Несколько мгновений лес хранил молчание, потом раздался легкий шорох, и передо мной возникли Дик Бентли и Кеннет Беспалый — оба с натянутыми луками, оба готовые выстрелить в любой момент.
— О-о-о! Посмотрите, кто к нам пожаловал! — Бентли скривил губы в самой мерзкой из своих ухмылок. — Сам Рейнольд Гринлиф! Командир наемников! Хозяин Аннеслея! А где же ваши люди, доблестный рыцарь? Прячутся в лесу?
Кеннет молча обрыскал взглядом просветы между деревьями и снова настороженно уставился на меня.
— Мои люди остались в «яме Вегеция» в Лисьем Яру, — коротко ответил я.
— Так яма сработала?!
Этот басовитый рык мог принадлежать только одной личности на свете, и сия личность выступила из- за дерева справа с арбалетом в руках и с широкой улыбкой на лице.
— Ловушка и вправду сработала?! — радостно повторил брат Тук. — Я же говорил — мудрость давно умерших древних поможет живым!
Голос фриара еще не успел отзвучать, как на пороге церкви появились Вилл Статли с перевязанной головой, обряженный в алый плащ Аллан-э-Дэйл и Робин Локсли в венке из плюща, — хоть они и выскочили из храма Божьего, все трое держали готовые к бою луки.
Монах продолжал радостно сиять, но остальные смотрели на меня так, словно в любой момент готовы были вцепиться мне в глотку.
— А где Барсук? — я торопливо обежал глазами шервудских «волков».— Он?..— увидев шагнувшего на порог церкви Дикона с рукой на перевязи, я облегченно вздохнул и медленно спешился. — Он жив...
— Да, тебе следовало бы получше поднатаскать своих людишек, сэр Рррейнольд Гррринлиф! — наступая на меня, прорычал Вилл.
— Подожди, — Робин вдруг опустил лук и тронул моего крестного за плечо. — Дай ему сказать.
— Сказать?! Из-за него нас всех чуть не прикончили, а мы еще должны слушать его трепотню?!.. — рявкнул Статли.
Но я уже начал говорить, не дожидаясь, пока он заткнется, — а закончил свой рассказ среди всеобщего гробового молчания.
Первым нарушил тишину Робин Гуд:
— Ты уверен, что причетник мертв?
— У меня не было времени проверить, — коротко ответил я.
— Ладно, потом кто-нибудь позаботится об этом, а пока... — Локсли широко улыбнулся и протянул мне руку: — Добро пожаловать на мою свадьбу, Джон!
— Ха, а что я вам говорил! — воскликнул фриар. — Lupus pilum mutat, non mentem![32]
Брат Тук светился подобно полной луне, однако взгляды большинства лесных стрелков не потеряли своей настороженности.
— Я бы все-таки убрался отсюда, Робин, — буркнул Дик, трогая пальцем тетиву лука. — В Иствуде тоже есть церковь, священник которой любит золотишко не меньше здешнего...
— Нет. Мы сыграем свадьбу здесь и сейчас, — твердо заявил Локсли. — Марианна не отправится ни в какой Иствуд!
— Робин?
Быстро обернувшись, я увидел на пороге церкви маленькую кудрявую светловолосую девушку в таком же лиственном венке, какой красовался на голове Локсли.
Робин в два счета оказался у порога и подхватил девушку на руки.
— Джон, познакомься с моей невестой, Марианной. Марианна, это Маленький Джон.
Густо покраснев, невеста Робина Гуда подняла на меня голубые, как летнее небо, глаза.
Да, причетник был прав — ей уже подходило время рожать, но все равно она выглядела совсем девочкой. И, поймав взгляд, который бросил на свою невесту главарь аутло, я только сейчас до конца поверил — причетник не врал. Локсли действительно собирался сыграть сегодня свадьбу, даже если бы все стражники, наемники и аланы шерифа сорвались с цепи, чтобы этому помешать.
Глава двадцать первая
Пророчит осени приход
И выстрел в отдаленье,
И птицы взлет среди болот,
И вереска цветенье,
И рожь, бегущая волной,
Предвестье урожая,
И лес ночной, где под луной
Я о тебе скучаю.
...Так хорошо идти-брести
По скошенному лугу
И встретить месяц на пути,
Тесней прильнув друг к другу.
Как дождь весной — листве лесной,
Как осень — урожаю,
Так мне нужна лишь ты одна,
Подруга дорогая!
СВАДЬБА РОБИНА ГУДА
Церемония длилась недолго и была скомканной и неловкой. Священник старался не смотреть на живот невесты, но на его лице было ясно написано, что он обо всем этом думает. Однако вокруг полукругом стояли молчаливые, не склонные к шуткам стрелки, и, бросая на них быстрые опасливые взгляды, святой отец задал все положенные вопросы, на которые Марианна отвечала очень тихо, не поднимая глаз.
Едва прозвучали последние слова обряда и жених с невестой обменялись поцелуями, Робин подхватил молодую жену на руки и понес к выходу из церкви.
Вилл Статли сунул священнику горсть монет, и все мы вывалились следом за молодыми из затхлого полумрака в полыхающий над Шервудом многоцветный закат.
Всю дорогу от церкви до Оленьей Лощины Робин нес Марианну на руках. Не только потому, что ей трудно было бы идти в таком положении, но и потому, что обе ее ноги оказались перевязаны полосами холста. Только на левую ногу поверх повязки был надет истрепанный кожаный башмачок, сквозь повязку на правой проступала засохшая кровь.
От моего предложения посадить девушку на коня Робин наотрез отказался и даже не позволил никому помочь ему нести жену.
Мы медленно двигались к одному из самых глухих урочищ Шервуда, то по звериным тропам, то по бездорожью, где я с трудом проводил коня в поводу, и, наконец, после нескольких коротких остановок, очутились на поляне, на краю которой стоял шалаш, а в центре потрескивал костер.
За огнем присматривал какой-то незнакомый мне кряжистый темноволосый парень; при нашем появлении он молча встал, так же молча поклонился и принялся деловито сворачивать разложенный на траве чистый холст. Под холстом оказалось прикрытое от росы угощение — нарезанное мясо, хлеб, горшочки с душистым медом, корзинки со сладким печеньем, кувшины с молоком, яблоки, миски с вареными грибами...
