Добрый вечер. Сначала коротко о главных событиях дня. Сегодня в Кремле состоялось расширенное заседание Совета безопасности. Как и ожидалось, первым вопросом в повестке дня стояла борьба с организованной преступностью. Выступавшие констатировали, что деятельность мафиозных группировок в России, и особенно в Москве, в последнее время значительно активизировалась.
Неожиданно камера дала общий план вестибюля перед залом заседаний, и Савелий с некоторым удивлением заметил мелькнувшего в кадре генерала Богомолова. Это выглядело более чем странно: по роду своей деятельности Константин Иванович прежде никогда не занимался бандитизмом как таковым. Но уже через мгновение лицо генерала госбезопасности наплывом заслонила чья?то голова. Старомодные очки в легкой золотой оправе, тонкие бескровные губы, доброжелательное интеллигентное лицо…
Как ни странно, но обладатель золотых очков почему?то сразу не понравился Савелию — то ли ощупывающим взглядом, то ли манерой смотреть в объектив, ироничной и чуточку надменной.
К сожалению, — продолжала дикторша с едва заметным нажимом, — силовые структуры еще не выработали единой концепции борьбы с криминальными сообществами. Участники расширенного заседания Совета безопасности были вынуждены признать, что в ближайшее время рост как уличной, так и организованной преступности вряд ли удастся остановить по объективным причинам. Этому способствует и разобщенность действий правоохранительных органов, и, как признали сами участники заседания, коррупция, пронизавшая общество до самого верха. А теперь переходим к другим новостям. Как уже сообщалось, вчера вечером в подъезде собственного дома был застрелен председатель правления акционерного банка «Содружество».
На экране появилось изображение окровавленного трупа, но Савелий уже не смотрел в телевизор: как ни странно, привычно–официозное сообщение об очередном заседании в Кремле дало импульс для собственных размышлений. Кто?кто, а Говорков прекрасно понимал цену формулировки «в ближайшее время остановить рост преступности вряд ли удастся»: кровь и страдания невинных жертв, искалеченные судьбы, оставшиеся вдовами жены, дети–сироты. Еще в бытность свою на зоне Бешеный прекрасно изучил психологию российского бандита–беспредельщика: безжалостный к слабым, трусливый до подобострастия с сильными. По мнению Савелия, общаться с этими шакалами можно лишь на одном языке — языке силы. Но государство, допустившее невиданное самопроизводство мафиозных структур, почему?то все реже и реже разговаривало с ними таким образом.
Слова «мафия», «бандиты», «организованные преступные группировки» на все лады склонялись десятками телеканалов, радиостанций, газет и журналов. Авторитетам, большим и малым, посвящались книги, о них снимались фильмы, слагались песни, и образ бритого татуированного атлета с пудовыми кулаками давно уже вытеснил из массового сознания комсомольцев–добровольцев да героев– стахановцев.
Что ж, у каждого времени свои герои. Но если верить тому же телевидению, тем же газетам и журналам, на борьбу с этой самой мафией были брошены и МВД, и ФСБ, и РУОП, и прочие структуры с трех- и четырех буквенными аббревиатурами. Однако достаточно было выйти в центр Москвы или пролистать любую газету, чтобы понять, кому в действительности принадлежит власть в столице, а значит, и во всей России.
Навороченные бронированные лимузины, сопровождаемые бригадами вооруженных бойцов, криминальные понятия «наезд» и «крыша» прочно вошли в лексикон даже высших государственных чиновников.
Лидеры российского бандитизма, не таясь, в открытую выступают по телевидению — в отличие от бойцов ОМОНа и СОБРа, которые чувствуют себя уверенней, если лица их скрыты под черными масками. Наверное, пройдет еще несколько лет, и российская политика и экономика окажутся в прямой зависимости от интересов преступных кланов, а вместо Конституции будет принят свод пресловутых «понятий».
Размышления Говоркова прервало очередное объявление:
— Вниманию встречающих! Произвел посадку самолет «Боинг-747» авиакомпании «Пан Америкэн», совершавший рейс Нью–Йорк — Рейкьявик — Москва.
Наконец?то!..
Савелий, пружинисто поднявшись со своего места, заторопился в сторону пассажирского терминала: какими бы серьезными ни выглядели недавние его размышления, теперь Бешеному было не до них.
Веронику он заметил еще издали — казалось, девушка ничуть не изменилась с тех пор, как они виделись в последний раз. Та же точеная фигурка, те же гладко причесанные иссиня–черные волосы с небольшим пучком на затылке.
Ника!
Савушка!
Расталкивая пассажиров, девушка бросилась вперед, повиснув на шее любимого, и, отвернувшись, чтобы Савелий не видел ее слез, прошептала:
Извини, мы немного опоздали. Ты, наверное, волновался.
Говорков ласково провел ладонью по ее влажной щеке.
Я вижу, ты волновалась еще больше. Все в порядке? Как выставка?
Отлично: три моих работы купили! — с гордостью сообщила она и счастливо улыбнулась. — Но самое главное, мы уже вместе, правда? — Вероника улыбалась кротко и счастливо.
Что же мы тут стоим?! Вещи в багаже есть?
Нет, они придут отдельно: мой менеджер привезет.
Так, уже и своим менеджером обзавелась, — недоверчиво заметил Савелий.
В Америке без этого нельзя: неправильно поймут, — смутилась девушка.
Да шучу я, — успокоил ее Савелий. — Пошли на такси! Давай это мне. — Легко подхватив небольшой чемоданчик, Савелий двинулся вперед, прокладывая дорогу в толпе. Вероника пошла следом.
На стоянке такси Говорков боковым зрением зафиксировал двух ребят невыразительной внешности; обменявшись быстрыми взглядами, молодые люди двинулись наперерез девушке. Обернувшись, Савелий заметил, как один из них, словно невзначай толкнув Веронику, тут же рассыпался в извинениях, а другой, уже стоявший за ее спиной, аккуратно перерезал ремешок ее сумочки.
В мгновение ока Бешеный подскочил к негодяям. Короткий взмах руки, и кулак Савелия впечатался в нижнюю челюсть вора. Удар получился сильным, точным, болезненным, и противник сразу же повалился навзничь, на его губах запузырились густые розоватые слюни. Следующий удар свалил его подельника.
Пронзительно тонко вскрикнула Вероника, и между Савелием и толпой мгновенно образовалось нечто вроде полосы отчуждения.
К месту происшествия уже трусил тщедушный милиционер. Бесцветная, как недопеченный блин, физиономия, показная важность движений и абсолютное сознание того, что он, товарищ лейтенант, тут, в Шереметьеве, — главное действующее лицо.
Милиционер строгим взглядом окинул Савелия. Потом глаза его обнаружили на бетонных плитах окровавленного парня, затем второго.
Он сумочку пытался срезать. — Подняв за шиворот вора, Говорков подтолкнул его к милиционеру.
Ваши документы, — голосом автоответчика произнес тот.
Мои? — не поверил Говорков.
Ваши, ваши. И ваши тоже. — Лейтенант обернулся к девушке.
Савелий достал паспорт. Вероника, ничего не понимая, протянула свой.
Только что прилетела, у меня в сумочке деньги, паспорт, кредитные карточки. —Beроника нервно мяла конец срезанного ремешка сумочки. — Вот мой билет.
Что, хулиганим? — К удивлению Бешеного, шереметьевский мент сразу же встал на сторону воров.
В смысле?
Грубое нарушение общественного порядка, выражающееся в явном неуважении к обществу, — коряво сформулировал милицейский лейтенант, и по глазам его Бешеный сразу понял, что виноватым в этой истории будет именно он: вне сомнения, этот мент состоял у воров на содержании.
Да ведь они хотели сумочку украсть! — возмутился Савелий, демонстрируя обрезанный ремешок. — Вон свидетелей опросите!
Товарищ милиционер, я рядом стояла и все видела. — Бойкая пожилая женщина уже проталкивалась
