теперь — совсем тихо. Якут где-то под нами. Шагай аккуратней, здесь стекло.
Бесшумно ступая, он направился в глубь коридора. Олег пытался двигаться след в след и даже привстал на цыпочки, но битое стекло все равно пару раз предательски захрустело под ногой. Они прошли мимо пустой комнаты, в углу которой лежал перевернутый стол, и уперлись в темное подсобное помещение, три четверти объема которого занимала вертикальная труба полутораметрового диаметра. В метре от пола к трубе крепился треугольный короб с заслонкой. Столяров осторожно потянул ее на себя и в следующее мгновение отшатнулся, прикрывая ладонью нижнюю половину лица.
— Что там? — спросил Гарин.
Прежде чем ответить, Михаил несколько раз высморкался.
— Гадость какая-то, — сказал он. — Мусоропровод или открытый сток — не больно хочется вникать. Но воняет там, как у бюрера в портянке.
Они завершили осмотр этажа и, не обнаружив ничего примечательного, вернулись в первую комнату. Олег решил подойти к окну, но Столяров внезапно схватил его за руку и изобразил лицом: «Молчи и даже не дыши». С полминуты Михаил простоял неподвижно, склонив голову к плечу, потом решительно шагнул к столу, лежавшему кверху ножками, и дал знак Гарину: «Помоги». Вдвоем они приподняли стол и отодвинули его в сторону. Под столом было расстелено грязное ватное одеяло, из-под которого — теперь и Олег смог это услышать — доносилось приглушенное бормотание. Столяров откинул край одеяла, бормотание стало громче. Четыре сегмента пола у самой стены, пятьдесят на пятьдесят сантиметров каждый, представляли собой частую решетку из стальных полос, сквозь которые пробивался свет — немного более яркий, чем естественное вечернее освещение комнаты. Гарин наклонился к решетке и увидел фрагмент интерьера другого помещения: серую стену и письменный стол, на краю которого стояла в плошке зажженная толстая свеча.
Михаил вцепился пальцами в ближний к нему сегмент пола и напрягся. Десять секунд спустя он попробовал следующий. Четвертая попытка увенчалась успехом. Столяров выворотил из пола стальной квадрат и беззвучно положил его на одеяло.
— Чижило, — донеслось из дыры в полу. — О-ошень чижило.
Михаил и Олег переглянулись. Непонятные слова прозвучали громко и глухо, и Гарин, у которого мурашки побежали по спине, немедленно вспомнил голос с немецкого речевого самописца, повторявший: «Тидума шшш энок сезакон шшш ило…». Голос, который Олег слышал сейчас, был другим, но в нем присутствовала та же напряженность на грани срыва. Как будто человек произносил слова и звуки, для которых его голосовые связки не были приспособлены.
Столяров прильнул к отверстию в полу, сначала осторожно, на одну секунду, потом еще раз — и замер так на целую минуту. Затем передал Гарину автомат и, сгруппировавшись на краю отверстия, скользнул вниз. Спустя мгновение из пола показалась его рука. Олег вложил в нее автомат. Рука исчезла, затем снова вынырнула и поманила его за собой. Внизу не было слышно ни выстрелов, ни звуков борьбы. Гарин сел на пол, опустил ноги в отверстие и начал тянуться вниз, пока не нащупал подошвой ботинка твердую опору. Он спрыгнул со стола, умудрившись не задеть горящую свечу, как раз в тот момент, когда глухой голос за его спиной пожаловался:
— Нии помну. Нии шиво нии помну.
Олег обернулся.
Из угла в угол под потолком была натянута веревка, на которой висела штора из плотной черной материи, разделяющая квадратное помещение напополам. На всю диагональ шторы не хватало, поэтому со
