— Как… ты сумел… туда… забраться?! Я не ответил. Какая разница — как? Главное, что мой подъем оказался совершенно напрасным.
— Долбаная нога… — простонал Джейми. И после паузы спросил: — Ну, что там?
— Амбразура.
— Что такое «амбразура»?
— Дыра, которая впору тебе, но не мне!..
Сжав зубы, я задавил свой яростный крик. Даже после крушения всех надежд не пристало биться в истерике, надо уметь проигрывать с честью.
— Что ж… Может, повезет в следующей жизни…
Я повернул голову и посмотрел на унита.
— Ты все время твердишь про следующую жизнь. Неужели ты и вправду в нее веришь?
— Да… Нет… Не знаю… Но тот старик так здорово о ней трепался, просто заслушаешься!
— Какой старик?
— Да так, один плешивый идиот… Он шлялся по Торговой площади и плел свои дурацкие байки за миску супа, — Джейми смотрел в потолок над собой, на его лице лежали розовые блики. — О том, что после смерти все мы возрождаемся в других телах… Уж ему-то точно не помешало бы другое тело, он был косой, кривобокий и весь в коростах… Зато умел чесать языком так, что простаки ходили за ним толпами, разинув рты… Когда его обезглавили на Помосте, клочки его одежды продавали по пол-каты, а остатки волос…
— Обезглавили? За что?
— За глупость, румит! Только круглый дурак мог во всеуслышанье проповедовать ересь ва-га-сов!
— Да, ва-гасы верят в то, что после смерти они могут возродиться в другом теле. Но в Свободных Горах реинкарнация — непростая штука. Для этого нужно, чтобы твое теперешнее тело не попало в желудок врага…
— А тот старик болтал, что душе все равно, что станется с ее прежней оболочкой. Он говорил, что наши души могут возродиться далее в иных мирах, далеко за пределами небесной тверди…
— У нас на Земле тоже есть религии, которые…
Я замолчал, внезапно осознав, какой глупостью мы занимаемся. Ничего не скажешь, самое подходящее время для религиозно-философских бесед!
— Ладно, скоро станет ясно, прав был тот старик или нет, — я перевернулся на живот. — Забирайся.
— Что?
— Залезай ко мне на спину и держись крепче.
— Что?! Нет… Ты не сможешь подняться туда вместе со мной!
— Ха!
Джейми заполз ко мне на спину так быстро, словно испугался, что я передумаю. Он и вправду был легче легкого, я поднялся наверх почти так же быстро, как в первый раз, выметнулся на площадку и скинул его со спины.
— Здесь не так высоко. Вылезай ногами вперед, я тебя придержу.
Джейми посмотрел на отверстие, потом — на меня.
— Ну, чего ждешь?! — во мне поднялась волна глухого раздражения. — Помнится, в ринтской тюрьме ты не думал долго, прежде чем смыться!
Унит дернулся так, словно я пнул его по больному колену.
«Прекрати истерику, капитан Райт! Как будто мальчишка виноват в том, что тебе не повезло!»
Несколько секунд мы с тан-скином молча смотрели друг на друга, потом я судорожно выдохнул и схватил его за руку.
— Джейми, ты должен найти Наа-ее-лаа!
— Что?! — он резко побелел.
— Это моя единственная надежда! Разыщи принцессу и расскажи ей, во что я влип, она обязательно вытащит меня отсюда…
— Ты спятил!
— Наоборот, ко мне вернулся разум!
Я вдруг понял, что все это время в моем мозгу подспудно билась одна и та же мысль — и вот теперь превратилась в железную уверенность, которая возродила во мне угасшую было надежду. Нет, вовсе не Наа-ее-лаа приказала упрятать меня сюда! Наверняка это дело рук советника Ко-лея! Он видел, как мы прощались на помосте в Ринте, я помню, какое кислое было тогда лицо у сына Ла-гота. И я готов был прозакладывать двигатели «Челленджера» против единственного оставшегося у меня предмета гардероба, что именно советник позаботился, чтобы мы с принцессой никогда уже больше не увиделись…
Джейми перебил мои сумбурные объяснения тонким вскриком:
— Ты не понимаешь! Скинам запрещено показываться в Дворцовом Квартале! Мне не удастся даже пробраться внутрь Внешнего Кольца, а уж попасть во дворец… Это просто немыслимо!
Я откинул голову к стене и закрыл глаза.
— Значит, мне крышка…
— Во Внутреннее Дворцовое Кольцо не проскользнет даже скрэк… Настоящий скрэк…
Я открыл глаза и ухитрился улыбнуться, но придержал колкую остроту.
— Что ж… Может, повезет в следующей жизни… Ладно, тебе пора!
Унит хотел еще что-то сказать, но я подтолкнул его к бойнице.
— Давай, пошевеливайся!
Я держал его за руки, пока он с трудом протискивался в отверстие; наконец мое плечо уперлось в камень:
— Удачи, Джейми. Не поминай лихом!
— Джу-лиан, я попытаюсь…
Я разжал пальцы, не дав ему договорить. Мне не хотелось слышать конец фразы, начало которой снова зажгло слабую искорку надежды в моей душе.
Глава тринадцатая
Надежда — тварь, куда более живучая, чем скрэк: даже когда ты знаешь, что все твои упования основываются на фантоме, ты упорно не желаешь примириться с неизбежным.
Во всяком случае, я не мог.
Верить, что Джейми разыщет Неелу, было еще более глупым, чем рассчитывать на то, что скин хотя бы попытается это сделать. И все-таки слабая надежда согревала меня те недолгие часы, которые я провел в кромешной темноте сырой холодной камеры. Я мог бы остаться в шахте, но не захотел, чтобы меня вытаскивали оттуда, как крысу из норы.
Ярость стражников, обнаруживших исчезновение одного из узников, согрела меня еще больше.
У меня мелькнула мысль пустить в ход железный прут и проломить лютующим церберам черепа, но тогда меня наверняка заковали бы в цепи.
Поэтому, сжав зубы, я дал отыграться на себе за побег Джейми, после чего поднялся по каменной винтовой лестнице, молча позволил связать себе руки и так же молча вынес процедуру стрижки в комнате, битком набитой громогласными заключенными.
С волосами, остриженными сзади, но полностью закрывающими лоб, я вместе со всеми вышел на тюремный двор, чтобы напоследок взглянуть на розовое небо. У меня заслезились глаза, такое ослепительное сияние от него исходило.
Перед нами распахнули ворота, и в окружении тройного кольца пеших стражников в сопровождении нескольких верховых мы двинулись по улицам Лаэте.
Заключенные брели, тупо глядя себе под ноги, многие громко бормотали молитвы, но я жадно оглядывался по сторонам, ища малейшую возможность для побега и всеми силами стараясь порвать веревку на руках…
На этот раз улицы Лаэте кишели народом, всадники отжимали унитов к стенам домов, зычно покрикивая:
— Дорогу! Дорогу! Дорогу тем, кто идет на Помост Казней!
