движением.
Бьянка вскрикнула. Он замер, оставшись у нее внутри.
— У тебя не было мужчины? — он смотрел на нее так, словно она была музейным экспонатом.
Бьянка никогда не задумывалась на эту тему. Воспоминания, всплывавшие в ее сознании, определенно говорили, что был. Но она в тринадцать лет погрузилась в кому и вышла из нее какие-то пару недель назад — конечно же, у нее не было мужчины, не могло быть.
— Видимо, да, — признала она.
— И ты так решила провести свой первый раз?
На этот раз Бьянка была полностью с ним согласна — ее поведение не отличалось логичностью.
— Черт, нет, — ответила она. Потом посмотрела вниз, на их крепко переплетшиеся тела, и пробормотала: — или да.
— Так, ладно, — он стал выходить из нее, но Бьянка вцепилась в него руками и ногами:
— Не надо, не уходи, пожалуйста, — по какой-то причине она знала, что ее сердце разорвется, если он еще раз покинет ее. Еще раз?
Он смотрел ей в лицо и ровным счетом ничего не понимал.
— Не уходи, — вновь попросила она, и он подчинился.
Спустя полчаса они уже валялись на полу, и Бьянка оседлала его сверху. Она двигалась в неистовом ритме, закрыв глаза. Волосы рассыпались по всему ее телу, испарина покрыла лоб и ложбинку над выразительными губами. Она будто исполняла ритуальный танец или молилась неведомому божеству, лицо ее светилось счастьем, и Меченый не мог отвести от него глаз, настолько оно было прекрасным. И знакомым. Ее движения, касания рук, взгляды — все было до боли знакомым и дорогим.
— Хватит, — попросил он. — Остановись, — его руки поймали ее бедра и заставили успокоиться. — Ты хотела устроить мне незабываемый секс, чтобы я не отдал тебя остальным?
— Нет, — покачала она головой, приходя в себя, — у меня не было таких мыслей. У меня не было никаких мыслей, — добавила она, счастливо улыбнувшись. А затем засмеялась и повалилась на него сверху.
Она вела себя с ним, как доверчивый ребенок, которого никогда не обижали и не наказывали. Она словно выбросила из головы все то, что происходило в зале какой-то час назад. У него рука не подымалась причинить ей боль. Все равно, что бить ничего не понимающего крохотного слепого котенка. Как ей это удалось?
— Ты понимаешь, где ты и что происходит? — не выдержал он.
— Это было замечательно, — прошептала она и уткнулась ему носом в шею.
— Рад за тебя, — он начал выбираться из-под нее на свободу.
Нашел свою одежду, натянул брюки и стал надевать рубашку. Ее тонкий пальчик коснулся старого шрама на боку с поперечными стежками и повторил его контур.
— Шрам, нитки, кровь, доверие, скорость, любовь, — как заклинание шептала она по кругу, каждый раз добавляя еще одно слово в свою скороговорку.
— Что значит этот шрам? — вдруг потребовала она от него ответа. — Он что-то значит.
Меченый заподозрил, что у нее не все дома.
— Саша зашила, — ответил он, скорее себе, чем ей. — Девушка, которую я любил.
— Саша, — эхом повторила она и вдруг рухнула на колени.
Разрозненные элементы в ее голове стали складываться в цепочки, цепочки — в последовательности, последовательности — в ряды. Изоморфы… человеческие тела… организация… Гай… Тинни… Костя… Тим.
Ощущение было похоже на удар о бетонную стену на высокой скорости. Но все встало на свои места.
— Тим, — прошептала она, прижалась к его животу и заплакала.
— Мы встречались раньше? — Он поднял ее на ноги и всмотрелся в лицо. Может, она была кем-то вроде гадалки или ведьмы?
— Нет, нет, — она качала головой, а слезы продолжали бежать по ее лицу. — Дура-дура-дура. Стэн предупреждал. Что же делать?
— Я думаю, тебе лучше успокоиться и пойти домой. — Он достал стакан и налил ей из графина воды. Но, даже приняв из его рук стакан, она продолжала смотреть на него сквозь слезы.
Она не возражала и не кричала, когда он вызвал охрану и велел им отвезти ее домой. Она подчинилась, когда ее повели на выход, только продолжала смотреть на него до тех пор, пока двери не закрылись.
Глава 38
Тим давно уже не ощущал себя так глупо и беспомощно. Она вела себя вполне адекватно до того момента, как они начали заниматься сексом. Неужели от первого опыта ей настолько снесло башню? Он никогда не слышал, чтобы от оргазма сходили с ума. Но с ней именно так все и произошло. Потом, что означали все эти ее «кровь, скорость, любовь»? И Тимом его уже сто лет никто не называл. Разве что Ваня. Все же остальные — босс, или за глаза — Меченый, потому что все его тело после памятной перестрелки было покрыто шрамами. Он до сих пор удивлялся, как не сдох в той потасовке.
Тим набрал номер на мобильном, на том конце отозвался знакомый бас.
— Вань, надо поговорить, — бросил он. Потом кивнул и добавил: — Хорошо.
Когда он валялся на земле, простреленный в нескольких местах и беззащитный, и его оставалось лишь добить, появился Ваня с подкреплением. Большому другу, как он иногда в шутку его называл, удалось собрать вокруг себя добрый десяток бойцов, недовольных политикой Креста и его методами. По сути, спасение Тима переросло в переворот, в котором сам он не участвовал, Но его сопротивление и полученные ранения, из-за которых он болтался на грани жизни и смерти, сделали его в глазах других героем противостояния.
После первой победы, число присоединившихся стало расти, как на дрожжах. Даже те, что никогда не выражали явного недовольства, поспешили переметнуться на сторону победителей, чтобы не оказаться в проигрыше. Единичные телохранители, оставшиеся с Крестом до конца, не могли сдерживать напор бесконечно. В итоге, старого босса все-таки застрелили.
При желании его место мог бы занять Ваня, но друг заговорил о передаче полномочий, как только Тим начал вставать с койки. Ваня никогда не любил политику, не умел и не желал командовать другими. Ему нравилось то место, которое он занимал. Так Тим стал Меченым, а гигант — его правой рукой.
Никто не знал, скольких колебаний и сомнений это ему стоило. Проблема была в том, что Тиму стало на все наплевать, кроме поиска Саши. Он не мог себе простить того, что так глупо упустил ее, а потом еще и подставился, как мальчишка, под выстрелы. Он тысячу раз проигрывал ситуацию в своей голове, и размышлял над тем, что изменилось бы, если бы он не полез за тем пистолетом. Ваня, казалось, прекрасно понимал, что его друг после воскрешения сильно переменился и не лез с советами и предложениями, давая ему время прийти в себя. Он не сомневался, что Тим справится. И Тим, глядя на паутину, которой опутала их группировка весь город под руководством Креста, понимал, что оставь он все это на другого человека и окажись этот человек очередным ублюдком, ему не будет прощения. Дороги назад не существовало, а от босса зависело слишком многое. Они были государством в государстве, со своей политикой и финансами, сферами влияния и рынками. Управляя всем этим, он мог установить ту справедливость, о которой говорил всю жизнь. Мог вершить суд и наказывать виновных так, как считал нужным. Был ли он вправе? Может, да, а может, и нет, но он мог попытаться. А иначе его ждала жизнь, полная сожалений, где-нибудь на задворках.
Но мыслей разыскать Сашу он не оставил. Вместе с Ваней они выяснили расположение офиса загадочной организации и с командой ребят отправились к ним в гости. Тим понимал, что нарушает все допустимые правила, устраивая разборки в чужой стране, но не мог иначе.
Их прихода совсем не ожидали. Охрана в Хуманити оказалась хлипкой, совершенно не готовой к
