— А что ей сказать-то? Что заблудилась? Так это только вы, дуры, ей верите.
— Нана, мы здесь все в одной заднице, так что заткнись! — не выдержала еще одна. И Нана заткнулась, ощущая напряжение, витавшее в атмосфере, и понимая, что если не сделает этого, то может и не дожить до прочих неприятностей. А неприятности не заставили себя долго ждать. Автобусы остановились, двери открыли, и в лицо женщинам ударил яркий свет прожекторов. Их привезли к какому-то спорткомплексу.
Бьянка шла со всеми остальными, потому что ничего другого ей не оставалось. На смену обстановки память откликнулась полным безразличием — здесь она точно никогда раньше не была.
Их провели через зал, где тренировалась пара десятков человек, и в этот момент сердце Бьянки сжалось. На шведской стенке, идущей вдоль стены зала, висели кобуры с оружием и обоймы вперемешку с одеждой. Здесь занимались явно не обычные горожане после долгого дня на работе. И то, с какой беспечностью они побросали свои вещи, говорило о том, что в зале собрались люди определенного рода деятельности.
Конвоиры перекинулись с некоторыми из них приветственными фразами, кто-то даже поинтересовался, достанется ли им что-то из свежего улова, и ничто из услышанного или увиденного не предвещало ничего хорошего. Судя по трясущимся девушкам и краске, которую они размазывали вокруг своих глаз, барышни тоже не ожидали, что их пожурят и отпустят.
— Как можно было быть такими дурами, — проговорила рядом с ней брюнетка-ежик, догоняя ее. — Я — Мила, — сказала она, быстро пожимая Бьянке руку.
— Бьянка. Они предупреждали вас?
— Да. Но наши решили, что максимум — потеряем деньги. Я говорила, что с этими парнями шутить не стоит. Теперь хоть бы живыми уйти.
— А ну заткнулись, быстро, — урод с цепью толкнул Бьянку в плечо с такой силой, что она чуть не полетела. Даже слепому было видно, что она выбивается из остальной компании: потертые джинсы, которые она откопала у Леши в шкафу, мужской ремень и белая майка — разве так выглядят шлюхи?
Затем их всех затолкали в какую-то тесную раздевалку и заперли.
— Я ссать хочу, — жалобно завыла Нана, но, судя по тому, насколько быстро она заткнулась, на этот раз ей оперативно дали по голове.
— Что теперь будет? — тихо спросила Бьянка Милу.
— Думаю, пустят по кругу. Ты им скажи, что ты не с нами — может, и поверят. Одета ты не так, — утешила ее девушка.
— Что значит по кругу? — не поняла Бьянка.
— Поимеют все по очереди.
— И не устанут?
Мила посмотрела на нее изумленно, а потом усмехнулась.
— Ну, ты и скажешь.
— Ты чего прихорашиваешься? — раздался еще один голос.
— Если зацеплю босса, не надо будет шестерок ублажать.
— Я слышала, что его зовут Меченым, потому что у него там ничего не работает.
— Любой мужик — все равно мужик. Хотя бы смотреть, но любит.
— А я слышала, что он на всю голову больной, так что лучше ему на глаза вообще не попадаться. Эти-то, по крайней мере, не убьют.
— Да заткнитесь вы, и без вас тошно.
Дверь открылась и в проеме появилась уже знакомая рожа с цепью.
— Так, первые пять на выход. Давай, живей, живей, поторапливайся, — он сопровождал свои слова пинками. Затем снова закрыл дверь.
— Зачем они нас разделяют?
— Куда они их?
— Отбирают, что ли?
Голоса заполнили помещение. Уровень страха и неопределенности в комнате просто зашкаливал.
Бьянка же в это время плавала в глубинах своего сознания. Все эти разговоры о бандитах однозначно вызывали у нее внутренний отклик. Только нащупать ничего конкретного она все равно не могла. Возможность секса ее возбуждала — это было нормально? Мила сжала ее руку.
— Я слышала о таком, — ее голос дрожал.
— О чем? — не поняла Бьянка.
— Выводят группами, раздевают, привязывают к стенке и… делают, что хотят. Мол, сами напросились.
— Бьют?
— По настроению.
— Не накручивай себя. Может, все не так.
— Может, — Мила замолчала.
Дверь снова открылась, и уже визжащих и отбивающихся забрали еще пятерых. Страх и собственное воображение обрабатывали их почище, чем плетки. Нана ползала по полу на четвереньках и всхлипывала.
— Он сказал, снимите с них одежду, — пробормотала та, что пялилась в замочную скважину, а потом прикладывала к дверям ухо. Тогда паника накрыла девушек целиком. Большинство буквально клацало зубами.
— Они же не станут нас мучить или убивать, правда? Мы же полезнее живыми.
— Я слышала, в другом городе шлюх заклеймили.
— Боже, только не это.
— Хватит уже! — рявкнула Мила и наступила блаженная тишина. Правда, ненадолго.
— Это тебе, чертовой извращенке нравится боль, разве не так? Все знают, чем ты с клиентами занимаешься.
— Вот пускай ее и берут.
— Мы все там окажемся, — отозвалась Мила, и голоса смолкли. Очевидно, переваривали сказанное, от страха превращаясь в камни.
Страх, унижение, надежда, доверие, скорость, любовь, — Бьянка смотрела на этот набор, и не могла его понять. Отличная комбинация, но что там делала скорость? Может, на тот случай, если надо было быстро делать ноги? Нет, не ноги, колеса, в ее памяти всплыл великолепный черный байк, с потрясающим профилем. Она гоняла на байке? Когда? В тринадцать, что ли? Еще она помнила человека-гору, очень надежного и доброго внутри. А потом все затмил калейдоскоп лиц, поверх которых периодически выныривало еще одно, и это окончательно сбило ее с толку.
В конце концов, они с Милой остались вдвоем.
— Мне страшно, — созналась Мила.
— Не бойся.
— Почему?
— Потому что это никак не поможет.
— Ты очень странная.
— Я знаю.
— Тебе не страшно?
— Не больше, чем обычно.
— Тебе обычно страшно?
— Да.
— И чего ты боишься?
— Себя.
Мила замолчала и немного отодвинулась от нее. Бьянка ее за это не осуждала.
— Так, ну и последние, — дверь снова открылась. Их тюремщик был отчего-то очень доволен.
— Что это за прикид, — заметил второй, ткнув в Бьянку пальцем, когда ее вывели наружу.
