— Где? — напрягся Михаил.
Олег ответил не сразу.
— Когда мы шли сюда от первого энергоблока, я на самом деле не знал дороги. Пси-Мастер давал мне подсказки, а я все не мог понять, зачем он это делает. Пару раз он намекал, что нам с ним по пути. Только заглянув в его сознание, я понял, что означала эта фраза и почему Марину спрятали именно в этом здании.
— Только не говори мне… — медленно покачал головой Столяров, но Гарин лишь усмехнулся в ответ.
— Именно так. Прототип установки для исследования и изменения ноосферы находится прямо над нами, на верхнем техническом этаже.
— Не может быть!
— Это не я придумал. Это то, что знал, или по крайней мере то, во что верил Пси-Мастер.
— Так вот куда он так рвался, — пробормотал Михаил. — Вот куда он на самом деле шел.
— Пси-Мастер был уверен, что ему повезет больше, чем его предшественникам. Они объединили свои сознания, потому что считали, что ни один человеческий разум не обладает достаточной мощью, чтобы взаимодействовать с ноосферой. Пси-Мастер был не согласен с этим утверждением. У него уже имелся опыт воздействия на несколько сотен человек одновременно, и он хотел повторить этот эксперимент в планетарных масштабах. При помощи установки он надеялся странслировать свою личность в ноосферу, а уже оттуда распределить ее между всеми людьми. Это было бы что-то наподобие той временной сети, которую Пси-Мастер создал из сотрудников Лаборатории Автономных Систем, только теперь вместо восемнадцати идиотов в его распоряжении оказалось бы все человечество. Представляешь, что случилось бы, если бы он добрался до установки?
— Это был бы… — Столяров посмотрел на Марину и не смог закончить фразу.
— Это был бы мир победившей гармонии, — подтвердил Олег. — Одна-единственная личность, распределенная между миллиардами носителей, которым нечего делить, не о чем спорить и у которых отныне есть только общие планы. Пси-Мастер на самом деле собирался стать Богом.
Михаил зажмурился и энергично потряс головой.
— Бред! — резюмировал он. — Как раз в духе этого психа. Я уверен, что у него ни черта бы не вышло.
— А вот я — совсем не уверен, — возразил Гарин. — До сих пор Пси-Мастеру удавалось все, за что бы он ни брался. Он даже сумел вернуться с того света. В любом случае я рад, что он не успел сделать попытки.
— Ты говоришь, установка прямо над нами? — спросил подполковник.
— Не совсем. Она в восточном крыле, за вентиляционной шахтой.
— Я должен в этом убедиться.
— Разумеется.
Столяров поднялся, сделал пару шагов к двери и вдруг замер, с подозрением глядя на Олега.
— А что, если это уловка? — сказал он. — Если Пси-Мастер все еще живет в твоем сознании, и вся эта история была придумана только для того, чтобы избавиться от меня?
Гарин вздохнул и постарался, чтобы его голос звучал максимально искренне.
— Это не уловка, Миш. Честно. Да пусть бы я даже был сейчас Пси-Мастером. — От такого предположения его самого передернуло. — Все равно я связан. Хочешь — свяжи меня еще сильнее. Хочешь — запри чем-нибудь дверь. Что я такого ужасного могу сделать связанный в запертой комнате?
— Но ты же понимаешь…
— Я все понимаю, Миш. Я бы на твоем месте тоже никому не доверял.
Михаил внимательно посмотрел на Олега, потом перевел взгляд на его жену.
— Марина, тебя мне тоже придется связать. Потому что если Пси-Мастер захочет освободиться…
— Хорошо, — согласилась она и послушно протянула сложенные вместе руки.
— Не так, лучше за спиной, — сказал Столяров. — Встань, пожалуйста.
Марина наклонилась над Олегом и осторожно приподняла его голову.
— Ты потерпишь?
— Постараюсь. — Гарин повернулся к подполковнику и усмехнулся. — Вяжи, вяжи… ментяра!
Пока Столяров ворочал в коридоре что-то тяжелое, подпирая дверь, Олег пронзительно заорал:
— А на черной скамье, на скамье подсудимых…
Стук и скрежет за дверью стихли. Гарин тоже замолчал. Он все равно не знал текста песни дальше первой строчки.
— Фу, — сказала Марина. — У тебя голос как у уголовника.
— Неудивительно. Зона меняет людей. Я уже дважды на этой неделе пил чифир. Правда, в последний раз это была бодяга, галимый вторяк.
— Что с тобой, Олеж?
— Не знаю. — Он улыбнулся беспомощно. — Я почему-то очень нервничаю.
— Не нервничай. Теперь все будет хорошо.
— Все уже хорошо.
Они встретились на середине комнаты и попытались обняться. Сделать это со связанными за спиной руками было совсем непросто. Тогда они поцеловались.
— Я правда не очень страшная? — спросила Марина.
— Совсем не страшная. Ты красивая. Самая лучшая.
— Даже в этом свитере?
— Ну…
— Что «ну»?
— Без него тебе было бы лучше. Помоги мне, пожалуйста.
— В чем помочь?
— Повернись спиной. Ты же можешь шевелить пальцами?
— Бесполезно. — Она помотала головой. — Веревки не развязать. Твой друг вяжет на совесть.
— Я не про это. Расстегни мне брюки.
— Ты что задумал?
— Расстегни, — хрипло повторил Олег.
— Ты совсем псих?
— Да. Теперь давай наоборот. Повернись ко мне. Как это расстегивается?
— Как все пуговицы на свете.
— Мне же не видно. Почему у вас, девочек, все не на ту сторону?
— Это у вас все не на ту. Ты сумасшедший! Сейчас нельзя! Я не помню, когда в последний раз была в душе.
— Плевать! Это все не важно. Ты не представляешь. Я же думал, что тебя нет. Что тебя больше никогда…
— Ну-ну-ну… Только не плачь, а то я тоже зареву!
— Я не плачу.
— Я сказала, прекрати. Выбери что-нибудь одно: либо плачь, либо это самое. А то я чувствую себя как сиротка из анекдота. И аккуратней, пожалуйста. Я еще не совсем…
— Что не совсем?
— Все. Уже совсем. Ты любишь меня?
— Дурочка!
— Это не ответ.
— Люблю. Пододвинься ближе.
— И как ты себе это представляешь?
— Давай как те зомби.
— Что-о?!
— Извини. Облокотись на стол.
