— Джу-лиан, что с тобой, ты ранен?! Отпусти его, негодяй! — она застучала кулачками по груди Ирч-ди, который и без того сразу разжал хватку.
— Ничего, Неела, — успокоил я. — Это все пустяки…
— Я отведу итона Джу-лиана в его покои и разыщу дворцового лекаря, — сказал Ирч-ди.
За это предложение он был вознагражден еще одним гневным взглядом своей госпожи.
— Убирайся! Я сама буду его лечить!
— Высочайшая, вы не можете…
— Я сейчас покажу тебе, что я могу!
Совсем недавно я был свидетелем того, как Ирч-ди бестрепетно встречал атаку распоясавшихся убийц, разграбивших винные склады, — но теперь старый воин попятился перед наступающей на него хрупкой девушкой, чьи глаза метали голубые молнии.
— Да смилуется великий Интар над тобой, Высочайшая, и над Итоном Джу-лианом! — тихо проговорил Ирч-ди.
— Лавадар! — никто из нас не заметил, откуда вынырнул этот запыхавшийся унит, который смотрел теперь на нас с нижней ступеньки лестницы. — Лавадар, только что прибыл гонец из Лартона…
— Ну?! — нетерпеливо рявкнул Ирч-ди.
— Ва-гасы взяли Карулу. И три Новых Города отправили послов к Го-ва-го, сообщая ему условия, на которых готовы сдаться!
Глава пятая
Дольше всех других восточных Новых Городов продержался Камбис. Осада длилась целых тридцать ол, но потом каменная стена в двадцать футов толщиной рухнула сразу в нескольких местах, пробитая «огненными шарами» Ортиса. В проломы хлынули воины ва-гасов, и Камбис прекратил существовать, захлебнувшись в крови каннибальского пира.
Через олу после того, как в Лаэте пришла весть об уничтожении Камбиса, Сарго-т дал согласие на свадьбу наследной принцессы Лаэте, нон-новар Наа-ее-лаа, и наследника ямадара Земли, паладара Джу- лиана.
Оружие Ортиса рушило не только стены городов, оно сметало в небытие целые династии и многие устоявшиеся традиции унитов. Новые Города взвывали о помощи к Старым; некоторые Верховные Калькары предлагали ямадарам богатую дань и своих дочерей в жены в обмен на поддержку против ва-гасов. Но даже перед лицом страшной опасности правители Старых Городов оказались не в силах преодолеть ненависть к «безбожникам »-калькарам и недоверие друг к другу.
Я с бессильной яростью наблюдал, как непрочные оборонительные союзы унитов распадаются из-за мелочных обид и вздорной гордости правителей; как драгоценные олы тратятся впустую на бесконечные споры об условиях, на которых такой-то Великий ямадар согласен снизойти до переговоров с таким-то Верховным Калькаром; как ямадары десяти самых могущественных Старых Городов, собравшиеся на совет в Лаэте, до хрипоты спорят, чей Дом по прямой происходит от великого Интара… Это в то время, когда ва- гасы стоят чуть ли не у их стен!
Все мои попытки вмешаться в бурление тухлого варева «большой политики» приводили к тому, что котел начинал бурлить еще сильнее, обдавая меня вонючими брызгами.
Что с того, что Ко-лей впал в большую немилость, с трудом избежав Горхага, а Ирч-ди считался теперь одним из главных приближенных ямадара Сарго-та? Ва-гасы все равно продолжали наступать, а никто лучше меня не знал, как быстро умеют передвигаться свирепые четвероногие воины!
Падение Камбиса всерьез испугало Сарго-та, до сих пор надеявшегося на несокрушимость Дворцовых Колец. Отказавшись от мысли найти союзников среди калькаров, перессорившись чуть ли не со всеми правителями Старых Городов, ямадар решил искать спасения в союзе с доселе неизвестной ему страной Земля.
Вот почему он дал разрешение на мой скоропостижный брак с Наа-ее-лаа. Чтобы чуть ли не сразу после брачной церемонии я отправился на восток, по единственному еще не перекрытому ва-гасами тракту добрался до гор и вернулся из-за них с земным войском, вооруженным «огненными шарами». Если бы Сарго-т знал, что все мои владения за Свободными Горами заключаются в груде металла под названием «Челленджер», что все мое тамошнее войско состоит из двух человек, а все мои арсеналы оружия бессильны перед взрывными устройствами, созданными Кларком Орти-сом!
Конечно, ямадар ничего подобного не подозревал, но все равно наотрез отказался отпустить со мной Наа-ее-лаа. Жене паладара Джу-лиана предстояло дожидаться возвращения мужа в отцовском дворце… Якобы для того чтобы не подвергать нонновар опасностям дороги, но на самом деле — чтобы Сарго-т имел гарантию моего возвращения. О, в некоторых делах старый мерзавец был очень мудр, хотя во многих случаях вел себя глупее глупого!
Но я разработал свой собственный план, а потому без колебания согласился на все условия ямадара.
В первую живую олу после рассвета в Главном зале дворца верховный жрец Интара соединил руки нонновар Лаэте Наа-ее-лаа и паладара Земли Джу-лиана.
С точки зрения землянина, это был очень странный праздник. Ни торжественного венчания в церкви, ни священника с молитвенником в руке, ни подружки невесты, ни шафера, который умудрился бы наступить на подол платья новобрачной, ни пира с веселым пожеланиями и тостами…
Сразу после того как верховный жрец Интара вложил ручку Наа-ее-лаа в мою руку и закончил длинную молитву словами: «Она твоя — отныне и навсегда!» — мы с принцессой двинулись сквозь длинную вереницу итонов — с одной стороны, и придворных дам — с другой к дверям своих чертогов. Наших общих чертогов, отныне и навсегда.
Трубы принялись выводить две единственных ноты, на которые были способны, но даже их гнусавое завывание казалось мне райской музыкой, — потому что в моей руке лежала ладонь Неелы.
Ва-гасы уже приближались к Серебряной Реке, отделяющей владения калькаров от владений «истинных унитов», но и это меня сейчас не волновало, — потому что принцесса Лаэте не сводила с меня счастливых глаз.
Сарго-т провожал нас давящим змеиным взглядом, но его взгляд не мог омрачить моего счастья — потому что мне улыбалась Наа-ее-лаа, моя жена отныне и навсегда!.
Обитые желтым сплавом створки толщиной в два моих запястья закрылись за нами, отгородив от всего остального дворца… И от всего остального во-наа, где сейчас не существовало никого, кроме нас двоих.
Мы с Неелой принадлежали к разным мирам, я — парень с планеты Земля, она — дочь лаэтско-го ямадара, но когда я нес ее на руках на покрытую васильковыми покрывалами постель, нас не волновало ни прошлое, ни будущее.
Мы любили друг друга так, что первая боль Наа-ее-лаа вырвала стон у нас обоих… А потом лежали рядом, медленно выплывая из закрутившего нас безумного сладкого водоворота, и я прижимался губами к худенькому плечу принцессы, изуродованному рабским клеймом, а она гладила мои волосы…
В эти мгновения мы не думали ни о чем. Мы были просто счастливы как никогда в жизни. Если бы это могло продлиться вечно!
Но ола пролетела, как одно мгновение, и Наа-ее-лаа даже не захотела меня проводить. Она осталась сидеть на кровати, съежившись, завернувшись в одеяло, шевеля губами в беззвучной молитве. Я знал, что моя жена молит великого Интара вернуть меня в Лаэте живым и невредимым.
— Неела! — обернувшись на пороге комнаты, громко окликнул я. — Пожалуйста, улыбнись!
В следующий миг Неела уже стояла рядом, и мне пришлось нести ее обратно на постель: во дворце Сарго-та никогда не бывало жарко даже в дневные олы.
Неизвестно, сколько бы еще продлилось наше прощание, если бы из-за двери не раздался громкий окрик:
— Паладар Джу-лиан! Эскорт ждет тебя!
— Я скоро вернусь, — прошептал я, с трудом отрываясь от губ принцессы. — Ты даже не успеешь соскучиться!
Неела не ответила, по ее лицу текли слезы, но, вспомнив о моей просьбе, она отважно попыталась улыбнуться.
