— Гали — река коварная, — уклончиво ответил проводник, пряча в складках лица ехидную усмешку.
И король с опаской понял, что он готовит какую-то каверзу.
— Пока толком не объяснишь — с места не тронусь! — твердо сказал он.
— Замерзнешь или заблудишься, — спокойно парировал Эйви-Эйви. — Словами разве расскажешь? Дойдем до реки — сами все увидите.
И упруго зашагал вниз, где прыгая через ямы, где съезжая на заднице. Король поудобнее пристроил свой мешок и поплелся за проводником. Замыкал шествие ворчащий под нос шут.
В неспешном привычном темпе они спустились по склону и ближе к вечеру вышли наконец к реке.
И Денхольма замутило, едва он взглянул на бурлящую взбесившуюся воду. Что касается Санди, бедный шут попросту позеленел и скукожился.
Проводник наблюдал за ними с нескрываемым интересом.
Глава 14. ВНИЗ ПО РЕКЕ
Поздним вечером, когда отбушевали бесполезные споры, король сидел на берегу белой от пены реки и гадал, чего же ему не сиделось дома. А еще он размышлял о том, по какой сумасшедшей причине в свое время не послушался Санди и взял в проводники безумца, которого осаждают толпы призраков, лишая последнего ума. Думал старательно, пыхтя от усилий, но ответа не находил. И за неимением на примете ничего лучшего, потихоньку прощался с жизнью, вспоминая наиболее яркие эпизоды и сладостные объятия Ташью. Вне всякого сомнения, ему суждено погибнуть во цвете лет: едва достигнув возраста Строительства Семейного Храма, он уйдет на дно горной реки, наглотавшись воды вперемешку с грязноватой пеной. И все из-за того, что не хочет прослыть слабаком и терпеть насмешки человека, которого презирает всем сердцем. Труса и попрошайки. Пьяницы и дебошира. Скандалиста. Наглеца. В прошлом, возможно, великого воина, но ныне больше напоминающего истеричную шлюху. Старика, оказавшегося моложе своих лет ровно вдвое. Как утверждает он сам, Идущего Между.
Не хотелось выглядеть рохлей в глазах проводника, испепели его Светлые Боги!
За шумом воды он не расслышал, как к нему подошел Санди.
Верный шут покряхтел, повздыхал, пристраиваясь рядом, взглянул почти умоляюще:
— Мы ведь туда не полезем, правда, братец? Так хочется пожить еще немного! Я ведь моложе тебя года на два, мне и жениться-то пока нельзя…
— Ты же все слышал, — тихо упрекнул король. — У нас нет иного пути. Здесь кругом чащобы да болота.
— А я на карте посмотрел, — с жаром возразил шут. — Вот, видишь? Надо вернуться на перевал и дойти до пресловутого Вура. А оттуда на Галь хорошая дорога. Купили бы лошадей…
— Слишком долго. А он, — Денхольм, не оборачиваясь, махнул рукой в сторону затухающего костра, — клянется, что река донесет нас за два дня.
— Да, — согласился Санди, — мой путь длиннее. Зато живы будем, куманек!
— Кто знает, — вздохнул король. — Не забывай, нас ищет стража. А уж рорэдримы не пропустят, не надейся. И потом даже на Форском тракте на нас напали какие-то нелюди. Думаешь, здесь будет лучше? Кому-то очень не хочется, чтобы я добрался до Зоны, приятель. Так что в конечном итоге подохнуть мы можем где угодно. Почему не здесь?
— Ты меня убеждаешь или себя? — хмыкнул шут. — Перед этим марку держишь, что ли? — теперь и Санди махнул рукой на проводника. — Не стоит он твоей жизни, утихомирь свой гонор королевский.
— Если поверну, перестану уважать себя, — с тихой убежденностью сказал Денхольм. — Я поплыву, а ты иди в Вур. Если бы ты знал, как я жалею, что втянул тебя в эту передрягу.
— Разве я был обузой? — обиделся шут, каменея лицом.
— Нет-нет! — поспешил заверить его король, обнимая за плечи. — Просто я очень боюсь потерять тебя, Санди. Ты для меня как брат…
— Правда? — странно дрогнувшим голосом отозвался разом обмякший шут. — Но ты ведь не знаешь… Не знаешь всего обо мне…
Король выхватил из-за пояса кинжал:
— Я знаю лишь одно, — он приложил к набухшей вене холодную полоску стали, — я готов немедленно смешать кровь с лучшим из друзей во всех мирах Вселенной!
— Спасибо, братец, — растроганно заулыбался шут. — Но думаю, это лишнее. Побережем твою венценосную кровь, завтра нас ждут нелегкие испытания. Я и без того тебя люблю, можешь не сомневаться. И пойду за тобой даже на дно, будь оно проклято!
— Значит, решились наконец? — резковатый голос страдающего без вина Эйви-Эйви разбил торжественность момента.
Король и шут подпрыгнули с риском свалиться в бунтующую воду прямо сейчас и возмущенно переглянулись.
— И давно ты здесь сидишь? — угрожающе поинтересовался Санди.
— Не очень, — спокойно признался Эй-Эй. — Я думал, вы все же побратаетесь. Такой трогательный обычай…
— Сволочь! — тихо процедил сквозь зубы Денхольм.
— А как же! — оскалился проводник. — Все мы сволочи, между прочим. Кто в нашем Мире безгрешен? Перестаньте хныкать, — неожиданно приказал он, делаясь не в меру суровым и серьезным. — Не собираюсь я вас топить, прорвемся. Чуть пониже вода спокойнее, выдержит, не выдаст. Спать. Немедленно. Додумались: с жизнью прощаться! Это каждый дурак может! Спать! — и он подтолкнул их в спины, гоня от обрыва с неожиданной злобой.
Наутро они спустились чуть ниже по течению. Король скептическим взором оглядел безумные буруны, и его впечатление от реки только ухудшилось.
— Во, бешеная! — с восхищенным ужасом ругнулся шут, посасывая сухарик. — Гали… Это ж по- каковски? — обратился он к приканчивающему остатки вина проводнику.
— От эльфийского «Галлиэль», — невразумительно булькая, поспешил внести ясность Эйви-Эйви. — По-нашему — «Шалунья».
Шут фыркнул и поперхнулся сухарем.
— Никогда не думал, что у эльфов такое извращенное чувство юмора, — проворчал Денхольм, поглядывая на реку с возрастающей неприязнью.
— Они музыканты, — пожал плечами Эй-Эй. — И на многое смотрят иначе. Их шаги так легки, что не приминают свежевыпавший снег. Что им водовороты горной реки?!
— Интересно, а как этот каньон зовут реалисты-гномы? — Шут справился с сухариком и бросил вниз еловую шишку.
Маленький поплавок подхватило волной, закружило, завертело, кидая на камни, затягивая на глубину, с глаз долой… Вскоре шишка вынырнула уардов через десять, потом опять ушла на дно, показалась на миг у поворота и сгинула.
Санди слабо икнул, теряя равновесие, и непременно последовал бы вслед за еловым первопроходцем, не подхвати его проводник.
— Гномы называют речушку «Нрэстхендл», «Разбивающая», — пояснил он, оттаскивая ошалевшего шута от края обрыва.
— Отличное название! — хмыкнул продолжающий икать Санди. — Разбивающая… ик… что? Камни? Ик… Лодки? Ик! Головы и кости?
— Скажи просто, — оборвал леденящие сердце перечисления король, — «Разбивающая насмерть».
— Ик!!! — согласно напыжился шут.
— Вовсе нет, — неизвестно на что обиделся Эйви-Эйви, отпаивая шута водой. — У них чуть повыше, в самых горах, запруда стоит на водопаде и мельница. У реки энергию забирают для своих подгорных целей, с
